Смертельная жатва
Шрифт:
– Нет, это уже перебор, – хмыкнула Ровенна.
– Ну как же – ведь Мэри Джонстон исчезла.
– Может быть, она исчезла по другой причине.
– Ты хочешь сказать, что она скрывается, чтобы ее мужа загребли по подозрению в убийстве? Вроде как это месть за измену?
– О нет. Мэри – жена копа. Она знает, что за это ей придется отвечать.
– Интересно, каким образом? Она совершеннолетняя и может скрываться сколько пожелает.
– Ее заставят возместить расходы по проведению расследования, еще что-нибудь. Но не в этом дело. Она исчезла, оставив на земле свою сумочку и телефон. А там были деньги, документы, кредитные карты – все было там. К тому
– Да, – вздохнул Дэн, соглашаясь, – и верно.
Он вдруг хитро улыбнулся:
– А что у тебя с этим парнем, твоим новым знакомым? Я слышал, ты привезла какого-то красавца.
Ровенна, не ожидавшая такого вопроса, покраснела.
– Ну… ничего. Мы с ним работали в Новом Орлеане. Он частный детектив.
– Да? И вы вместе расследовали какое-то дело?
– Нет, он пригласил меня на радио, в свою программу. Он проводит передачи в пользу детского дома в Новом Орлеане. Мы с ним много спорили. Знаешь, слушатели это любят.
– То есть днем вы спорили, а ночью миловались? – расхохотался Дэниел.
– Вроде того. – Она снова покраснела.
– А как же Джо?
– Джо сам мне всегда говорил, чтобы я устраивала свою жизнь.
– Хм… И все-таки его, должно быть, это ранит, – заметил Дэниел.
– Но Джо мой друг, и я надеюсь, что он им и останется. Признаться, я больше боялась, что он воспримет Джереми в штыки оттого, что тот частный детектив, но они, кажется, поладили.
– Что ж, поздравляю, – сказал с улыбкой Дэниел. – Я рад, что у тебя жизнь налаживается.
– Но я не собираюсь за него замуж, – возразила Ровенна. – Мы только встречаемся, вот и все. Мы не строим планов, не знаем, что будет дальше.
– А кто из нас знает, что будет дальше? – философски пожал плечами Дэн.
– Дальше я пойду в библиотеку, вот что, – рассмеялась Ровенна. – Ты со мной?
– Разумеется!
Они миновали еще несколько залов, посвященных Войне за независимость, войне 1812 года и эпохе китобоев и больших парусных судов. В одном зале были собраны пиратские шпаги, шляпы, настоящие и поддельные, а также правда и выдумки о пиратах. А последний рассказывал историю Лори Кэбот, благодаря которой в Салеме возродилось виккианство, а с ним и туристическая индустрия города. Библиотека была любимым местом Дэниела, куда допускались только преподаватели колледжей и доверенные серьезные студенты. Будучи страстным любителем чтения, он держал в библиотеке и личные книги, чтобы читать, если выдавалась свободная минутка. Это помимо научных работ, древних книг и манускриптов, которые музей покупал или принимал в дар.
Она мельком оглядела его коллекцию, подумав, не взять ли что-нибудь почитать, когда закончит свои дела. Ей не хотелось возвращаться в дом Джереми, не зная, чем отвлечься от грустных мыслей.
– Да ты просто книжный червь, – заметила Ровенна.
– Да, – легко согласился он, – я таков.
На полках стояли книги Эдгара По, Диккенса, Даниэля Дефо и многих других классиков. Присутствовала и современная литература – фэнтези, фантастика, триллеры и ужасы. Все было расставлено в алфавитном порядке. Она удивилась, увидев среди прочего несколько любовных и эротических романов.
– Только не смейся, – попросил он.
Она хоть и не смеялась, но улыбки сдержать не могла.
