Смерть раненого зверя с тонкой кожей
Шрифт:
На этот раз последовал лучший отклик, и министр снова расслабился, чувствуя, что захватывает аудиторию.
– Так, – снова заговорил начальник Департамента, – в сотрудничестве с Особым отделом и Службой охраны Ее Величества я начал совместную операцию, цель которой, разумеется, остановить Эббота.
Помедлив, министр переспросил:
– Остановить его? Что это значит?
– Убить.
Будто бы не услышав ответа, министр уставился в окно, понимая, что ему не следовало задавать этот вопрос. Есть вещи, которые Министру Короны
Начальник Департамента, заметив его замешательство, торопливо продолжил описывать меры безопасности: дополнительная охрана в отеле Нжала, наблюдение за домами родственников и друзей Эббота, фото и словесный портрет Эббота, разосланные по всем полицейским участкам Лондона и близлежащих графств с инструкциями немедленно задержать и взять под стражу.
Но министр едва слушал. Он чувствовал, что сделал свое дело: председательствовал на собрании среди ночи, подбадривал, уговаривал, угрожал. Другими словами, говорил, то есть делал то, чего и можно было ожидать от политика. Теперь же ему хотелось вернуться назад в квартиру на Фулхэм Роуд, чтобы снова очутиться в объятьях двух темнокожих ног.
Элис тоже не слушала, о чем говорили вокруг. Она думала об Эбботе. Итак, они собирались убить его. Что ж, это его вина, он сам накликал беду на свою голову. В любом случае, ее это больше не касается, сказала она себе, хотя ее сердце на мгновение болезненно сжалось, когда она услышала, что Ричард снова в Англии. Нет, ее это не волнует... И тем не менее, Элис охватило странное чувство, пока она сидела там и слушала обсуждение убийства мужчины, которого любила и с которым даже однажды была близка. Вся теплота и энергия канули в небытие под сокрушительным ударом пули.
Она пыталась, как и прежде, воскресить в памяти ночь, которую они провели вместе, но в памяти остались только одни обрывки. Его руки, прикасающиеся к ней, его рот, его язык, ее собственный пульс. Она не могла вспомнить то, что больше всего хотела, – ощущение его внутри себя. Она могла это представить, но не могла вспомнить. А тогда ей казалось, что она никогда этого не забудет.
Голос министра прервал ее мысли.
– Каков он?
Шеппард взял копию разосланного словесного портрета.
– Рост метр девяносто, темные волосы, хороший цвет лица...
– Как человек, – устало перебил министр. – Как человек.
Настала неловкая пауза, после чего Смит ответил:
– Вообще-то, очень неплох. Скорее великолепен. По крайней мере, лучше чем большинство остальных, которые у нас есть.
Глава 6
Трое мужчин, сидевших в машине возле дома Джоан Эббот, двое из Особого отдела и временно приставленный к ним детектив из местного полицейского участка, скучали. Во всяком случае, ребята из Особого отдела. Временно приписанный детектив,
– Он не придет сюда, – сказал инспектор из Особого отдела. – Он же не настолько глуп.
Сержант закивал в ответ:
– Профессионал не может не знать, что за местом установлена слежка.
ВД открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал и сделал вид, что сдерживает очередной зевок. С большими ребятами из подъезда лучше держать рот на замке, если тебе нечего сказать.
– Скажи, ты бы на его месте пришел к своей жене?
– К своей нет, а к твоей бы запросто.
Вдруг из дальнего конца улицы послышались шум и пение.
– Что это? – спросил инспектор. Настала очередь ВД.
– Любители неразбавленного спирта со стройки у канала, – сказал он. – Судя по пению, они уже порядочно налупились.
Теперь они уже могли различить пять фигур, по виду напоминающих бродяг, нетвердо ступающих и продолжающих петь.
– О Боже! – вздохнул инспектор. – Хреновы бродяги алкоголики. Только этого нам не хватало.
Пятерка остановилась в свете фонаря возле входа в дом. Они покачивались, как китайские болванчики и, казалось, спорили.
– Вы когда-нибудь видели более отвратное сборище? – спросил инспектор.
Вдруг началась драка. Еще два агента Особого отдела, следившие за домом на заднем дворе, прибежали на шум. Инспектор и сержант проворно выпрыгнули из машины.
– Оставайся здесь и не своди глаз с дома, – бросил инспектор, обращаясь к ВД.
Трое из бродяг бросились наутек, едва завидев ребят из Особого отдела. Осталось только двое дерущихся.
– Что, черт побери, вы тут устроили? – растаскивая дерущихся, спросил инспектор.
Один из бездомных повернулся к нему, и инспектор невольно отпрянул, уловив зловонное дыхание.
– Этот траханный ублюдок начал!
– Кого ты назвал...
– Заткнись, – прикрикнул инспектор. – И проваливайте отсюда, пока я вас не забрал. Давайте, валите.
Бродяги ушли.
Инспектор и сержант вернулись к машине, два других наблюдателя переместились на задний двор.
– Ну, сынок, – сказал инспектор, садясь в машину, – хочешь что-нибудь рассказать?
– Нет, сэр, – ответил ВД. – Только когда они разделились, я заметил, что один из бродяг побежал за дом.
– А почему, ты думаешь, он это сделал?
– Потому что сзади есть узкий проход между домами, который ведет на соседнюю улицу.
– То есть это был самый разумный путь для бегства.
– Я просто докладывал, – ответил ВД. – Как вы приказали.
– И очень хорошо сделал, сынок. Большое спасибо.
У ВД появилось неприятное чувство, будто инспектор подумал, что он туповат.
Инспектор взял трубку автомобильного радиотелефона, дал позывной сигнал и резко бросил: "Докладывать нечего. Конец связи".