Смерть обывателям, или Топорная работа
Шрифт:
Тишина длилась недолго.
Ридигер достал из кармана жилетки дорогие, с царским вензелем часы и отщёлкнул крышку.
– Простите, господа, – он посмотрел на циферблат, – но у меня мало времени. Что поведаете после обследования дома? – И судебный следователь, окинув взглядом присутствующих, остановил взор на Владимире Гавриловиче. Тот пощипал пальцами усы и обратился к Кунцевичу:
– Мечислав Николаевич, расскажите, что обнаружено.
Чиновник для поручений поднялся со стула. Филиппов жестом остановил его – мол, сидите.
– С вашего позволения, сперва об устройстве дома, – Кунцевич посмотрел на начальника, последний кивнул в знак согласия. – Дом Анциферовых в два этажа, первый сложен из камней, под ним подвал и ледник, второй – из брёвен. Одна комната в первом этаже является гостиной, рядом с нею кухня и жильё кухарки, несколько кладовок. Во втором четыре комнаты, из них одна отведена для спальни хозяев, две для детей – мальчика восьми и девочки пяти лет. Четвёртая комната этажа, видимо, гостевая. Преступники – а мы обнаружили следы трех человек – проникли через окно гостиной. Оно оказалось незапертым – то ли хозяева забыли закрыть по случайности, то ли кто-то этому поспособствовал.
– Вы думаете, что в доме был сообщник? – судебный следователь вскинул брови.
– Не исключено, – подал голос второй чиновник для поручений – Лунащук.
– Но это абсурд! – возмущённо сказал Ридигер. – Все живущие в доме лишены жизни. И кто из них открыл окно? – на лице Александра Александровича появилась ироничная улыбка.
– Почему же живущие в доме? – теперь пришло время удивиться Лунащуку. Он привык, что сослуживцы понимали даже невысказанное, а теперь приходилось растолковывать чужому человеку, пусть даже судебному следователю, простые истины. – Мы пока не выяснили, кто мог в последний вечер перед убийством по-дружески заходить к хозяину или, допустим, к кухарке.
– Вы полагаете, что знакомые… – начал Ридигер, но его перебил Владимир Гаврилович:
– Александр Александрович, давайте сперва дослушаем сотрудников, производивших обыск и предварительные опросы, а уж потом будем спрашивать.
– Хорошо, – кивнул судебный следователь, почувствовавший, что лучше бы завтра почитать отчёт начальника сыскной полиции, чем присутствовать на таких вот совещаниях и чувствовать себя не в своей тарелке.
– Разрешите продолжить? – Кунцевич больше обращался к Филиппову, чем к гостю. Владимир Гаврилович жестом дал согласие.
– Труп кухарки найден в отведённой ей же комнате. В минуту убийства она спала, отвернувшись к стене. Одним ударом преступник разрубил голову женщины на две части. Потом, видимо, эта троица…
– Троица?
– Да, троица, – Кунцевич посмотрел на судебного следователя, который сделал попытку встать и попросить Филиппова прислать ему отчёт, но не решился. Слишком неприглядным будет поспешное бегство. Ридигер остался. – Мы доподлинно нашли следы трёх человек.
– Я видел на кухне пустые бутылки и три стакана, – дополнил сотрудника Владимир Гаврилович.
– Кроме упомянутого вами, мы обнаружили следы сапог трёх разных размеров.
– Может быть, хозяйские? – не унимался судебный следователь.
– Нет, мы проверили всю обувь в доме, – твёрдо произнёс Кунцевич.
– Ну, тогда… – Ридигер хотел что-то сказать, но сразу же умолк.
– Троица пробралась по лестнице на второй этаж. Там они разделились. Один пошёл к детям, двое других – в хозяйскую спальню. Не могу судить, это дело доктора, но по силе удара можно сказать, что хозяйку убил тот же, что и кухарку. Одним ударом раскроил череп почти до шеи. – Судебного следователя передёрнуло от отвращения. – После совершённого убийства хозяина привязали к стулу и заткнули тряпкой рот. Видимо, вернулся третий, и все вместе занялись главой семейства. Пытали, пока он не сказал, где находятся в доме тайники с деньгами, драгоценностями и ценными бумагами.
– Но позвольте, – Ридигер вновь начал выражать сомнения, – вы говорите, что Анциферова стали пытать. Так?
– Так, – ответил Кунцевич.
– Но ведь его истошные крики должны были услышать в соседних домах?
– Совершенно верно.
– Но ведь соседи ничего не слышали?
– Это так.
– Но почему?
– Могут быть два варианта, – Филиппов посмотрел на судебного следователя. – В первом Анциферова запугали так, что он боялся рот открыть, надеясь на благополучный исход, а во втором хозяин дома пребывал в полуобморочном состоянии и не мог подать голоса.
– Но он же поведал о тайниках?
– Поведал.
На кабинет опустила крыла тишина. Только через открытое окно доносились звуки ночного города, и ветер едва заметно колыхал шторы.
Ридигер не выдержал и спросил, сгорая скорее от любопытства, нежели от желания после услышанного вести следствие:
– Вы мне писали, – он повернулся к Владимиру Гавриловичу, – что в доме Андреевых был только один убийца.
– Я это и сейчас подтверждаю, – кивнул Филиппов.
– А здесь трое?
– Совершенно верно, трое.
– Тогда получается, что убийства в двух домах совершены разными людьми?
– Не исключено, – поправил ус начальник сыскной полиции.
– Только этого и не хватало. – Щека судебного следователя начала дёргаться так, что он поднес к лицу ладонь, намереваясь это скрыть…
– Также не исключено, что один из троицы, возможно, не захотел делиться и предпочёл совершить преступление в одиночку. Есть варианты, и над ними мы начнём работать.
– Господи, – Александр Александрович перекрестился и поднялся с места. – Я жду завтра ваши отчёты. А засим разрешите откланяться. – И он покинул кабинет начальника сыскной полиции.
Когда Ридигер вышел, Владимир Гаврилович сказал:
– А ведь в словах Александра Александровича есть некоторый резон. Преступления вроде бы схожи, но совершены по-разному. Разные почерки, господа, разные.
– Не знаю, – произнёс Лунащук, потом добавил: – Сомнение вызывает другой факт: оба преступления совершены на одной и той же улице, использовано если не одно и то же орудие убийства, то подобное – топор. На мой взгляд, надо искать одних и тех же людей. Возможно, один из преступников был знаком и с Моисеем Андреевым, и со старшим Анциферовым.