Смерть Банни Манро

Кейв Ник

— Да, — кивает она. — Кроликам. Банни видит, как суперподтянутая мышца на бедре Шарлотты сокращается, и кажется, он даже видит, как из штанин ее розовых спортивных шортов вырываются в вихрях счастливого озона золотые искры любви. Приободренный, Банни наклоняется вперед и игриво шевелит бровями.

— А вы знаете, Шарлотта, что говорят о кроликах? — многозначительно спрашивает он.

— Нет, не знаю. И что же о них говорят?

— Ну… Они… Э-м-м… Ну, вы наверняка знаете…

— Нет, я не знаю, — говорит Шарлотта и вдруг добавляет нечто такое, из-за чего ситуация снова выскальзывает из пальцев Банни, будто ниточка улетевшего от ребенка воздушного шарика.

— И что, женщины действительно ведутся на этот трюк? — спрашивает

она. Шарлотта помахивает руками у себя над головой, изображая Банни, и его нутро пронзает обида.

— Вы даже не представляете как! — отвечает он и, не подумав, подмигивает. Шарлота звонко хохочет.

— Мне показалось, или вы мне подмигнули? — спрашивает она. Банни думает: “Неужели правда подмигнул?” — и чувствует, как смех Шарлотты ногтями дерет его по позвоночнику.

— Может, подмигнул, — говорит он. — А может, в глаз что-то попало. “Что за черт? — думает он. — Что за черт?!” Шарлотта заходится от смеха, закрывает рот руками, а потом показывает пальцем на Банни и кричит:

— От вас просто с ума можно сойти!

— Да, мне говорили, — кивает Банни.

— Откуда вы такой вылезли — из смоляных ям?

— Из каких ям?

— Вас же надо забальзамировать и повесить на шею табличку: “допотопный”.

— Я протестую, — возмущается Банни. — Я крайне серьезно отношусь к личной гигиене. Но не успевает он договорить, как чувствует, что от его подмышек доносится слабый запах пота, какой обычно царит в ночлежках.

— Да нет, не потный, а допотопный. Как птица дронт.

— Стоп-стоп-стоп, полегче, — говорит Банни, с оскорбленным трепетом смотрит на Шарлотту, и ее черты у него на глазах вулканизируются: сухие светлые волосы становятся похожи на стальной шлем, а глаза приобретают металлический блеск, суровый и воинственный.

— Вы просто смешны, — говорит Шарлотта.

— Послушайте, я всего лишь пытаюсь делать свою работу.

— Смешной человечек, на которого больно смотреть, — не унимается она.

— Да что же это такое! Господи боже! — Банни спешно сгребает в чемоданчик образцы. Его лицо накрывает тень — он подавлен и унижен. — Господи боже, — повторяет он себе под нос. Тут выражение лица Шарлотты снова меняется, и безо всякого предупреждения она кладет мягкие, жирные от крема пальцы на руку Банни.

— Простите меня, мистер Манро, — говорит она, весьма правдоподобно изображая искреннюю тревогу. — Я перегнула палку. Сделала вам больно. Это было очень некрасиво, простите. Банни чувствует внезапное и нестерпимое давление в области мочевого пузыря. Он поднимает руку и машет ею, будто отгоняя дальнейшие комментарии Шарлотты.

— Да нет, все в порядке, — говорит он. — Вот только мне нужно воспользоваться вашей уборной.

— Что? — переспрашивает Шарлотта.

— Да, — говорит Банни. — Я с самого утра в дороге, моча скоро из ушей польется! Шарлотта взвизгивает от смеха, и под правым глазом Банни дергается нерв.

— О боже, ну вы и экземпляр! Вниз по коридору, — говорит она и тычет пальцем в направлении уборной. Банни быстро шагает по коридору, и смех Шарлотты преследует его до самой двери туалета. Он разгневан и испытывает по отношению к клиентке не лучшие чувства и в то же время почти не удивляется, когда у него перед глазами возникает пульсирующий образ ее искрящейся вагины. Он в бешенстве врывается в уборную, пробирается сквозь ширинку и выпускает струю мочи с такой мощью, что даже костям лица становится больно. Его лоб покрывается потом, и начес лежит теперь обмякший и неживой, словно сбитое машиной животное. Из гостиной доносится очередной раскат хохота, и Банни растягивает зубы в звериный оскал.

