Смерть — мое ремесло
Шрифт:
Я открыл дверь своим ключом, осторожно закрыл ее, положил фуражку и перчатки на столик в передней и прошел в кабинет - так называл я маленькую комнату, расположенную напротив столовой. Обстановка ее состояла из стола, соломенного стула и походной койки. Кроме того, в ней находился небольшой умывальник, а над столом висела полочка светлого дерева, на которой стояло несколько книг в кожаных переплетах. Я ночевал в этой комнатке, когда поздно возвращался из лагеря. Эльзи говорила, что это настоящая монашеская келья. Но мне эта комнатка нравилась именно такой.
Я сел, машинально ощупал китель с левой стороны, чтобы удостовериться, что рапорт на месте, стянул сапоги и принялся бесшумно шагать по комнате в носках. Я очень устал, но спать мне не хотелось.
В дверь легко постучали, я сказал "войдите", и на пороге появилась Эльзи. На ней был самый красивый из ее халатов. Я с удивлением заметил, что она даже надушилась.
– Я не мешаю тебе?
– Да нет же, заходи.
Она закрыла за собой дверь, и я поцеловал ее в щеку. Я чувствовал неловкость, так как был без сапог, а это делало меня ниже ее ростом.
Я сухо произнес:
– Садись, Эльзи.
Она присела на койку и смущенно проговорила:
– Я услышала, как ты вошел.
– Я старался не шуметь.
– Да, да, - сказала она, - ты всегда делаешь это очень тихо.
Помолчав, она продолжала:
– Я хотела бы поговорить с тобой.
– Сейчас?
Она неуверенно проговорила:
– Если ты не возражаешь, - и добавила: - Понимаешь, ведь я так мало вижу тебя в последнее время.
– Это не от меня зависит.
Она подняла на меня глаза.
– У тебя очень утомленный вид, Рудольф. Ты слишком много работаешь.
– Да. Но ведь ты хотела со мной о чем-то поговорить, Эльзи, - заметил я.
Она слегка покраснела и торопливо пробормотала:
– О детях.
– Да?
– Это относительно их занятий. Ты знаешь, ведь когда мы возвратимся в Германию, окажется, что они намного отстали от своих сверстников.
Я кивнул, и она продолжала:
– Я говорила об этом с фрау Бетман и с фрау Пик. Их дети в таком же положении. Они тоже очень озабочены...
– Да?
– И вот я подумала...
– Да?
– ...Быть может, мы могли бы выписать учительницу-немку для детей офицеров.
Я взглянул на нее.
– Что ж, это прекрасная мысль, Эльзи. Немедленно займись этим. Мне надо было раньше об этом подумать.
– Но, - неуверенно проговорила Эльзи, - дело в том, что я не знаю, где ее поместить...
– У нас, конечно же.
Я снова ощупал левую сторону своего кителя и сказал:
– Ну вот, все в порядке. Вопрос решен.
Эльзи не уходила. Она сидела, опустив глаза, сложив руки на коленях. После долгой паузы она подняла наконец голову и через силу сказала:
– Посиди со мной рядом, Рудольф.
Я посмотрел на нее.
– Отчего же, конечно.
Я сел рядом с ней и снова почувствовал запах духов. Душиться - это так мало походило на Эльзи.
– Ты хочешь еще что-нибудь мне сказать, Эльзи?
– Нет, - пробормотала она смущенно, - мне просто хотелось немного поговорить с тобой.
Она взяла меня за руку. Я слегка отстранился.
– Я так мало вижу тебя в последнее время, Рудольф.
– У меня много работы.
– Да, - грустно сказала она, - но на болоте ты тоже много работал. И я не бездельничала. А все же было не так.
Наступило молчание. Потом она снова заговорила:
– На болоте у меня не было денег, не было комфорта, прислуги, не было машины, и все же...
– Зачем возвращаться к этому, Эльзи!
– и поднявшись, я резко добавил: Или ты полагаешь, что мне не...
Я оборвал себя на полуслове, прошел несколько шагов по комнате и продолжал немного спокойнее:
– Я здесь потому, что здесь я приношу наибольшую пользу.
Помолчав, Эльзи снова робко попросила меня:
– Может, ты все же посидишь со мной?
Я сел на койку, она слегка придвинулась ко мне и снова взяла за руку.
– Рудольф, - проговорила она, не глядя на меня, - неужели так уж необходимо, чтобы ты спал здесь каждую ночь?
Я отвел взгляд.
– Ты же знаешь, я возвращаюсь в самое неопределенное время. Не хочется будить детей.
– Но ведь ты делаешь все так тихо, и я могла бы выставлять тебе ночные туфли в переднюю, - мягко возразила она.
Я ответил, не поднимая на нее глаз:
– Дело не только в этом. Я очень плохо сплю теперь, всю ночь ворочаюсь в постели. Иногда даже встаю выкурить сигарету или выпить стакан воды. Мне не хотелось бы тебя беспокоить.
Я почувствовал запах ее духов и понял, что она наклонилась ко мне.
– Меня бы это не потревожило.
Она положила руку мне на плечо.
– Рудольф, - тихо сказала она, - ты никогда так долго не оставлял меня...
Я быстро перебил ее:
– Не надо говорить об этом, Эльзи.
Наступило длительное молчание. Я смотрел куда-то в пустоту. Потом я сказал:
– Ты же знаешь, я не отличаюсь чувственностью.
Рука ее сжала мою руку.
– Не в этом дело. Я только хотела сказать, что ты очень изменился. С тех пор как ты вернулся из Берлина, ты стал совсем другой.
– Ты с ума сошла, Эльзи!
Я поднялся, подошел к столу и закурил сигарету.
За моей спиной раздался ее встревоженный голос:
– Ты слишком много куришь.
– Да, да.