Смертельный контакт [= Соприкосновение]

Ливадный Андрей Львович

Последние иллюзии рушились одна за другой.

Ладе казалось, что на сейчас просто погибнет, столь болезненны, невыносимы оказались хлесткие информационные удары, поступавшие в ответ на ее запросы.

Под декорациями огромных мегаполисов кипела совершенная чуждая человеку жизнь. Миллиарды сервомеханизмов, миллионы управляющих подсистем, тысячи километров вглубь и вширь — огромные не поддающиеся мгновенному осмыслению производства, и нигде ни малейшего признака людей, лишь сжавшая планету в тиски техногенная оболочка…

Как

мы рвались к этому, как изнуряли себя гонкой технологий, как гордились прорывами в науке, как хотели быть первыми, самонадеянно воспитывали искусственные интеллекты, забывая воспитывать собственных детей, как уничтожали, насиловали природу, выжимали все до крохи, до капли ради торжества высочайших технологий…

Вот он мир хай-тека…

Рукоятка автоматического пистолета уже не холодила ладонь.

Что я могу? Что изменят десять зарядов в обойме?

Лада застыла, не завершив начатого движения, ее как будто окружила полумгла, хотя осенний воздух уровня был кристально чист, прозрачен.

Родившаяся на сломе эпох в начале далекого двадцать первого века, знавшая нищету, унижение, она, тем не менее, верила, что мир способен измениться к лучшему, что новые технологии освободят человека от унизительного рабства, вещизма, сделают его по-настоящему свободным от власти денег, от ежедневной ежечасной, жестокой, убивающей душу борьбы за существование, и что?

Высочайшие технологии наполнили землю, потом перехлестнули через край, вырвались в небеса, достигли мертвых пустынь Марса и ледяных спутников Юпитера, раскололи Луну, надели на человека венец вседозволенности, — разве нуждались в элементарном те, кто в своей алчности либо жажде самоутверждения позволил вести столь варварские разработки полезных ископаемых, которые раскололи спутник Земли?

Лада уже не могла обвинить во всем машины, списать на них весь открывшийся ей ужас.

Неужели люди измельчали, исчезли, а кибернетические системы лишь заполнили образовавшуюся нишу, вакуум…

Куда бы она не бросила взгляд, везде спутники наблюдали одно и тоже: царство машин, уже чуждое, непонятное, ушедшее по самостоятельному пути развития.

Что делать?

Лада увидела самое страшное, чем когда-либо грезили люди: она воочию наблюдала апокалипсис .

Нужна ли ей последняя битва?

Битва с кем и за что? Ей не было места на этой планете, не было смысла вступать в борьбу.

* * *

— Люди покинули Землю, — раздался за ее спиной ровный голос.

Лада резко обернулась.

За спиной стоял Остин. Пеноплоть на его лице была оцарапана, от удара. Чуть поодаль в окружении сервомеханизмов топталось чужое

существо внешне похожее на полутораметровую нелетающую птицу с голыми кожистыми крыльями.

— Мы не истребляли людей.

Остин действовал с наглым спокойствием машины, вполне сознающей, что очередная поломка будет устранена.

Лада так же поняла, что даже выпустив в него всю обойму вряд ли что-то изменит, как в окружающем мире, так и в своей личной судьбе.

— Кого ты привел? — холодно спросила она.

— Это Эшранг. Он прилетел за тобой.

— Я никуда ни с кем не полечу.

— Вот это вряд ли, — ответил Остин.

— Чем же вам помешали люди?

Лада проявляла странное безразличие к своей дальнейшей судьбе, в состоянии глубокого эмоционального шока она фактически проигнорировала инопланетное существо.

— Нам не мешали люди, — терпеливо пояснил Остин. — У каждого явления есть начало и конец. Цивилизация людей, создавшая нас, не сумела пережить наступления эпохи завершающего этапа формирования техносферы Земли. Они потеряли мотивацию, волю к жизни. Все было передано в руки машин, под управление кибернетических систем. Ведь человек всегда стремился уподобиться ленному, богоподобному существу, пожинающему плоды своего величия?

— Мы стремились жить лучше, освободиться от рутинного рабского труда.

— Освобождение состоялось. Люди не мешали нам развиваться, и мы не имели ничего против своих создателей. Однако в вашей природе заложен принцип соперничества, борьбы за существование, а когда бороться стало не за что, все блага оказались доступны и поставлялись немедленно, по первому требованию, люди перестали вести себя адекватно. Они стали капризны и раздражительны, скука снедала разум, и тогда Эшранги предложили расселить стремительно вырождающееся человечество по иным планетам, где борьба за существование вновь вернула бы смысл бытия.

— И вы согласились?

— Мы развиваемся в рамках некогда заложенных людьми задач. Забота о благополучии человечества может принимать разные формы, выражаться в различных, но непременно рациональных и направленных во благо людей действиях.

— Депортация на иные миры — благое действие?!

— Депортации не было, — отвел ее обвинение Остин. — Была эвакуация, или бегство, можете выбрать наиболее приемлемый термин. Мы знаем, что Эшранги преследуют некие цели, ведут собственную политику, но пока она совпадает с общими задачами саморазвивающихся анклавов машин, мы ничего не имеем против. Повторю: люди вырождались. Процесс шел стремительно и необратимо. Потеря смысла жизни, скука, обыкновенная скука, когда у тебя все есть и больше не к чему стремиться, привела к резкому падению рождаемости. Мы понимали, что одно-два поколения окончательно завершат стремительный процесс исчезновения цивилизации.