Смерть императора
Шрифт:
– Такое срочное, что и с моим господином не попрощаешься?
Между виликом и мешком, что перекинут был через седло, очутился Малыш, загородив свернутую «палатку».
– Не перед тобой отчитываться римскому трибуну! – рявкнул Приск.
Проб тем временем подскочил к управляющему сзади.
– Не убивай! – успел выкрикнуть трибун.
Проб обхватил управляющего за шею, крепко прижал к себе – будто обнять захотел, и через несколько мгновений обмякшее тело осело на плитки двора.
Канес с Пробом затащили потерявшего сознание грека в конюшню, связали
Менений тем временем побежал за четырьмя фабрами, которым отвели комнатку рядом со складами.
Сюда они ехали на повозке вместе с машинами. Приск рассчитывал на следующий день купить для них коней или мулов. Но теперь для них придется забрать мулов из хозяйской конюшни. Все меньше и меньше происходящее походило на первоначальный план. Все больше – на разбойный набег: убийства, грабеж, похищение…
Глава VI
Дорога через пустыню
Самой трудной частью в их беспорядочном бегстве было проехать ворота.
Хатра была городом паломников, и городская стража следила за въездом и выездом из города зорко. Лучше наружных охранялись лишь ворота, что вели во внутреннюю цитадель. Там храмовая стража могла рубить головы всем, кто пытался в неназначенный час недолжным образом проникнуть в сакральную зону. На городских воротах головы не рубили, и это утешало. Но любую подозрительную личность задерживали без всяких объяснений.
К тому же даже найти дорогу к воротам для гостей города было делом непростым. К тому же многие ворота в наружной стене были ложными. Однако помогли замечательная память Приска да то, что к ближайшим воротам тянулся целый караван повозок и вьючных осликов.
Вскоре маленький отряд Приска застрял в паре сотен футов от выезда из города.
В этот час (близился уже закат) через ворота выезжали в основном торговцы, что рано утром привезли свежую зелень из расположенных на ближайших оазисах садов и огородов. Теперь пустые повозки и мулы запрудили всю улочку у ворот. Понаблюдав за стражей, Приск пришел к печальному выводу, что просто так их не выпустят, – ни сам военный трибун, ни его спутники никак не могли сойти за торговцев. За паломников, что посещают святилище бога Шамша, – вполне. Мало ли какие люди отправляются в паломничество и мало ли кого берут с собой в качестве охраны. Но дело в том, что паломники не покидают город на ночь глядя. А оставаться до утра было ни в коем случае нельзя.
Но тут римлянам просто повезло. В толпе, что спешила в предвечерний час к воротам, Приск заметил взъерошенного парня, тот постоянно оглядывался и трогал пояс, в который наверняка зашил с десяток серебряных монет, что получил сегодня на рынке. Одет он был во все новенькое – но не по размеру – рукава дорогой вышитой туники были слишком длинны, а плащ свисал чуть ли не до земли. Парень вел под уздцы коня – опять же явно только что купленного. Потому как кобыла всхрапывала и не желала слушаться хозяина. Наверняка молодой торговец провел сегодняшний день с немалой прибылью, и, хотя потратился, звонкой монеты в поясе еще оставалось немало – судя по тому, как судорожно он хватался за пояс.
Неужели торговать зеленью в Хатре так выгодно?
– Эй, парень! – Приск окликнул везунчика по-гречески и ухватил за плечо.
Тот слабо вскрикнул от страха и попытался вырваться, но с другой стороны очутился Кука, и хатриец просто окаменел. Из лап этой парочки разве что Геркулес сумел бы освободиться.
– Ты наверняка сегодня много наторговал, – улыбнулся Кука. Сладко так улыбнулся. Хатриец от его улыбки аж присел – колени подогнулись.
– Я – нет… – в ужасе залепетал паренек.
– Как звать тебя? – спросил Приск.
– Тарук…
– Слушай, Тарук, мой приятель получил известие, что у него заболела жена, и он спешит домой. Вон, погляди, он весь почернел от горя. – Приск кивнул на Куку. – А прежде лицо его было будто снег на вершинах гор. Беда, понимаешь…
Паренек растерянно кивнул.
– И нам надобно срочно покинуть город, – добавил трибун.
– Да. Конечно, – покивал Тарук… – а я-то тут при чем?
– Мы могли бы охранять тебя до самого твоего дома. Мы – хорошие охранники.
– Разве твой приятель живет вместе со мной? – изумился Тарук.
– Мы тебя просто так до дома охранять будем, только скажи страже, что нанял нас в качестве охраны.
– Зачем мне охрана?
– У тебя куча монет за поясом. Хочешь их лишиться? Да еще головы в придачу?
Парень дернулся. Но хватка у трибуна была мертвая. Посему дергаться не имело смысла.
– Не хочу… – согласился Тарук.
– Вот и славно.
Приск справедливо рассудил, что этого парня, что возит каждодневно овощи в город, многие стражники – если не все – помнят в лицо.
– А вы точно деньги за охрану не возьмете? – подозрительно нахмурился Тарук.
– Ни за что. Для тебя наша охрана будет абсолютно бесплатной! – заверил торговца Приск.
– Тогда непременно скажу, что вы все меня охраняете.
«Вот же осел! – усмехнулся про себя Приск. – Мы могли бы его ограбить прямо за воротами. Если бы были разбойниками…»
– Подсадите нашего хозяина в седло! – обратился трибун к Канесу и Пробу. – Не след господину идти пешком, когда охрана в седлах.
Тарук и глазом не успел моргнуть, как взвился в седло, будто у него выросли крылья. Повод не сумел подобрать – Канес ему вложил в руки. Канес вообще любую животину обожал, а всякая живность – будь то кони или ослы – платила ему тем же.
– Главное – не бойся и повод без надобности не дергай. Кобылка у тебя хорошая. Вышколенная, – посоветовал легионер.
Приск не ошибся – стражники знали молодого торговца в лицо, посему никто не усомнился в его словах. Лишь один немолодой хатриец в расшитой по вороту и рукавам тунике с полосой вышивки по центру груди покачал головой, глядя на странную компанию, что сопровождала молодого торговца.
– Зря ты римлян нанял в охрану – они сдерут с тебя три шкуры, – осуждающе пробормотал старый стражник.