Смерть императора
Шрифт:
– Тогда слушай… – И Секст стал излагать, что от новоявленной Авидии требуется.
Говорил он медленно, по два или три раза все повторяя. Девочка слушала, кивала.
Поздно вечером отмытую, причесанную на иной лад и обряженную в дорогую одежду девчонку Секст привел в указанную таверну. Таверна как таверна – полно народу, шум, гам. В полутемной зале при свете масляных светильников почти ничего не разглядеть – лишь глаза слезятся от дыма. Секст не сразу даже отыскал хозяина, а отыскав, предъявил ему девчонку и взял кошелек с полновесной монетой.
Ему не надо было следить, куда ее повезут, – напротив, он должен был опередить торговцев живым товаром, домчаться
В этот раз в сумерках, перебравшись через ограду виллы Помпония-Эпиктета, Молчун спрыгнул вниз и побежал по двору, делая про себя отметки – здесь дверь – здесь кладовая, а вот тут… Ему неважно было, кто выскочит навстречу, – все равно из двери мог выйти только один. И этого вышедшего Молчун прирезал одним движением. Точным движением палача. Убитого он почти бегом оттащил к ограде – туда, где только что сам перебирался через стену. Здесь снаружи он заранее устроил блок, чтобы вытащить тела, если понадобится. Приспособу закидал камнями обрушившейся кладки – днем никто ее не должен заметить. Сейчас он живо поднял и перевалил тело через каменную кладку.
И отправился за новой добычей…
Ему нужны были три охранника с виллы Эпиктета. А если точнее – три мертвых охранника. И времени на все про все у него имелось полчаса, не больше.
– Госпожа! Госпожа! – Окровавленный Молчун ворвался в спальню Арсинои, оттолкнув спавшую у порога и успевшую вскочить служанку. – Авидию украли.
– Что?! – Арсиноя поднялась, но тут же обессиленная опустилась на кровать – ужас при мысли, что сделает с нею Нигрин, узнав о похищении племянницы, буквально парализовал. – Ты же сказал, что сможешь отбиться от троих.
– От троих я и отбился. Все мертвы. А четвертый меня покалечил и девчонку уволок.
Царапины на руке и голове были на самом деле неглубокие – Молчун сам себе рассадил ножом кожу, а потом облился чужой кровь. Крови было много.
– Надо ее спасать! Срочно! Вставай!
Арсиноя кивнула. Поднялась. Накинула поверх туники, в которой спала, гиматий и выбежала наружу. Ворота виллы были распахнуты настежь и за ними – в паре шагов, валялось тело убитого. Чуть дальше – еще одно и чуть в стороне – третье.
Привратник валялся на земле оглушенный. И над ним уже хлопотала ключница. Молчун не стал говорить, что оглушил привратника сам, чтобы инсценировать вторжение.
Во двор в одной тунике тем временем выскочил Публий. Бестолковый родственник Нигрина даже не потрудился прихватить с собой меч или хотя бы кинжал. Зато перед ним бежал полусонный раб с фонарем в руке.
Следом примчался управляющий – полуодетый и трясущийся от ужаса – ему уже рассказали, что случилось.
– И куда… куда ее унесли? – спросила Арсиноя, стуча зубами.
Это был нужный вопрос, отвечать на него надо было четко, но не слишком поспешно.
– Когда я поднялся после удара, то увидел, что парень, несущий девчонку, подбежал к воротам той виллы. – Молчун махнул рукой в стороны поместья Помпония. – И ему открыли.
– Какой виллы… – Арсиноя растерялась еще больше.
Уверенная госпожа мгновенно исчезла, осталась растерянная женщина.
Пришлось повторить.
Тем временем, кажется, все, кто проживал в доме, выбежали во двор.
Один из рабов перевернул мертвое тело. Присвистнул…
– Это один из уродов Помпония. Он в прошлом месяце грозился меня убить, если я только подойду еще раз к соседской вилле.
– Так это Помпоний приказал украсть девочку? – спросила Арсиноя. Кажется, она наконец поняла, о чем речь.
– Видимо, да… – отозвался Молчун.
– И что нам теперь делать? – Арсиноя кинулась к Публию. – Ты слышал? О, боги! Какой-то парень с соседней виллы украл малышку Авидию. Что делать, скажи…
Тот растерянно завертел головой, понимая, что как родственник хозяина именно он, а не Арсиноя и не вилик должны принять решение.
– Попытаться выломать ворота и ворваться к Помпонию в дом, – спокойно ответил Молчун вместо Публия.
– Погоди! Что ты надумал, вояка?! – тут же огрызнулся щеголь. – Мы пойдем на приступ? Как на войне? Озверел?!
– Конечно пойдем. Нас много.
– Это смешно! – фыркнул Публий.
– Мои люди… – попыталась возразить Арсиноя.
– Молчать! – гаркнул Молчун, и все разом смолкли. Даже рыдавшая от страха рабыня только беззвучно открыла рот, да так и замерла. – А теперь слушать меня. Вы трое… – жест в сторону носильщиков лектики. – Найдите бревно побольше да колотите им в ворота. Вышибать не надо. Я их потом сам открою. Главное – отвлечь внимание надсмотрщиков. Вы двое, – жест в сторону еще двоих, приученных таскать лектику, – возьмите кусок плетеной ограды из сарая и держите над головой – своей и тех, кто будет бить тараном ворота. Чтоб сверху чего опасного не бросили. Остальные, наберите камней в подолы туник да кидайте через ограду. Мне надо не более четверти часа, чтобы все сделать. Ты, Публий, можешь проверить по клепсидре [45] .
45
Клепсидра – водяные часы.
Молчун ухватил одного из рабов за тунику. Выбрал самого здорового и сноровистого из носильщиков.
– Принеси бревно, что лежит за сараями, – и вперед! Если не вернем девчонку – ляжешь рядом с этими придурками! – Молчун указал на трупы. – Всю фамилию казнят – всех рабов – это уж точно. За то, что не уберегли…
Парень в ужасе открыл рот.
– Шевелись! – Молчун толкнул раба к сараям.
Задумка его была проста до гениальности – пока рабы Нигрина колотят в ворота, сам он перемахнет через ограду (дорожка натоптана), прикончит еще парочку из охраны и откроет ворота изнутри. Сладкоежка – то бишь Помпоний-Эпиктет – только что получил подарочек, отправил добычу мыть в банях да умащать, а сам предвкушает… В доме Помпония полно народу, спору нет. Но вся его свора банщиков да поваров не представляет опасности – из семи надсмотрщиков – действительно серьезных людей – трое уже мертвы. Возможно, правда, кого-то Молчун не заметил, не учел – и надо быть настороже. И только бы нянька Авидии не подвела…
Прихватив с собой щит и меч, водрузив на голову шлем (оружие всегда под рукой), Молчун понесся к вилле Эпиктета. Если он не ошибается, то там, в этом флигеле, – заперты все эти несчастные украденные дети. Те, кого воровал для утех бывшего раба Прокруст и другие мелкие подонки.
Через стену Молчун перевалил без труда – отсюда атаки никто не ждал.
Человек пять уже взобрались на стену у ворот и кидали сверху камни – но один и сам уже получил по капители и теперь, окровавленный, сползал вниз. Еще трое с мечами и щитами ждали у ворот изнутри, ожидая, когда осаждающие ворвутся. Прежде всего надо было ликвидировать тех оставшихся четверых, что швыряли камни со стены, – у них при себе имелась целая корзина боеприпасов.