Смерть Беллы
Шрифт:
Малорослый начальник полиции округа сидел в углу с чашкой кофе в руке. Мисс Меллер одергивала платье, словно беспокоилась, что Спенсер забудет о ее ногах.
— Садитесь, мистер Эшби…
Кристина стояла у дверей кухни; казалось, она волнуется.
Почему Билл Райен перестал обращаться к нему по имени?
III
Они стояли у окна, разделенные только креслом и круглым столиком, и смотрели вслед машине, которая удалялась, оставляя за собой белый пар выхлопа. Теперь Эшби знал, который час. Чуть-чуть больше четверти второго. Последним наконец-то уехал Райен, сопровождаемый секретаршей, и теперь в доме только он да жена.
Они переглянулись — спокойно, без многозначительности. Наедине они вели себя еще сдержаннее, чем на людях. Спенсер был доволен и даже, пожалуй, горд Кристиной. Она, кажется, тоже не сердилась на него за то, как он держался.
— Чего бы ты хотел поесть? Сам понимаешь, в магазин я не ходила.
Она нарочно заговорила о еде. И она права. Им обоим стало как-то проще. С этой же целью она вытряхнула из пепельницы окурок толстой сигары, оставшийся после Района. От этих сигар в доме появился непривычный запах. Райен беспрерывно курил, время от времени вынимал сигару изо рта и удовлетворенно ее разглядывал, а им противно было видеть ее изжеванный липкий конец.
— Открыть банку говядины?
— Лучше сардины или что угодно, только холодное.
— С салатом?
— Можно и с салатом.
На Спенсера навалилась запоздалая усталость. Появилось ощущение, быть может обманчивое, будто он вернулся из далекого путешествия. Разумеется, это еще не конец! Власти наверняка еще будут приезжать и приезжать, многое еще осталось непроясненным. И все же утешительно сознавать, что он с честью выдержал допрос, учиненный Райеном. Не об этом ли думают молча они оба?
Недавно, когда его позвали, он разволновался, увидев, что Кристина притворила за собой дверь кухни. Он принялся ломать себе голову, зачем Кристина ушла из гостиной, как только он вошел; потом по лицу Билла Райена он понял, что она действовала по его указаниям.
Эта пустячная подробность придала всему их разговору некий новый смысл, да это уже был и не разговор. Не зря же Спенсера стали величать «мистером Эшби»! Райен нарочно пустил в ход все уловки, к каким прибегают во время перекрестных допросов: вытаскивал из кармана носовой платок и тщательно его разворачивал, прежде чем погрузить в него нос, или так сосредоточенно затягивался сигарой, словно задумывался над важной уликой.
Присутствие начальника полиции подогревало в нем желание оказаться на высоте, а мисс Меллер, на которую он время от времени косился, служила ему публикой.
— Не буду просить секретаршу перечесть вам то, что вы только что заявили. Полагаю, вы все это помните и не станете отрицать. Вчера вечером вы спустились к себе в кабинет, чтобы проверить работы своих учеников, на вас был в это время коричневый костюм, в который вы одеты и сейчас.
О костюме при Эшби еще разговора не было. Значит, это уточнение внесла жена.
— Окончив проверку, вы вернулись наверх, зашли к себе в спальню и переоделись. Вы надели именно эти брюки?
— Мистер Холлоуэй, будьте добры… — обратился к шефу полиции Райен, глядя поверх головы Спенсера.
Тот приблизился, словно секретарь суда; в руках у него были брюки и рубашка.
— Вы их узнаете, мистер Эшби?
— Да.
— Значит, в этой самой одежде вы спустились вниз и оставались в ней, когда пришла мисс Шерман?
— Когда я заметил ее на пороге моего кабинета, я был в этой одежде.
— Можете идти, мистер Холлоуэй.
Видимо, они обо всем договорились заранее; вместо того чтобы сесть на прежнее место, начальник полиции надел пальто, натянул толстые вязаные перчатки и направился к двери, прихватив с собой одежду, которую только что предъявлял Спенсеру.
— Не обращайте внимания, мистер Эшби. Простая формальность. Теперь я просил бы вас подумать, призвать на помощь память, взвесить все «за» и «против» и отвечать мне чистосердечно, по совести, не упуская из виду, что вам придется повторить свои показания под присягой. — Он был сам доволен этой фразой; Спенсер перевел на Райена взгляд, против его воли упиравшийся в белые ноги секретарши. — Убеждены ли вы, что за прошедшую ночь ни разу не вошли ни в какое иное помещение помимо тех, которые вы нам указали, а именно вашего кабинета, вашей спальни, вашей ванной, кухни и, разумеется, этой гостиной, через которую нам надо было проходить?
— Я в этом уверен.
Между прочим, когда тебя так допрашивают, начинаешь и в самом деле сомневаться, так ли ты во всем уверен.
— Быть может, вы предпочитаете получить время на размышления?
— Это излишне.
— В таком случае объясните мне, мистер Эшби, каким образом получилось, что мы располагаем вещественным доказательством вашего присутствия, правда не в спальне мисс Шерман, зато у нее в ванной? Поскольку дом этот — ваш, у меня нет надобности напоминать вам, что проникнуть в эту ванную можно только через ее спальню. Слушаю вас.
В этот момент Спенсер и впрямь оглянулся по сторонам в поисках поддержки, и ему захотелось увидеть такое знакомое, чуточку полнокровное лицо Кристины. Он понимал, почему Райен позаботился о том, чтобы ее спровадить. Их подозрения зашли уже куда дальше, чем он предполагал.
— Я не входил к ней в спальню, — пробормотал он, утирая лоб.
— Ив ванную?
— В ванную — тем более.
— Простите за настойчивость, но у меня есть веские основания предполагать противное.
— К сожалению, вынужден повторить: я не был у нее в спальне.
Эшби повысил голос, чувствуя, что вот-вот заговорит еще громче и, того гляди, перестанет держать себя в руках. Тут он снова подумал о Кристине и справился с собой. Подлец Райен — теперь Спенсеру было ясно, что он подлец, — напустил на себя покровительственный вид.
— Говоря с таким человеком, как вы, Эшби, я могу обойтись без долгих объяснений. Приезжали эксперты.
В углу ванной, в довольно широкой щели между двух плиток, они нашли следы опилок, по всей видимости идентичных тем, что обнаружены у вас в мастерской и на ваших фланелевых брюках.