Смертельный дубль
Шрифт:
— Взглядогеничные? Что это значит?
— «Геничный» означает «порождающий», «вызывающий». Следовательно, «взглядогеничный» — это «вызывающий взгляды».
— То есть ты хочешь сказать, что мое лицо и фигура притягивают взгляды?
— Именно так.
— Мисс Грант!
Разговор отвлек внимание Дэна и Нэнси от «верблюда» за столиком у колонны, поэтому они не заметили его ловких и проворных действий с камерой. Теперь, когда он неожиданно выкрикнул ее имя, оба повернулись, обратив к нему лица, и одновременно моргнули, ослепленные светом вспышки. Но Дэн, еще не успев открыть глаза, уже прыгнул вперед, и теперь моргать пришлось «верблюду»: кулак Дэна угодил ему в челюсть и опрокинул навзничь между столов и стульев, а камера полетела по полу. Поднялись крик
Над всем этим вдруг прозвучал властный голос:
— Могу я спросить, что все это значит?
Повернувшись, Дэн сердито посмотрел на Текумсе Фокса и покачал головой:
— Думаю, у меня все же схватило живот.
— Надеюсь, что живот. — Фокс взял Нэнси за руку. — Идемте отсюда.
Дэн двинулся за ними с видом человека, которого можно остановить лишь с большим трудом и ценой громадных усилий. Поэтому никто даже не предпринял такой попытки.
В понедельник в одиннадцать часов вечера Нэнси Грант крепко спала в комнате на втором этаже в доме Фокса. Крепкий сон отчасти объяснялся здоровой и цветущей молодостью, отчасти крайней усталостью и отчасти таблеткой, которую миссис Тримбл растворила для нее в стакане воды. Присутствие Нэнси в доме Фокса было вызвано тем фактом, что дом этот находился значительно ближе к Уайт-Плейнс, чем маленькая квартирка в Нью-Йорке, которую она делила с девушкой, тоже работавшей в фирменном магазине «Хартлспун». Дядя Энди спал — или, может быть, не спал — где-то в Уайт-Плейнс, где именно, она не знала. Его задержали в качестве важного свидетеля, и освобождение под залог пришлось отложить до утра, несмотря на уже выдранные Натом Коллинзом пух и перья. Если Энди предъявят обвинение в убийстве, что представлялось вполне возможным, то об освобождении не может быть и речи. Но Нэнси все же спала в силу трех указанных выше причин.
Внизу, в большой комнате, забитой вещами, собралось человек пять. Дэн Пейви и покусанный пчелами мужчина играли в триктрак; невзрачный молодой человек и мужчина с короткой шеей и длинными седыми усами спорили, склонясь над кроссвордом; Текумсе Фокс играл на гитаре дуэтом с черноволосым маленьким итальянцем. Но в десять пятьдесят восемь Фокс отложил гитару, включил радио, нашел нужную программу и отрегулировал громкость. Бойкий мужской голос заговорил: «…Представлюсь сам, потому что в прошлый раз диктор по ошибке назвал меня Дюбарри, и мне пришлось полчаса говорить фальцетом, но, мало того, я еще вынужден был делать это на французском, чего не умею без музыки. Итак, вас приветствует Дик Барри…»
Невзрачный молодой человек бросил:
— Вот уж не предполагал, что любопытство заставит вас пасть так низко.
Ответа он не получил. Фокс сидел неподвижно в течение следующих десяти минут.
«…Я находился в вестибюле отеля „Черчилль“, а по нему расхаживал коридорный и беспрестанно повторял:
«Вызывают Дика Барри, вызывают Дика Барри, вызывают Дика Барри…» Я возьми и брякни ему по привычке:
«Ставь пузырь, и путь к моему сердцу откроется…»
Невзрачный юноша поднялся и вышел из комнаты, Фокс посидел еще десять минут.
«…А теперь новости на завтра и на будущую неделю.
Тем, кто не верит, я предлагаю: подождите и, когда произойдет то, что я сейчас предскажу, вы сами увидите, ошибаюсь ли я! Большое жюри Бруклина на основании обвинительного приговора предаст суду человека, который носит косой пробор, ужинает в клубе «Фламинго» и откликается на имя Лесли или просто Лес.
Спектакль «Приданое», премьера которого состоится в среду вечером в «Никербокер-Руф», потерпит полный провал. Тома Букера признают виновным в контрабанде и отберут все, что он накопил. Текумсе Фокс, супер-сыщик, знает, почему вчера вечером в бунгало Торпа звучала джазовая музыка, а не голос Дика Барри, вашего любимого радиокомментатора, и в случае необходимости сообщит об этом полиции, чтобы защитить Энди Гранта, который задержан в качестве важного свидетеля и которому завтра могут предъявить обвинение в убийстве.
