Смерть в день рождения
Шрифт:
Наблюдая, как присутствующие реагируют на его слова, Аллейн заметил, что сложенные на коленях руки Старой Нинн судорожно задвигались. Видел, как во взгляде Флоренс мелькнуло нечто похожее на торжество. Видел, как побледнело неподвижное лицо Уорэндера.
Аллейн еще раз перечислил действия Ричарда вплоть до его возвращения в дом.
— Вы видите, — сказал он, — у нас здесь остались белые пятна. Мы не знаем, что произошло между мистером Дейкерсом и мисс Беллами в ее спальне. Но мы знаем, что бы там ни случилось, мистера Дейкерса это расстроило. Мы знаем, что он бродил по Челси. Мы знаем, что он вернулся. Мы не знаем зачем.
— Я хотел, — сказал Ричард, — забрать копию пьесы.
— Хорошо. А почему вы раньше об этом не сказали?
— Я совершенно забыл, — удивленно ответил он.
— Вы помните, что делали еще?
— Я поднялся за ней в свой прежний кабинет.
— А что еще вы делали там?
Ответа не последовало.
— Вы написали письмо, да? — спросил Аллейн.
Ричард в ужасе посмотрел на него.
— А… откуда… почему вам?.. — он в отчаянии махнул рукой и замолчал.
— Кому это письмо?
— Это частное. Я не хочу отвечать на этот вопрос.
— Где оно сейчас? У вас не было возможности его отправить?
— Я… у меня его нет.
— Что вы с ним сделали?
— У меня его нет, — возвысил голос Ричард. — Надеюсь, оно уничтожено. Оно никак не связано со всем этим. Я же вам уже сказал, что письмо частное.
— Если это так, я вам обещаю, что оно таким и останется. Скажите мне конфиденциально, о чем оно?
Ричард посмотрел на него, поколебался, а потом ответил:
— Простите, но я не могу.
Аллейн вытащил из кармана сложенный листок бумаги.
— Прочитайте, пожалуйста. Может, это вам многое прояснит.
— Я могу… ладно, — Ричард взял бумагу, встал из-за стола и подошел к настенному светильнику. Развернул листок и пробежал текст глазами. Потом, сжав письмо в кулаке, быстро приблизился к Уорэндеру и бросил ему в лицо: — Вам обязательно было это делать? Боже мой! Что вы за человек! — И он вернулся на свое место рядом с Анелидой.
Уорэндер смертельно побледнел и, нервно сжимая руки, произнес изменившимся голосом:
— Я не понимаю. Я ничего не делал. Что ты хочешь сказать? — Дрожащей рукой он полез во внутренний карман пиджака: — Нет! Это не… Не может быть.
— Полковник Уорэндер не показывал мне письма, — обратился Аллейн к Ричарду. — Я узнал его содержание совершенно иным способом. Оригинал же, я полагаю, до сих пор у него в кармане.
Уорэндер и Ричард смотрели друг на друга.
— Тогда, черт побери, каким образом… — начал Уорэндер и замолчал.
— Очевидно, — заметил Аллейн, — эта запись довольно близка к оригиналу. Я не собираюсь делать ее сейчас достоянием гласности. Я только хочу заметить, что, когда вы, мистер Дейкерс, вернулись сюда во второй раз, вы написали это письмо, а потом, когда лежали на диване в гостиной, вы передали его полковнику Уорэндеру, специально сказав, чтобы я слышал, что забыли о его просьбе отправить его по почте. Вы согласны?
— Да.
— Я полагаю, что письмо как-то связано с тем, что произошло между вами и миссис Темплетон в ее комнате, когда вы были там наедине, то есть за несколько минут до ее смерти. И вы хотели, чтобы полковник Уорэндер его прочитал. Я все еще готов выслушать конфиденциально все, что вы захотите мне рассказать.
Наступившее молчание показалось Анелиде бесконечным.
— Хорошо, — произнес Аллейн. — Оставим это на время.
Никто из присутствующих не смотрел на Ричарда. Анелида вдруг с ужасом вспомнила, как однажды Аллейн говорил ее дяде: «В случае тяжких преступлений, караемых смертной казнью, можно сразу догадаться, какое решение вынесут присяжные: если они признали подсудимого виновным, то, возвращаясь с совещания, они никогда на него не глядят».
С чувством, что совершает нечто важное, Анелида повернулась к Ричарду, посмотрела ему прямо в лицо и нашла в себе силы улыбнуться.
— Все будет хорошо, — ласково ответил он.
— Подумайте только, хорошо! — желчно передразнила Флоренс. — Что-то не вижу я здесь ничего хорошего и удивляюсь, как вы можете так говорить.
В ответ на ее слова разгневанная Нинн обрушила шквал огня:
— Ты скверная девчонка, Флой, — заявила она, навалившись на стол и вся дрожа. — В тебе нет ничего, кроме злости и ревности. И всегда так было.
— Благодарю вас, миссис Пламтри, — парировала Флоренс, визгливо рассмеявшись. — Всем известно, кто у вас в любимчиках, миссис Пламтри, особенно после стакана портвейна. Вы и перед убийством не остановитесь, чтобы только защитить кое-кого.
— Нинн, — вмешался Ричард, прежде чем та успела что-нибудь сказать, — ради всего святого, дорогая, умолкни.
Старуха протянула маленькие узловатые ручки к Чарльзу Темплетону:
— Защитите его, сэр. Защитите его!
— Не надо так волноваться, Нинн. В этом нет никакой нужды, — мягко ответил Чарльз.
— В этом и не должно быть нужды, — закричала Нинн. — И она знает это так же хорошо, как и я, — старуха повернулась к Аллейну. — Я вам говорила. Ведь говорила же я вам! После того как мистер Ричард вышел из комнаты, я слышала ее. И эта ехидна знает об этом не хуже меня, — искривленным старческим пальцем она показала на баллон. — Я слышала, как она пользовалась этой штукой, хотя и все ее предостерегали.
— Откуда вы знаете, Нинн, что это был аэрозольный баллон?
— А что еще могло быть?
— Это мог быть пульверизатор с духами, — ответил Аллейн.
— Если бы! Но даже если бы это был он, то какая разница.
— Боюсь, что разница была, — сказал Аллейн. — Если в пульверизаторе был яд.
Глава 7
Второй выход мистера Маршанта
1
Теперь пульверизатор, флакон и аэрозольный баллон оказались в центре всеобщего внимания. Три предмета на столе вдруг стали главными героями драмы. Но для того чтобы они попали на сцену, понадобились усилия многих безвестных статистов, от которых сидящий здесь бесстрастный зритель и ждал ответа. В комнате царило мертвое молчание.