Смертельные враги
Шрифт:
Сын дона Карлоса на секунду умолк и провел рукой по влажному лбу. Пардальян и Сервантес удрученно переглянулись, а он продолжал, и голос его делался все более беспощадным и резким:
– Так какое же преступление совершил мой отец? Был ли он явным противником королевской политики? Или зачинщиком беспорядков и мятежей? Или, наконец, каким-нибудь грозным преступником, посягавшим на жизнь короля?.. Ничего подобного... Все случилось из-за женщины, которую обожал мой отец и которая тоже обожала его – из-за моей матери. Король воспылал неистовой страстью к жене своего подданного... Привыкнув видеть, как придворные потворствуют ему в самых низменных его желаниях, король решил, что так будет и на сей раз. Он имел бесстыдство объявить свою волю, полагая, что муж сочтет за честь отдать ему свою жену... Но получилось так, что он столкнулся с сопротивлением, которое не смогли сломить ни просьбы, ни угрозы. И тогда ревность толкнула его на преступление, и сиятельный головорез, коронованный разбойник, приказал арестовать того, кого он считал своим счастливым соперником, приказал, из чувства мести, пытать его и в конце концов умертвить; он думал, что после кончины мужа жена уступит ему... Однако верность жены памяти своего подло убитого мужа опрокинула этот гнусный расчет... Любовь короля превратилась в ярую ненависть. Не в силах преодолеть сопротивление моей матери, он приказал отравить ее. Его чудовищная месть распространилась и на ребенка несчастных жертв, и я тоже был бы убит, если бы, как я вам уже говорил, не был похищен и спрятан преданным слугой.
Дон Сезар замолчал и надолго задумался.
Пардальян, с жалостью глядя на него, размышлял: «Бедняга!.. Но какую же выгоду мог извлечь этот так называемый преданный слуга из сей неправдоподобной истории, которая некоторыми своими деталями так опасно напоминает ужасающую правду?»
Дон Сезар поднял голову; его тонкое, умное лицо было мрачным:
– Вы по-прежнему считаете, что отомстить за смерть моих родителей было бы чудовищным преступлением?
Глава 20
ДОМ У КИПАРИСОВ
Пардальян как раз раздумывал, как бы избежать ответа на столь рискованный вопрос, когда его вывело из затруднительного положения внезапное появление довольно-таки занятного незнакомца. Это был коротышка, на вид лет двенадцати, не более, черный как крот, сухой как виноградная лоза, разбитной, с глазами живыми, но, пожалуй, слишком уж бегающими. Ростом не выше стола, на который он положил свои маленькие кулачки, он, тем не менее, решительно встал перед доном Сезаром в позе, исполненной гордости.
– Ну, Эль Чико (малыш), в чем дело? – тихо спросил Тореро.
– Я насчет Жиральды, – лаконично и несколько двусмысленно ответил человечек.
– С ней что-то случилось? – с тревогой спросил Тореро.
– Похищена!..
– Похищена! – хором повторили трое мужчин.
В то же мгновение они вскочили на ноги; дон Сезар, сраженный этой новостью, столь внезапно обрушившейся на него, удрученно молчал, Пардальян же, отодвинув стол, решительно сказал:
– Не будем терять голову, надо действовать!
Он обратился к Эль Чико, который по-прежнему ожидал в своей исполненной достоинства позе:
– Ты говоришь, малыш, что Жиральду похитили?
– Да, сеньор.
– Когда?
– Часа два назад.
– Где?
– За Пуэрта де лас Атаразанас.
– А ты откуда знаешь?
– Да я сам видел, вот оно как!
– Тогда расскажи, что ты видел.
– Значит так, сеньор: я несколько задержался за городской стеной и торопился, чтобы поспеть домой до закрытия ворот; и вдруг я заметил неподалеку от меня женщину, которая тоже спешила к городу; это была Жиральда.
– Ты в этом уверен?
Эль Чико понимающе улыбнулся:
– Еще бы! Я на глаза не жалуюсь, вот оно как!.. Да если бы даже я не признал ее, кто бы еще, кроме Жиральды, стал звать на помощь Эль Тореро?
– Так она звала меня?
– Когда эти люди набросились на нее, она закричала: «Сезар! Сезар! Ко мне!», а потом они накинули ей на голосу плащ и унесли ее.
– Что это за люди? Ты их знаешь, малыш?
Эль Чико опять понимающе улыбнулся и ответил все с тем же лаконизмом, который сводил с ума отчаявшегося влюбленного:
– Дон Центурион.
– Центурион.
– Центурион! – вскричал дон Сезар. – Проклятый распутник умрет от моей руки!
– Что это за Центурион? – спросил шевалье, ни на секунду не сводивший глаз с маленького человечка; впрочем, того, казалось, это нисколько не беспокоило.
– Субъект, которого вы на днях вышвырнули отсюда, – пояснил Сервантес.
– Надо же, совсем малый обнаглел!
– Мы слишком хорошо знаем для чьей пользы старается этот негодяй, – прошептал Сервантес.
– И для чьей же?
– Дона Альмарана, именуемого Красной бородой.
– Красная борода?.. Этот исполин, никогда ни на шаг не отходящий от короля?
– Он самый!.. Вы его знаете, шевалье?
– Немножко, – ответил Пардальян с легкой улыбкой.
А про себя подумал: «Черт меня подери, если тут не замешан Эспиноза!.. Однако я здесь, и разрази меня гром, если я не позабочусь о юном принце – я чувствую, что успел очень привязаться к нему».
Пока шевалье размышлял, дон Сезар продолжал расспрашивать маленького человечка:
– А что сделал ты, Чико, увидев, как эти люди похищают Жиральду?
– Я последовал за ними... на далеком расстоянии... Мы же любим Тореро, вот оно как!
– Ты знаешь, куда они ее отвели?
– Еще бы! Иначе зачем бы я пришел за вами? – пожал плечами Эль Чико.
– Молодец, Чико! Проводи меня.
И не медля больше, дон Сезар направился к двери.
– Секунду! – произнес Пардальян, вставая у него на пути. – Какого черта, мы еще успеем!
Видя, что Тореро кипит от нетерпения, но не смеет ему противоречить, он ласково добавил:
– Доверьтесь мне, дитя мое, вы не пожалеете об этом.
– Я всецело доверяю вам, шевалье, но... вы видите, в каком я состоянии!
– Чуточку терпения!.. Если все, что рассказал этот коротышка, – правда, то я ручаюсь за дальнейшее... но, гром и молния, все-таки вряд ли нам следует бросаться очертя голову в какую-нибудь западню.
– Неужели вы предлагаете оставить Жиральду в руках бандитов?!
– До чего глупы все влюбленные, – сказал Пардальян Сервантесу, пожимая плечами.
– Итак, малыш, – продолжал шевалье, обращаясь к Эль Чико, – ты увидел, что Жиральду похитили, ты последовал за похитителями, ты знаешь, куда ее отвели, и вот ты прибежал к дону Сезару, чтобы сообщить ему обо всем.