Смерть во имя Империи
Шрифт:
— Ну и как ты собираешься выкрасть реликвию из эльфийского леса? Если даже Очи не смогли пробраться вглубь него. Так ведь еще и найти поселения надо, тайга, она, знаешь ли, большая, — на грани язвительности иронизировал Цесаревич.
Ему было неприятно снова вспомнить, что даже царская семья по закону попадает под надзор МГБ со всеми вытекающими последствиями. Только Его Императорское Величество имел право руководить Карающим тарикатом, обладая так называемой презумпцией доверия.
Отряд Цесаревича остановился на краткий привал у берега Кеми, ожидая прихода струга по реке. Огнеслав планировал подняться
— Пройти в лес достаточно легко. Их защита базируется на силе Порядка, а она имеет свои специфичные законы. Ими можно воспользоваться. Вот найти реликвии будет посложнее, с этим можно согласиться. Кроме того, мне неизвестно, что может быть ценным для эльфийского князя, какие реликвии у их народа. Нужно будет поговорить с самим Иссемерилем, — Каратель, казалось, даже не замечал злости Цесаревича и был полностью погружён в свои мысли.
— В таком случае, тащи всё: его любимого единорога, лошадь или на чем еще ездят эти длинноухие выскочки, можно обчистить всю казну и, обязательно, лук, чтобы его изучили наши ученые и сделали такие же, а то очень любит угрожать расстрелом их князек, конечно, украсть какого-нибудь мастера-оружейника было бы намного лучше. Хотя мастера потом надо еще разговорить, но для тебя это будет легче легкого. Ты ведь хорошо сегодня справился, думаю, и в этом случае тебя ожидает успех.
— Глупо завязывать все на сейд. Это слишком грубый обман, который можно легко вскрыть при малейшей ошибке. Кстати, твоя мысль насчет украсть все, что только может быть ценным, не лишена смысла, хотя приоритеты и мышление у наших рас немного отличаются, но не столь критично. Это может сработать. Ну что же, так и поступим. Спасибо за полезный совет, Ваше Императорское Высочество, — Огнеславу на миг показалось, что над ним просто тихо издеваются, или так оно и было, но злиться он перестал, из-за бесполезности этого дела.
Однако немного ехидства по отношению к Карателю он себе позволить мог:
— Мстислав Олегович, — начал он лукавым тоном, — укради, пожалуйста, настоящую эльфийку. Мне кажется, что княжна, если таковая имеется, будет лучше всякой реликвии.
— Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Императорское Высочество, — ответил той же монетой Мстислав. — Что еще пожелаете, Ваше Императорское Высочество? Пожалуйста, делайте заказы сейчас, потому что скоро мне придется отбыть, дабы исполнить Ваше первое желание.
— Разве это так сложно? Тебе все равно нужно что-то выкрасть. Выкради принцессу. Что, как не дочь, самое ценное для князя.
— Да вы, Огнеслав Бориславович, никак наконец взялись за голову и начали искать себе будущую Императрицу. Правильно! Абсолютно поддерживаю. К венчанию на царствие без жены приступать никак нельзя, ритуалы старые, слишком косные, требуют выполнения даже таких условий.
— Мстислав Олегович!..
— Хорошо. Но потом не жалуйся, если у князя не окажется дочери, и твоя принцесса окажется принцем.
— В этом случае, можно обойтись чем-нибудь иным, — беззлобно рассмеялся Цесаревич. — Я так понимаю, что ты решил совершить кражу в одиночку, и помощь тебе не понадобится?
— Все сделаю самостоятельно, так
— Да, можно порадоваться за наше государство, раз ты нынче занимаешься такими курьезными делами, — Цесаревич уже и сам потешался над затеянным им спором.
— Но, к несчастью, природа большинства разумных видов, населяющих Империю такова, что она не сможет существовать без Карающего тариката, — сухо сказал Мстислав. — Слишком много народов, слишком много культур. Чтобы их держать вместе, нужны идея, страх и сила, подкрепленные экономическими выгодами и общими врагами. Карающие нужны будут всегда, как и то, что мы делаем.
Огнеслав лишь вздохнул, именно это ему и не нравилось в его судьбе правителя. Приносить и принимать жертвы во имя Родины. Это необходимо, но тяжело, даже неся в себе Дух Императора, единое сознание всех правителей, начиная с Ростислава Великого и заканчивая дедом Цесаревича, Варашем Чудским.
— Ваше Императорское Высочество, вы можете отправляться в столицу, — предложил Мстислав. — Мне неизвестно, каким путем придется ретироваться с территории эльфов, так что ждать меня не имеет смысла.
— Так и сделаю, — хмыкнув, согласился Огнеслав. — Удачи тебе.
Каратель дождался, пока Цесаревич со свитой загрузятся в струг и скроются за изгибом реки, и только тогда отправился на задание. Ему определенно понравилась идея Огня. Украсть, да еще эльфийскую принцессу, что может быть интереснее и забавнее? На его взгляд, это должно хоть ненамного, но развеять пустоту, что поселилась в его пламенной душе. Хотя, говоря начистоту, ее скорее надо было бы назвать сгорающей. Именно это маленькое свойство оказалось платой за Силу, благодаря которой Мстислав смог удержать приснопамятный Барьер Трояна и сохранить хоть частичный, но все же контроль над Слиянием на территории страны.
Давно прошли те времена, когда Каратель мог обращаться ко всем Стихиям. Когда-то этот Дар был такой силы, что он проявился даже в том, технологическом мире, но даже его не хватило бы на то, что Мстислав проделал во время Слияния. Пришлось прибегнуть к одному из способов обретения истинного могущества.
Наверняка их много, но Карателю тогда пришел в голову только один — брать силу от тепла своих чувств, а что надо сделать, что бы тепла стало больше? Поджечь. Что он и сделал по своей фееричной глупости. Мстислав до сих пор не понимал, где в то время был его дар предвидения.
В итоге он все же получил могущество и сделал то, что хотел, что было нужно. Но тот огонь, один раз подожженный, все также горит, пожирая душу. Он уже поглотил Дар и беспрестанно поглощает чувства, которыми Каратель отгородился от него. Но все старания лишь растягивали агонию. Мстислав все так же тихо сгорал в незримом пламени, не имея возможности его потушить. Ему остается только почаще подкладывать «дрова» в эту топку, что с каждым прожитым годом становится все сложнее. Возможно, скоро пламя действительно переметнется на душу, и что тогда случится с Карателем, никто сказать не мог. Троян предполагал, что тело, лишенное души, превратится в некое подобие кадавра. Сам же Мстислав, хорошо зная свой организм, надеялся, что тот просто самоуничтожится, не причинив никому вреда. Но выяснять истину Карателю совершенно не хотелось.