Фокс выключил приемник, пожелал всем спокойной ночи и вышел из комнаты. Он поднялся уже до середины лестницы, когда снизу донесся рокочущий бас Дэна:
— Эй, Тек! Ночью предвидятся какие-то перемещения в пространстве?
— Не знаю. Кажется, я снес золотое яичко. Я ведь говорил — десять миллионов против одного. — Фокс повернулся, чтобы продолжить свой путь, но снова остановился. — Однако я не стану заключать с тобой пари.
Хочешь участвовать в выигрыше?
— А каковы шансы?
— Ты мог бы увеличить их в три раза.
— Договорились. Спокойной ночи.
Фокс поднялся на второй этаж, прошел по коридору к большой комнате с письменным столом и сейфом, уселся в кресло и подвинул к себе телефон. Набрав нужный номер, он сказал в трубку:
— Как поживаешь, Гарри? Как семья? Вот и хорошо.
Прости, что беспокою тебя дома, но утром мне, может быть, придется слишком много ездить, и я не успею заскочить к тебе в офис. Я некоторым образом интересуюсь убийством Ридли Торпа… Конечно… Нет, я веду бой второстепенного значения. Вот что я хотел спросить. Я заметил, что акции «Торп контрол корпорейшн» в субботу шли по восемьдесят девять, а сегодня упали до тридцати. Не потому ли, что предприятиями фирмы управлял Торп и именно ему они были обязаны своим успехом? Других причин нет?.. О, ты именно так считаешь?.. Он, что же, был таким хорошим хозяином? Ага… Дай подумать… купи мне тысячу акций, если завтра утром увидишь, что они упали до предела. Даже если решишь, что они могут опуститься еще больше к полудню, все равно купи до двенадцати часов. Подожди минутку… сделай это до одиннадцати. Это очень важно. Нет, не могу, но я никогда не заключаю пари на то, что не подлежит сомнению. Поступай как знаешь…
Фокс положил трубку, на цыпочках прошел по коридору и минуту стоял, прислушиваясь, у двери в комнату Нэнси, потом вернулся к себе, разделся и лег спать.
Его разбудил гром. Это был, впрочем, тихий гром, и он исходил из глотки Дэна Пейви. Фокс распознал его и сел на постели.
— Что такое?
— Вас хотят видеть Дервин с полицейским.
— Сколько времени?
— Без десяти час.
— Ты впустил их в дом?
— Нет, они на веранде.
Фокс включил лампу у кровати, вскочил с постели, натянул халат, сунул ноги в домашние туфли и спустился вниз вместе с Дэном, который громко топал в своих башмаках, и распахнул дверь на всю ширину собственных плеч. Фокса ждали двое.
— Чем обязан?
— Я хочу поговорить с вами, — сказал Дервин.
— Да?
— Не по телефону. Я хочу знать, какой информацией вы располагаете для защиты Энди Гранта.
— Я не… А, ну конечно. Вы слушали радио.
— А теперь намерен выслушать вас.
— Мне нечего сказать вам, мистер Дервин. К сожалению.
Полицейский что-то тихо прошептал Дервину. Тот так же тихо ответил и снова придвинул лицо на расстояние двадцати дюймов от фоксовского носа.
— Послушайте, Фокс, к чему так упрямиться? Просто чтобы казаться хитрее других? Вы ведь прекрасно знаете, что мы не станем шить Гранту дело, если он не виноват. Если он может доказать, что не лгал… если вы можете объяснить, почему по радио передавали джазовую музыку, я освобожу его прямо сейчас. Я привез его сюда с собой. Он в машине. Пропади оно все пропадом, это дело опаснее динамита… убийство такого человека, как Ридли Торп…
Фокс покачал головой.
— Жаль, но рассказывать мне нечего. Не слушайте вы сплетни по радио. Дик Барри просто старается устроить сенсацию. Но могу дать вам верный совет — купите поутру акции «Торп контрол» по самой низкой цене. Это вызов вашему уму и сообразительности. Посмотрим, поймете ли вы почему. Спокойной ночи.
Фокс закрыл дверь. Послышались протесты, на дверь навалились плечом, но Дэна его сила не подвела, и дверь щелкнула, закрывшись на замок. Фокс поблагодарил Дэна, вернулся в свою комнату, прислушался к шуму удаляющейся машины и через три минуты уже снова спал.