Смерть в семье
Шрифт:
– Не делай так больше.
Помещение было по-современному обставлено и ярко освещено. Блестящие кастрюли и горшки выстроились стройными рядами. Высокие окна были распахнуты, но зимний воздух не мог победить знойную духоту, царившую в кухне, где все кипело и клокотало в преддверии семейного ужина.
– Это Мэри, – указал дворецкий на хорошенькую девушку с веснушками и каштановыми кудряшками. – Иногда мы зовем ее Мэрри [2] за веселый нрав.
Я покосилась на него, ожидая увидеть улыбку, но на сумрачном лице не обнаружилось
2
В английском языке имя Mary (Мэри) созвучно прилагательному merry («веселый, радостный»).
– Ну наконец-то помощь подоспела! – Она хихикнула. – Как здорово, что теперь у меня будет с кем поболтать. Агги не в счет, она говорит только о том, как побыстрее почистить кастрюли.
– Агги – посудомойка, – пояснил мистер Холдсуорт. – А это великолепная миссис Дейтон, она как раз заканчивает приготовления к ужину. И в такие минуты от нее лучше держаться подальше. Может, Мэри покажет девушке комнату для прислуги, как считаете, миссис Уилсон? Ей неплохо бы переодеться, она промокла насквозь. – Дворецкий посмотрел на меня. – Мы уже полдничали, но думаю, миссис Дейтон найдет тебе что-нибудь перекусить после того, как хозяева поужинают. Она тогда будет поспокойнее.
– Мы еще ничего не решили насчет жилья для Эфимии, – проворчала миссис Уилсон. – Но вы абсолютно правы, мистер Холдсуорт: девушка мокрая как мышь и уже успела натоптать грязи в библиотеке. Мэри, проводи ее туда, но сначала прихвати каких-нибудь тряпок. Ковер нужно вычистить до того, как джентльмены устроятся в библиотеке выпить виски. Если справишься как следует, Эфимия, я, может статься, замолвлю за тебе словечко перед хозяйкой.
Я заставила себя кивнуть и произнести:
– Да, миссис Уилсон. Спасибо, миссис Уилсон, – хотя с удовольствием затолкала бы упомянутые тряпки в ее тощую глотку. Этот порыв я все-таки подавила и даже сделала книксен напоследок.
– Ты не обязана передо мной приседать, – буркнула она, но могу поклясться, ей это понравилось. Экономка принадлежала к той же породе людей, что и епископ Пэджет, и я ее уже ненавидела.
Мэри куда-то сбегала, вернулась с охапкой тряпья и кивком поманила меня за собой.
– Не смейте попадаться на глаза хозяевам, – потребовала миссис Уилсон, когда мы выходили в потайной коридор для прислуги.
– О боже мой… – чуть слышно выдохнула я.
– Не обращай на нее внимания, – отозвалась Мэри. – Старая карга большую часть времени проводит в обнимку с бутылкой и не так уж часто нас беспокоит. – Она остановилась у прохода в библиотеку. – Обратную дорогу найдешь?
Я кивнула в полутьме.
– Вот и хорошо, тогда увидимся позже. Но вот на глаза джентльменам тебе и правда лучше не попадаться – ты так промокла, что кажется, будто на тебе вовсе нет одежды. – Мэри снова хихикнула и дружески подтолкнула меня к библиотеке.
Оглядев себя при газовом освещении, я пришла к выводу, что новая знакомая права: мокрая одежда плотно облепила мое тело. Неудивительно,
Я терла ковер изо всех сил, думая лишь о том, как бы поскорее вернуться в душное тепло кухни. В конце концов я решила, что сделала все возможное в предложенных обстоятельствах, но, поднявшись на ноги, увидела в том месте на ковре, где только что сидела, еще одно мокрое пятно. Проклиная злокозненность миссис Уилсон и собственную глупость, я расстелила самую сухую тряпку у края нового пятна и, снова опустившись на колени, взялась за неподъемную задачу. Больше всего я боялась, что меня выставят из дома, не накормив; кроме того, хотелось доказать самой себе, что я чего-то стою. И то и другое придавало мне сил.
Целую вечность спустя я встала и обвела взглядом ковер. Результат стараний не обнадеживал: стало еще хуже. Теперь светлый узор ковра был неравномерно покрыт слоем паркетного масла. Я чуть не взвыла от безнадеги.
Где-то внизу хлопнула дверь – вероятно, джентльмены поужинали и направлялись в библиотеку. Выбор у меня был такой: предстать в моем нынешнем виде либо перед ними, либо перед миссис Уилсон. В итоге я предпочла отступить. Отодвинула стенную панель, нырнула во мрак коридора для прислуги, сделала несколько шагов и, неожиданно споткнувшись обо что-то, растянулась на полу.
К счастью, я так одеревенела от холода, что даже не почувствовала боли от падения. Глаза еще не привыкли к темноте, но пальцы определенно нащупали мужской ботинок, пробежали по нему вверх и подергали штанину. «Прошу прощения», – прошептала я, уже смутно осознавая, что в этой черной массивной фигуре на полу есть что-то неправильное, и начала отползать обратно к стенной панели. Сердце колотилось все быстрее. Я с треском отодвинула панель, в коридор хлынул свет из библиотеки, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить увиденное.
Полоса бледного желтоватого света выхватила из темноты джентльмена средних лет в смокинге. Он лежал на спине, странно вывернув конечности, и смотрел в одну точку. Правая рука была прижата к груди; вокруг него растеклась какая-то жидкость. Я толкнула панель, расширив проем, и картина явилась мне во всех красках: алая лужа крови, серебристый блеск ножа, торчащего из груди, и светло-голубые остекленевшие глаза на белом лице. Лишь тогда я окончательно поняла суть своей находки.
Глава 2
Труп в библиотеке
Я обдумала возможность грохнуться в обморок на манер приличных леди, но быстро отмела этот вариант действий, приняв во внимание свое нынешнее положение: я была служанкой, к тому же от природы не имела склонности лишаться чувств и не представляла, как это делается. Вместо этого я совершила то, что, как мне казалось, дамы с тонкой душевной организацией всегда проделывают, оказавшись наедине с трупом, – пронзительно завизжала и бросилась прочь из библиотеки.