Смерть консулу! Люцифер
Шрифт:
— Нет надобности. У вас всё в порядке.
— Пока мы добрались до Фекона, у нас требовали паспорта по крайней мере раз десять...
— Это всё из-за этого проклятого Фротте. К счастью, дня два тому назад он удалился из этой местности и теперь, говорят, он в окрестностях Аргентана.
Жандарм пересёк двор и подошёл к незнакомцу в каррике, который стоял, заложив руки в карманы.
— Вы напрасно их подозреваете, — сказал он, — это купец. Его имя Виктор Леклер, и он возвращается в Париж.
— Ну, платье ещё не делает монаха.
И он громко свистнул. Из конюшни появился мальчик, ведя осёдланную лошадь. Незнакомец ловко вскочил на неё, бросил мальчику монету и, жестом попрощавшись с хозяином, поехал сначала шагом, а затем рысью.
Сан-Режан, рассчитавшись с хозяином, хотел было сесть в кабриолет, как вдруг тот, потянув его за полу, тихо шепнул ему на ухо:
— Заметили вы человека в зелёном каррике? Жандарм мне сказал, что это полицейский и что он подозревает вас. В Руане остановитесь в гостинице «Великий Олень». Хозяин признает мою лошадь и не потребует от вас никаких объяснений.
— Спасибо.
Сан-Режан вскочил в кабриолет, где уже сидели два его спутника, и экипаж тронулся в путь.
В Руане хозяин принял их с распростёртыми объятиями. Только тут Невилль узнал, что взятый ими с собой пассажир был торговец модными товарами из Парижа Франсуа Лербур.
Проведя спокойно ночь, спутники рано утром позавтракали и сели в экипаж, запряжённый сильной чёрной лошадью.
— Вы остановитесь в Эвре, — шепнул им хозяин, — у почтмейстера. Он знает мою лошадь. Поклонитесь ему от меня и передайте, что я жду его на днях. Счастливого пути.
Между Руаном и Эвре переезд был без всяких приключений. Деревни были спокойны, крестьяне работали в полях. Гражданин Лербур, освободившись от угнетавшего его страха, пустился в разговоры, и скоро путники узнали все подробности его жизни. Ему было 42 года, он был женат на молодой женщине из хорошей семьи, разорившейся вследствие революции. Оставшись одна на белом свете без всяких средств, Эмилия поступила к Лербуру в услужение, а потом согласилась выйти за него замуж. Благодаря жене, дела его пошли хорошо, и он открыл модный магазин. В данное время он ездил за драгоценными кружевами из Англии, которые в тёмную ночь выбросили на берег контрабандисты. К сожалению, шуаны были не так снисходительны, как агенты полиции, и испортили всё дело. Лербуру, однако, удалось спрятать самые лучшие вещи, предоставив грабителям забрать более ходкие товары. Кружева эти предназначены для m-me Бонапарт, его лучшей покупательницы, которая поддерживает парижскую торговлю.
Услышав эти слова, Сан-Режан и Невилль переглянулись. Такое знакомство было им как раз кстати.
Добравшись до Рамбулье, они остановились у фермера, рекомендованного им почтмейстером, и были приняты с такой же сердечностью, как и в Эвре. Ферма стояла совершенно уединённо, и им приходилось расспрашивать дорогу, чтобы до неё добраться.
Наступала ночь и надвигалась гроза, когда они сошли с экипажа. Старик фермер сам прислуживал им за ужином, так как слуги уже разошлись. Он говорил мало, казалось, был чем-то очень озабочен и с такой тщательностью запирал двери и ставни, что Невилль не мог удержаться и спросил его:
— Вы, кажется, боитесь воров? Нас сегодня здесь много. Старик покачал головой и сказал:
— Неспокойно у нас. Бродят разбойники, — произнёс он, понижая от страха голос. — Неделю тому назад они побывали на ферме у Бюиссере, убили там человека, унесли всё ценное, подожгли ригу и разрушили дом.
— В Париже говорят, — заметил Лербур, — что это грабят шуаны.
— Не думаю, — отвечал фермер. — Образ их действий показывает, что это злодеи, а не партизаны. Кроме того, если бы это были шуаны...
Он хотел сказать, очевидно, нечто запретное, ибо Невилль вдруг прижал палец к губам. Старик очень удивился и круто переменил разговор.
— Позвольте отвести вас в ваши комнаты... Вы, вероятно, очень устали...
Лербур первым поднялся по лестнице на второй этаж.
Сан-Режан и Гид де Невилль остались одни. Когда хозяин вернулся, Гид сказал ему:
— Я перебил вас, потому что, сказать по правде, мы не совсем уверены в нашем спутнике. Он, очевидно, не нашего прихода, и мне не хотелось бы объяснять ему, кто мы такие...
Скоро вся ферма погрузилась в сон. Ночь была очень тёмная. Время от времени слышны были удары грома, и багровая молния прорезала темноту. Прошло около двух часов. Вдруг страшный крик нарушил тишину, и показались огни. К дому приближалась толпа человек в двадцать в солдатских мундирах. Пастух, которого волокли два человека, кричал не своим голосом, но сильный удар прикладом заставил его смолкнуть. Настала опять тишина, и слышен был лишь топот людей, столпившихся перед воротами фермы.
Сан-Режан, Невилль, Лербур и хозяин быстро собрались в комнате на первом этаже. Невилль и Сан-Режан хладнокровно осмотрели свои пистолеты, Лербур дрожащими руками вынул свои, фермер зарядил двуствольное ружьё и положил на столе топор и саблю. Работники вооружились серпами.
Послышался сильный удар в дверь и крик:
— Отворяйте!
— Кто здесь? — спросил фермер.
— Отворите, тогда узнаете...
— Я не могу отворять ночью кому попало...
Дверь затрещала от сильного удара, от второго удара выскочил замок, от третьего дверь упала, и нападавшие с криком ринулись в комнату.
Человек высокого роста в сером суконном платье с трёхцветным колпаком вышел вперёд и сказал:
— Сопротивляться бесполезно! Я мельник из Лимура. Давайте ключи от шкафа! В пользу короля!
При этих словах Сан-Режан подошёл к человеку, смерил его взглядом и властно сказал:
— Если ты собираешь на армию короля, то у тебя должен быть лист. Покажи...
— Вот он! — крикнул мельник, выхватывая из-за пояса пистолет. — Дай-ка ему ответ.
Сан-Режан быстро оттолкнул пистолет и, схватив со стола саблю, нанёс ею удар мельнику по лицу. В то же время выстрелили Невилль и фермер. Залп со стороны нападающих наполнил комнату дымом. Преследуемые по пятам, они мало-помалу очистили комнату, пять убитых и четверо раненых лежали на полу. Фермер был смертельно ранен в живот. Мельник и один из разбойников корчились на полу и стонали. Шайка убралась во двор. Невилль со спутниками и другой работник остались невредимы и снова зарядили пистолеты и ружьё.