Смерть в Занзибаре
Шрифт:
Дэни вытаращилась на него и уронила чашку.
– Ай-ай-ай! – сказал мистер Понтинг, грациозно вскочив на ноги и устранив ущерб. – Мне так жаль. Это целиком и полностью моя вина. Но честно, дорогая мисс Как-вас-там-зовут, вы просто не можете быть Адой Китчелл – при любом напряжении самого гибкого воображения. А вы даже представить себе не можете, насколько гибкое оно у меня!
Дэни тупо спросила:
– Почему это я не могу ею быть?
– Но, дорогая, ваш голос! Чистая Нэнси Митфорд. Ни кусочка Нью-Йорка в голосе. И какая женщина будет носить очки, если она в них совершенно не нуждается? Да ведь это простые стекла! И – хорошо, не вдаваясь в детали, – маленькая
– Миссис Гордон! – вырвалось у Дэни. – Я должна была понять.
– Ну что ж, если честно, дорогая, думаю, что должна. Впрочем, не расстраивайтесь по этому поводу. Возможно, что это не так, да и я в любом случае не пискну ни словечка. Но теперь скажите мне: я умираю от любопытства. Зачем? И, конечно, кто?… Хотя, разумеется, можно сделать такую маленькую аккуратную попытку угадать ответ на этот вопрос, а?
– Я не знаю. Можно?
– Ну конечно! У нашей милой Лоррейн действительно трудно с деликатностью, и когда она носится по всему дому, убирая все фотографии своей дорогой дочери, у человека возникает желание задать самому себе парочку маленьких скромных вопросиков. Нет, фотографий вовсе не было так много. Лоррейн совсем не подходит под определение сумасшедшей матери. Но одна-две все же были. И где они теперь? «Унесены ветром, дующим по Джорджии». Но она совсем забыла, что тут лежит богато иллюстрированный том, весь посвященный исследованиям Центрального чего-то там, где имеется миленькая фотография ее первого мужа. Боюсь, что я был достаточно любопытен и позволил себе бросить на него мимолетный взгляд. А знаете, вы действительно очень похожи на вашего отца. Сходство стало особенно заметно, как только человек смог увидеть вас без этих очков и этих ужасных кудряшек. Вы забыли о них прошлой ночью.
Дэни встала и, подойдя к большому окну, остановилась спиной к комнате, нервно теребя край шторы и глядя в сад невидящими глазами. Первое ощущение паники улеглось, и теперь она чувствовала лишь, что напряжение спадает, уступая место некоторому облегчению. Быть мисс Китчелл было трудно, и сейчас она сможет вздохнуть свободно, став снова Дэни Эштон, прекратить играть роль и бояться. Но ей хотелось бы, чтобы здесь была Лоррейн. Или Тайсон, или Лэш. Кто-то, кто мог бы посоветовать ей, что она должна говорить и сколько можно сказать.
Неужели ее кто-то раскрыл? Неужели все угадали? Во всяком случае, не пограничные службы! А они были единственными, с кем действительно следовало считаться, за исключением Ларри Даулинга, которому не нужно было гадать.
Она спросила:
– Что – миссис Гордон всем рассказала?
– Об Аде? О, не думаю. Она могла что-то шепнуть в милое коричневое ушко Эдуардо, но он-то как раз менее всего заинтересован. И я совершенно уверен, что она никому больше не скажет. Даже Гасси. И уж конечно нашему навязчивому мистеру Даулингу.
Дэни быстро обернулась.
– Почему вы так сказали? Вы уверены?
– Что она ничего не нащебечет Ларри? Но, моя дорогая, конечно! Человек пишет для газет, и, если он влезет сюда со своим маленьким хищным пером, Тайсон и ваша милая мамочка будут крайне раздражены, а Амальфи очень бы не понравилось, если бы ей указали на дверь. Здесь вы совершенно, вполне в безопасности. По крайней мере, на время. Я полагаю, что рано или поздно все это выйдет наружу, но, при некоторой доле везения, это произойдет уже после того, как наш маленький друг-писака получит свое интервью и достаточно материала для клеветы на большинство из нас и отбудет отсюда.