— Чертова сука, — проговаривает он и мочится на коврик Шарлотты. Потом он мочится на ее лиловые стены и полочку с журналами, на полотенце для рук, а под конец с большой помпой приподнимается на цыпочки и мочится на электрическую зубную щетку, которая стоит в стакане рядом с умывальником.

Потом Банни застегивает молнию на штанах, открывает дверь и вываливается обратно в коридор, исполненный новой, не знающей преград целеустремленности.

— Ну так как, будете что-нибудь покупать или нет?

— В вашем голосе слышится враждебность, мистер Манро, — говорит Шарлотта, поднимаясь с дивана и поворачивая голову вправо и влево, чтобы снять скопившееся в суставах напряжение. Банни отмечает ее высокий рост и широкие плечи, а еще видит, что похожий на ракушку фурункул у нее на лбу как будто бы преобразовался в небольшой бивень, или рог, или чтото еще вроде этого.

— Ну, с нами, чертовыми дронтами, это временами случается, — говорит Банни, и уголки его глаз подергиваются. Шарлотта твердо встает на ноги, благодушно сжимает руки перед грудью и говорит так, как будто сообщает простой и неопровержимый факт:

— Хочу вас оповестить, мистер Манро, что у меня черный пояс по тэквондо.

— Да что вы? — восхищается Банни. — Ну так я только что обоссал вам ванную.

— Что? — переспрашивает Шарлотта и подходит на шаг ближе.

— Да-да. Стены, ковер, журналы “Hello”.

— Что?!

— И вашу гребаную зубную щетку! — подытоживает Банни, демонстрируя ровные белые зубы. Неожиданно и без долгих разговоров Шарлотта начинает подпрыгивать на подушечках ступней, а ее мускулистые руки расслабленно болтаются по бокам. Ошалевшего Банни тут же вгоняет в транс кулон со стразами, подпрыгивающий на своей уютной розовой подушке, будто ребенок на батуте. Банни замечает, что на Шарлотте нет лифчика и что ее соски буквально на глазах напрягаются и проступают сквозь тонкий хлопок футболки, твердые, злобные и необычайно длинные. В это невозможно поверить, но Банни видит, как от них отлетает что-то вроде крошечных нарисованных искорок, и тогда ему кажется — на несколько блаженных секунд, — что, может быть (ну, ведь чего не бывает?), еще не все потеряно. Он чувствует, как его член с ревом просыпается. А Шарлотта Парновар тем временем делает шаг вперед и одним-единственным коротким кроличьим толчком разбивает Банни нос. Отчетливо слышен хруст, над Банни вспыхивает суперновая звезда света, затем — гейзер крови, и Банни переваливается спиной через ситцевый диванчик и приземляется оглушенной грудой на полу у входной двери. — Хай! — выкрикивает Шарлотта. Из носа Банни, забрызгивая галстук, фонтаном хлещет кровь, рот самопроизвольно раскрывается, и Банни, словно рыба, пытается глотать воздух. Как в замедленной съемке, он роняет голову на грудь и наблюдает за тем, как яркая струйка крови стекает ему в ладони. — Твою мать! — произносит он негромко, но с самой что ни на есть искренней яростью. Шарлотта продолжает подпрыгивать, размахивая твердыми, как кость, сосками.

— Основные принципы тэквондо — это уравновешенность, доброжелательность и терпимость. Советую и вам как-нибудь попробовать, мистер Кролик.

Банни, корчась от боли, поднимается на ноги и указывает на нее дрожащим пальцем. — Чокнутая хренова шлюха, — говорит он. — Больная… долбанутая… уродина…

При этих его словах Шарлотта Парновар широко улыбается, поворачивается и слегка отводит в сторону бедро.

Банни-младший смотрит на часы и гадает, почему же папы так долго нет. Он оглядывается на небольшой загородный дом, в который вошел Банни, и видит (но не слышит), как распахивается дверь и его отец вылетает задом наперед, прижав руки к туловищу, будто им выстрелили из пушки. Мальчик видит, как отец обрушивается на садовую дорожку и лежит на ней. Он видит (но не слышит), как дверь дома захлопывается. А потом — прежде, чем он успевает подумать, что делать, — дверь снова открывается, из нее вылетает чемоданчик с образцами и приблизительно повторяет траекторию полета своего владельца, после чего взрывается на дорожке, разбрасывая груз из крошечных бутылочек и пакетиков по всклокоченной лужайке.