Смертельная жатва
Шрифт:
Дэниела она, к сожалению, не застала. Джун Игл, студентка местного колледжа и внештатная сотрудница музея, одиноко сидела за столом и читала журнал.
– Привет, Ровенна, – обрадованно приветствовала ее Джун, откладывая журнал и выходя из-за стола. – Говорят, тебя выбрали королевой урожая в этом году.
– Да. Местную прессу читаешь?
– Да, сплетни нашего городка, – заулыбалась Джун. – Итак, что тебя сюда привело? Ах… – Ее улыбка померкла. – Ты зашла, наверное, потому, что нашла труп? Ах, бедняжка! Каково же тебе пришлось! Просто в голове не укладывается, как подобное могло случиться
– Мне хотелось бы почитать старинные легенды, особенно про Сенокосца.
– Сейчас, подожди, я достану ключ, – сказала Джун.
Ровенна почувствовала себя избранной – немногие удостаивались чести получить ключ от библиотеки.
Вынув ключ из ящика стола, Джун протянула его Ровенне.
– Позови меня, если что-нибудь понадобится. Я буду здесь. Посетителей у нас с утра почти не бывает, а я, хоть и должна готовиться к семинару по древней литературе, бездельничаю, жуть как неохота заниматься. Так что я целиком в твоем распоряжении.
– Спасибо, – поблагодарила ее Ровенна и отправилась в библиотеку.
Библиотека находилась в глубине музея, и Ровенна не торопясь прошлась по всем залам, напоминавшим скорее комнаты в доме. Открывающий экспозицию зал был посвящен первым европейским поселенцам. Большая литография изображала процесс строительства города. У коренного населения эта местность носила название Наумкег. Вначале индейцы не враждовали с поселенцами, и первый День благодарения прошел как праздник дружбы, но по мере того, как поселения вокруг Плимута разрастались, поселенцы обнаружили, что среди индейских племен встречаются довольно воинственные. Многие пуритане видели в новых соседях-язычниках исчадие ада, порождение дьявола, и ратовали за их уничтожение.
Она подошла к стенду, рассказывающему о расправах над ведьмами – не только в Новом Свете, но и в Европе, и во всем христианском мире. Теперь уже трудно понять, как целые государства могли поддаться истерии, принимая ее за спасение. Но история Салема служила тому доказательством. Миновав зал, почти у двери в библиотеку, она нашла то, что неосознанно искала. Сенокосец. Экспозиция, посвященная мифической фигуре Сенокосца. Легенда возникла после знаменитого Салемского процесса над ведьмами, когда исчезли несколько молодых красивых женщин, но люди, устав от убийств, не стали искать новых ведьм, а списали все на счет нечистой силы. На стене висела картина работы художника начала восемнадцатого века, изображавшая Сенокосца в виде великана в темном плаще с капюшоном и в венке из осенних листьев. Он стоял среди поля, воздев руки к небу, среди золотистой высокой кукурузы, обещающей знатный урожай. Вокруг него, в туманной дымке, толпились обнаженные девушки и женщины, стыдливо прикрывая руками грудь. Их длинные распущенные волосы тоже были украшены венками из осенних листьев.
Вторая картина изображала только одну девушку, стоявшую на коленях перед Сенокосцем, будто моля его о чем-то. В руках великан держал серп, и в картине было что-то зловещее. И немудрено – ведь была запечатлена сцена жертвоприношения Сенокосцу в благодарность за щедрый урожай, как принято у язычников.
Ровенна остановилась, чтобы прочитать пояснения. Зимы конца 1720-х годов выдавались суровыми, и многие семьи голодали. И тогда стали «пропадать» дети, которым не хватало еды. Говорили, что по ночам приходит Сенокосец и взимает свою дань.
Потирая озябшие руки – в музее вдруг стало холоднее, Ровенна пошла дальше.
Следующий зал заполняли восковые фигуры реально существовавших людей – настоящих убийц, каждый из которых в свое время был не менее знаменит, чем Сенокосец. На первой фигуре был металлический нагрудник и шлем. Это Эндрю Каннингэм, которого признали виновным в убийстве и изнасиловании нескольких молодых женщин; перед казнью он таинственно исчез. По соседству стоял Виктор Милтон в форме английского пирата. Этот убийца был из числа английских солдат, сражавшихся против колонистов.
В зале стояли еще две фигуры: офицер армии конфедератов в синей форме – маньяк-убийца по имени Дэвид Файн и фигура едва ли не в современной одежде – Хэнк Брисбин, повешенный в 1920-х. Последний прославился тем, что, стоя на эшафоте с петлей на шее, заявил, будто живет уже не одну сотню лет и никогда не умрет. Но когда его вздернули, ему, разумеется, настал конец.
– Как страшно, что все повторяется вновь, не правда ли? – раздался голос у нее над ухом, и Ровенна едва не подскочила от испуга, а сердце в груди тяжело застучало.
– Ах, Ровенна, извини!
Это был ее друг Дэниел.
– Дэн! Как ты меня испугал!
Он выглядел таким огорченным, что Ровенна невольно рассмеялась.
– Ах, да ладно, Дэн. У меня просто расшатанные нервы.
– Извини, я правда не хотел, – улыбнулся Дэн.
– Я просто задумалась…
– Ужасный случай, да? – Дэн со вздохом покачал головой. – Они до сих пор ее не опознали. Но теперь мы хотя бы знаем, что это не Мэри Джонстон.
– А ты ведь встречал Мэри, не так ли? – спросила Ровенна.
– Да. Ведь это я посоветовал им этого предсказателя – Дэмиена и сказал, чтобы они обязательно посетили кладбище.
– Дэн! – воскликнула Ровенна. – Не стоит винить себя, ведь ты ничего не знал.
– Да я и не виню… я просто вспоминаю тот день. Они оба были так милы, понимаешь? Они не из тех, кто входит и с порога требует предъявить им кости ведьм или кору с дерева, на котором вешали колдунов. Или ждут, чтобы их хорошенько попугали, будто у нас тут аттракционы. Такие приятные, вежливые люди… – Помолчав, он спросил: – Джун сказала, что ты хочешь прочитать что-то в библиотеке?
– Я хотела почитать старинные легенды, главным образом о Сенокосце.
– Да ну? – Губы Дэна иронически изогнулись. – Неужели ты веришь в Сенокосца?
– Нет, что ты, – поспешила ответить Ровенна. – Я подумала: а что, если у нас завелся псих, который считает себя Сенокосцем? Посмотри, к примеру, вот на того типа. – Она указала на восковую фигуру Хэнка Брисбина. – Ведь перед тем, как его повесили, он заявлял, что бессмертен, что он не человек.
– Да уж, нафантазировала, – усмехнулся Дэн. – Как знать? Может быть, ты и права. Во всяком случае, только сумасшедший мог убить ту женщину. И, возможно, он не только сумасшедший, но и хитер как лис. Может быть, за этим убийством он пытается скрыть другое. Кто поручится, что он не подстроил это нарочно, чтобы избавиться от жены или подруги?