Мысль о мистере Ларри Даулинге, по-видимому, увела интерес Найджела в другом направлении, поскольку он вздрогнул и сказал:
– Я просто не могу понять, какую игру ведет Тайсон. Почему он не даст этому человеку интервью и кучу фактов и не отошлет его прочь? Зачем он приглашает его в дом и удерживает его здесь, все откладывая и откладывая разговор? В самом деле, это очень неприятно. Я бы хотел, чтобы вы мне сказали, в чем тут дело. Полагаю, что вам это известно.
– Я ничего не знаю о мистере Даулинге, – торопливо сказала Дэни, обходя заданный вопрос.
– А интересно, что вам известно о мистере Холдене? – сказал Найджел и издал короткое злобное всезнающее хихиканье. Его лицо выражало одновременно насмешку и смущение, и Дэни резко сказала:
– Что вы имеете в виду?
Найджел посмотрел на нее, склонив голову набок, словно какая-то большая, прилизанная настороженная птица, птица-секретарь. Затем он приложил палец к губам, ловко и молча поднялся и очень быстро и бесшумно подошел к двери, ведущей в холл, и распахнул ее настежь.
Весь этот маневр был таким преувеличенно таинственным и демонстративным, что Дэни чуть ли не готова была увидеть за дверью скрюченную фигуру, стоящую на коленях, приложив ухо к замочной скважине. Но холл оказался совершенно пуст, и, убедившись, что ни там, ни во внутреннем дворике никого нет, Найджел вернулся в свое кресло со слегка довольным видом.
– Прошу мне простить эти любительские театральные штучки, но я бы очень предпочел, чтобы нас не подслушали. Я понял, что на самом деле вы не так уж много знаете о веселом мистере Холдене? Ну, кроме обычных вещей – того факта, что он совершенно потерял голову от обольстительной Амальфи и был обойден Эдуардо у самого финиша (следовало бы принять закон против этих итальяшек, вы не считаете?). Но в остальном, он хоть что-то выболтал? Говоря отвратительным современным жаргоном, вы «в курсе»?
Дэни неуверенно произнесла:
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду?
– Не понимаете? Вас никогда не удивляло, что в Лэше Холдене что-то немножко не так?
– Нет. Почему «не так»?
– Ну, есть что-то необычное, если вы предпочитаете это слово. И пожалуйста, не пытайтесь заткнуть мне глотку, прошу вас! Как видите, я был просто олицетворением такта и воздержался от раскапывания того, почему вы сочли необходимым изображать его секретаршу. Но разве вам никогда не казалось странным, каким крайне полезным он оказывался как раз в самый нужный момент? Ну в точности, как один из этих болезненно компетентных секретных агентов. Или, правильнее будет сказать, как действительно высококлассный светский карточный шулер? Все это выглядит таким случайным и простым: алле-гоп! И вот вам туз пик, и откуда, ради всего святого, он тут взялся? Какое удивительное везение! Но везение ли?
Дэни вернулась к своему креслу, но не стала садиться: она держалась за его спинку и, побледнев, неотрывно смотрела на Найджела:
– Что вы пытаетесь мне сообщить?
– Ничего, дорогая моя. Я просто пытаюсь намекнуть. Я всегда считал, что так гораздо безопасней, не так ли? Видите ли, Лэшмер Холден-старший – очень старый друг Тайсона, очень близкий друг, можно сказать. Нет ничего такого, чего бы он не знал о Тайсоне или о его доме, или о его делах, а у него репутация одного из тех прямолинейных людей, чей лозунг: «Никогда не давай простаку перевести дух». – Он заметил, что Дэни поражена, и спросил: – Почему вы удивлены? Что я такого сказал?