Смерть императора
Шрифт:
– А разве не так?
– Ну, может, совсем чуть-чуть.
– Теперь наступила пора это чуть-чуть исправить.
– Как???
– Поедешь с нами в Селевкию.
– Дай хоть попить, а то горло аж горит…
Канес поднес к губам пленника баклагу, тот принялся жадно пить. Руки и ноги его плохо действовали – сам ни стоять не мог, ни баклагу держать.
Приск на миг задумался.
– А чем ты вообще занимаешься, Тарук? – спросил как бы между прочим.
– Мой отец торговал пряностями, но его караван ограбили, многих убили, а самого отца избили так, что он потом три месяца хворал,
– Но ты караванщик, знаешь дорогу до Селевкии? – уточнил Приск.
– А то как же! Я туда ездил с отцом еще мальчишкой. Иногда отец ходил в Селевкию не караванной дорогой, а особым путем – через пустыню, от одного колодца к другому.
– Зачем? – не понял Кука.
– На торной дороге караулят разбойники. Кто-нибудь из проходимцев следит за караваном, а потом подает знак, и они налетают тучей стервятников, уносят все, даже одежду. Если кто противится – убивают. Сильных и молодых забирают в рабство. Все вожди, живущие в палатках, промышляют грабежом.
– Но твоему отцу не повезло именно на тайных тропах? – предположил Приск.
Тарук вздохнул:
– Кто-то выследил его караван. Грабители шли по следу, а потом напали. И помочь было некому. Но на торной дороге – там то же самое. Если один караван грабят, другие торговцы никогда не будут сражаться за твое добро, даже если окажутся рядом.
– А ты можешь провести нас этой своей тайной дорогой? – спросил Приск. – Помнишь ее?
– Конечно! С тех пор прошло всего лишь три года. Я ни за что не заплутаю. Однажды я вел караван той дорогой уже без отца и не сбился. Вот как раз у того камня надо свернуть на боковую тропу, – указал он рукой, света уже оставалось мало, но камень был белый и как будто светился в темноте. Верно, и стоял он здесь не случайно.
– Ну что ж, тогда поехали! – весело воскликнул Приск.
– Что? Прямо сейчас? – изумился Тарук. – Но скоро совсем стемнеет!
– А ты не найдешь дорогу при звездах? Ночь ясная.
Тарук поднял голову к небу:
– Я бы не стал рисковать… – Он огляделся. – Хотя… Лучше всего доехать до первого привала. В половине перехода отсюда есть удобное место для лагеря. Колодец с чистой водой. Можно поставить палатку.
– У нас нет палатки, – заметил Приск.
– Ах да… это был связанный человек… Все равно – место там удобное, можно и без шатра ночевать. А утром тронемся в путь.
Приск задумался – блуждать всю ночь в темноте без дороги в самом деле опасно. С другой стороны, в пустыне многие ехали ночью – по холодку, но далеко не всю ночь. Предложение Тарука было разумным.
– Хорошо. Поехали. И как можно быстрее! – приказал трибун.
Стоянку Тарука отряд нашел в темноте при свете звезд уже в полночь. Место в самом деле оказалось удобным. У колодца для ночевки была составлена из камней небольшая оградка. Накинув на нее кожаный полог, можно было устроиться внутри с относительным комфортом. Так что кожа, в которой вывезли из Хатры Дионисия, очень даже пригодилась.
Заросли акации скрывали и ограду, и колодец, и за оградой имелась небольшая лужайка со свежей травой. Так что лошадям и мулам было ночью чем подкрепиться.
Путники развели небольшой костер – засохший навоз и сучья акаций пошли на топливо.
– Что будем делать с фуражом, когда поедем через пустыню? – спросил Кука у Приска.
Остальные уже улеглись спать, а Куке по жребию выпало стоять первую стражу. Приск же как командир отряда решил убедиться, что никакой опасности вокруг нет.
– Лошади – не верблюды, они без еды и питья обходиться не могут.
– Сейчас весна – пустыня цветет, а трава еще не успела выгореть. Если это тайная дорога от одного колодца к другому, то путники как-то обходились без почтовых станций караванной дороги и запасов фуража. Утром скормим скотине половину взятого в дорогу зерна. Напоим и тронемся в путь.
– Ну что ж, будем надеться, что Фортуна нас выведет – как всегда. А ты, Гай, запоминай дорогу – как бы не завел нас этот проходимец в какое-нибудь подлое место. Здесь, на Востоке, полно входов в Аид – вдохнешь пару раз вонючего серного воздуха – и все – пора читать завещание бедняги. Или просто в обморок грохнешься… А он нас – сомлевших – прирежет.
– Да я всегда любой путь запоминаю и обратную дорогу найду даже из Аида… – усмехнулся Приск.
– Да, помню, что ты все помнишь. Вот только смотри – серной дряни не надышись. Может, птиц каких поймать? Как сдохнут птички, так сразу станет ясно – пора драпать.
– Не мели ерунды.
– Да я серьезно. Уж больно мы рискуем в последнее время. Как бы боги от нас не отвернулись.
– Это точно… Я уж который год обещаю поставить алтарь Мнемосине, да все тяну с исполнением, – признался трибун.
– Это ты зря! Так богиня может и обидеться да лишить тебя памяти, – предостерег Кука.
– О, надеюсь, что богиня милостива!
– Тогда пообещай поставить ей из парфянской добычи целый храм!
– Даю обет поставить храм Мнемосине из парфянской добычи… – торжественно произнес Приск. – Коли эта добыча у меня будет – храм.
– А я даю обет поставить в том храме статую… – прибавил Кука. – И еще я будут следить за этим Таруком. Не нравится мне он.
– Чем же?
– Как-то очень легко втерся в доверие. Ив Селевкию так рьяно запросился! Того и гляди, заведет куда-нибудь да бросит. Потому как только попробует отъехать в сторону – вмиг схвачу его за загривок – кобылка у него ладная, но мой жеребец быстрее. Ну а уж твой Ураган догонит в два счета.
– Тогда гляди, чтобы не оставлял наш проводник по дороге каких-нибудь подозрительных знаков.
– Уж это я замечу! Клянусь Геркулесом! – пообещал Кука.
Приск еще раз обошел лагерь, осмотрел все, проверил, крепко ли привязан Дионисий, стреножены ли кони, и лег спать.
Опасения Куки не сбылись – ночь прошла на редкость спокойно.
В путь они отправились, когда на востоке только-только начало желтеть небо. Но выиграли при этом немного. Солнце взошло не просто быстро – мгновенно. Вокруг лежали унылые каменистые пространства без намека на траву. Ехали быстро – чтобы до наступления полуденной жары миновать как можно большее расстояние и очутиться подальше от Хатры.