– Если книга хорошая, то не важно, в каком жанре она написана. И потом, к твоему сведению, я иногда читаю, чтобы просто развлечься. А догадайся,
– Чем же? – захихикала Ровенна.
– Тем, что она помогает в отношениях с женщинами. Какой-нибудь мачо, который брезгует такими книжками, и знать не знает, чего женщина хочет в постели. Но я-то знаю!
– Ну, я рада за тебя, – весело сказала Ровенна, но тут же помрачнела, вспомнив труп на поле и исчезновение Мэри Джонстон. – Ох, нехорошо сейчас смеяться, стыдно.
– Да уж, – буркнул Дэниел. – Мне страшно жаль, что не могу ничем помочь.
– Давай, по крайней мере, сделаем что можем. У тебя ведь есть раздел о Сенокосце?
– Ты издеваешься? – в шутку обиделся он. – У меня есть разделы по любой теме. Слева от тебя в стеклянном шкафу. Я даже доверяю тебе одно из наших настоящих сокровищ – хроники Этана Форрестера от 1730 года.
– Спасибо. – Она с почтением приняла из его рук старый фолиант.
– Только помни, что тут нельзя ни есть, ни пить кофе, – предупредил Дэниел.
– Что ты, я понимаю.
Ровенна погрузилась в чтение. В свое время Этан Форрестер, наверное, считался прогрессивным писателем, хотя, конечно, создавал свою летопись, оглядываясь в прошлое. Он описывал впечатления своего детства, совпавшего с разгаром охоты на ведьм, – тяготы жизни в Салеме, суровые голодные зимы, строгие нравы пуритан и всеобщую истерию, когда довольно было крикнуть на улице «Ведьма!», и человека, которому адресовалось обвинение, приговаривали к смерти. Дошло уже до того, что и жену губернатора Массачусетса обвинили в колдовстве. Губернатор, будучи не в силах остановить безумие, обратился за помощью в Англию, чьей колонией был Массачусетс, и лишь тогда, постепенно, люди начали приходить в себя. Впрочем, хотя суды над ведьмами прекратились, многие из осужденных за колдовство так и окончили свои дни в тюрьме.
В те времена было так много причин для страха – враждебные индейцы, суровая природа, а тут еще и таинственные исчезновения людей, в основном молодых женщин. Они больше не возвращались – возможно, некоторые действительно уезжали жить в другое место, но только в кукурузном поле постоянно стали натыкаться на человеческие кости. Так возник миф о Сенокосце.
– Что такое? – спросил Дэниел, услышав, как Ровенна приглушенно вскрикнула.
– Представляешь, в начале восемнадцатого века на этом самом поле находили человеческие кости. Я об этом не знала. Ну-ка, что же там дальше…
Дэниел отложил свою книгу и подошел к ней, чтобы заглянуть в летопись. Ровенна продолжала вслух:
– «Плоти на них не оставалось, ибо в изобилии у нас хищной птицы и зверя, что объедали и разносили бедные кости по полю. Дознаться виноватых не могли. И вот в году 1720-м пропала девица Анна Ригби, и кто-то пустил слух о Сенокосце. Иные говорили, что он черной расы, ибо темный цвет кожи есть метка дьявола, или что сам дьявол является как Сенокосец. Но прежде Анну Ригби видели в обществе мужчины, и когда пришли к нему в дом взять его, он засмеялся. Ибо, сказал он: «Вы бессильны предо мной, потому сам дьявол живет во мне, и требует дань, и я приношу ему». Звали его Эндрю Каннингэм. Схватили его и бросили в темницу – в подземелье под конторой шерифа, – чтобы на другой день и повесить. Но назавтра, когда пришли, чтобы вздернуть его, он как сквозь землю провалился, а ведь прежде такого не бывало. И сколько ни искали его – не нашли. Поднялся страх, что дьявол ходит среди людей и творит свое черное дело. Дом Эндрю Каннингэма разнесли в щепы, а его старую служанку повесили – за то, что прислуживала дьяволу».