Смертельный танец
Шрифт:
– Ты швырнул его в стену? – спросила я.
– Он пытался меня остановить.
– Не могу поверить, что ты такое сделал.
Ричард повернулся ко мне.
– Ты хочешь, чтобы я был вожаком стаи. Чтобы я был альфой. Так вот смотри, что для этого требуется. – Он покачал головой. – Видела бы ты сейчас свое лицо. На нем такое отвращение... как ты хочешь, чтобы я кого-то мог убить, и в то же время расстраиваться из-за некоторой грубости?
Я не знала, что сказать.
– Жан-Клод говорил, что убить Маркуса – этого будет мало. Что тебе придется терроризировать стаю, чтобы держать ее в узде.
– Он прав.
Ричард стер кровь с лица Джейсона. Порез уже начал затягиваться. Ричард сунул пальцы в рот и облизал дочиста.
Я стояла, застыв неподвижно, только таращилась, как невольный свидетель автомобильной катастрофы.
Ричард наклонился к лицу Джейсона. Кажется, я знала, что должно было произойти, но мне надо было увидеть, чтобы поверить. Ричард стал лизать рану. Лизать языком открытую рану, как собака.
Я отвернулась. Это не мог быть Ричард. Мой добрый, уютный Ричард.
– Не в силах смотреть? – спросил Ричард. – Ты думала, что убивать – это единственное, что я отказываюсь делать?
Его голос заставил меня повернуться обратно.
У него на подбородке размазалась кровь.
– Смотри, смотри на все, Анита. Пусть ты увидишь, что значит быть альфой. И тогда ты мне скажешь, стоит ли оно того. Если ты этого не выдержишь, то никогда больше меня об этом не проси.
Его глаза глядели с вызовом.
Вызовы я принимала всю жизнь. Я села на край кровати:
– Давай делай. Я вся внимание.
Ричард отвел волосы с шеи, обнажив рану.
– Я – альфа и кормилец стаи. Я пролил твою кровь и возвращаю ее тебе.
Теплый прилив его силы заполнил комнату. Джейсон глядел на него, выкатив глаза почти до белков.
– Маркус так не делает.
– Потому что не может, – ответил Ричард. – А я могу. Питайся моей кровью. Это мое извинение и сила моя. И никогда больше не становись на моей дороге.
В воздухе скопилось столько силы, что трудно стало дышать.
Джейсон встал на колени и приложил губы к ране, сперва осторожно, будто боясь, что его оттолкнут или ударят. Когда Ричард ничего не сказал, Джейсон прижался ртом к ране и стал нить. