Смерть на Невском проспекте
Шрифт:
Пауэрскорту показалось, что со времени аудиенции у царя прошел, по крайней мере, месяц.
— Итак, друг мой, — продолжил Хватов, — насколько я понимаю, после того, как вы вышли из дворца, вам посчастливилось пережить увлекательные приключения. Ну что, я прав?
— Непременно расскажу вам о них, но, если можно, несколько позже, генерал. Сейчас же я прежде всего хотел бы просить вас о помощи.
— Помощи? У меня? Помилуйте, лорд Пауэрскорт! Чем может сын скромного школьного учителя помочь представителю величайшей державы на свете?
Пауэрскорт подумал, что насчет
— Дело очень простое, генерал. Оно касается нашей молодой приятельницы, госпожи Наталии Бобринской. Она помогала нам в нашем расследовании, наводила справки относительно мистера Мартина и прочее в том же роде. Ничего такого, что каким-либо образом могло бы нанести вред России, она никоим образом не совершала. Она — придворная дама Ее Величества императрицы Александры Федоровны и служит в Александровском дворце. В последнее время она заметила за собой слежку. Следили военные, из императорской гвардии. Дворцовая охрана. Сегодня утром мисс Бобринская исчезла.
При упоминании дворцовой охраны Хватов нахмурился.
— Значит, я вам нужен, чтобы ее найти?
— Да, именно так, — кивнул Пауэрскорт, — и я уверен, что с вашей помощью она будет освобождена еще до обеда.
Хватов рассмеялся, довольно-таки зловеще.
— Ну, я в этом не уверен, лорд Пауэрскорт. Думаю, вы переоцениваете мои возможности. Однако скажите, — сведя ладони домиком, он принялся поигрывать пальцами, — что у вас есть поведать мне относительно вашей встречи с Его Величеством?
В переводе это означало: столько стоит мисс Бобринская? Сколько вы мне за нее дадите? В самом деле, как много Пауэрскорт может выложить главе Охранного отделения? Совсем ничего? Или что-то? Или все как на духу, без утайки? Эти вопросы Пауэрскорт задавал себе всю дорогу от посольства до набережной Фонтанки и ответа пока не нашел. Ничего такого, что могло бы задеть интересы Британской империи, ему не известно. Напротив, кое-что из добытых им сведений представляет опасность для национальных интересов России. И все-таки все в нем противилось тому, чтобы делиться секретами с главой контрразведки страны, которая не связана с Великобританией союзническим договором. Дело обстояло бы совсем иначе, сиди сейчас напротив него не Хватов, а обладающий изысканными манерами, плетущий элегантные интриги под сенью Ватто руководитель разведки французской.
— Если я поделюсь с вами, генерал, обещаете ли вы освободить мисс Бобринскую? — осведомился Пауэрскорт, надеясь, что такая общая формулировка пройдет. Однако Хватов для этого был слишком тертый калач.
— Ну, так дело не пойдет, друг мой. Я пообещаю освободить юную даму — если смогу, а вы мне ничего не расскажете! Лучше давайте-ка расскажите, что там у вас произошло, и тогда я скажу, смогу ли я сделать то, что вы просите.
— Но в таком случае, генерал, — настала очередь торговаться Пауэрскорту, — может выйти так, что я вам все выложу и ничего не получу взамен! Если, конечно, предположить, что вы, генерал, человек неблагоразумный, но ведь мы оба знаем, что это не соответствует
Как ни странно, Пауэрскорт был твердо уверен, что этот человек, который собственноручно порол заключенных, а некоторых из них, самых несчастных, даже убивал, выстраивая живые картины на сюжеты из классической живописи, сдержит свое слово.
— Ну, так мы с вами можем продолжать весь день! — рассмеялся Хватов. — Навыка хватает! Однако, лорд Пауэрскорт, я прошу вас мне верить. Если вы расскажете мне, что узнали, и я сочту, что рассказанное вами — правда, мы посмотрим, как поспособствовать освобождению юной дамы. Если же вы мне не верите, что ж, тогда вам лучше уйти. Таким образом, вы не скомпрометируете ни себя, ни вашу миссию. Ваши сведения останутся при вас, а мисс Бобринская останется под замком. Но я все-таки надеюсь, что вы не уйдете.
Наступило молчание. Молчали все, и Шапоров, и Фитцджеральд. Потом Пауэрскорт поднял руку. У него в голове будто спорили два человека. Один говорил: «Опомнись! Ты сейчас пожмешь руку убийце!», а второй нечто совсем другое, и именно эти слова он и произнес вслух:
— Очень хорошо, генерал. Я принимаю ваши условия. Позвольте мне начать с первоначальной цели моего приезда в Санкт-Петербург, которая заключалась в том, чтобы выяснить, кто убил Родерика Мартина.
Пауэрскорт заметил, что Хватов принялся что-то записывать. Что, если и он, и собранные им сведения закончат свой путь в пыльных архивах охранки? С пометой «Источник: английский сыщик Пауэрскорт».
— Итак, последнее, что о нем было известно, — около десяти вечера он вышел от царя. Его Величество отклонил мою просьбу открыть мне существо своего разговора с Мартином. После аудиенции Мартин исчез — примерно на три-четыре часа, а потом на Невском проспекте обнаружили его тело. — Пауэрскорт замолчал и налил себе стакан воды. — Теперь я знаю, что с ним случилось. Его захватили в плен императорские гвардейцы из подразделения дворцовой охраны. Под командой капитана Шатилова.
— Кстати о Шатилове, лорд Пауэрскорт. Вы, случайно, его не видели? Поговаривают, что он пропал.
— К этому ничего не могу прибавить, — откликнулся Пауэрскорт. — Знаю лишь, что капитан захватил Мартина и привез его в особняк, расположенный на окраине Царского Села.
Хватов быстро строчил. Прежде чем заговорить дальше, Пауэрскорт вежливо подождал, когда тот поставит точку.
— Капитан Шатилов был настойчив в своем желании выяснить, о чем Мартин говорил с царем. Почти так же настойчив, как вы, генерал. Это просто поразительно, как все разведывательные агентства заинтересованы в одном и том же!
Хватов хмыкнул:
— Продолжайте, продолжайте, милорд. И что же рассказал ему Мартин?
— Ничего.
— И как тогда поступил Шатилов?
— Он запорол его до смерти, генерал.
— В самом деле? — Хватов оторвался от записей и покачал головой. — Ну, это непрофессионально! Люди не должны умирать на первом же допросе!
— Может статься, у него было слабое сердце, генерал. А может, британские дипломаты живут в таком мире, где людей не принято пороть кнутами. Нет у них к этому привычки.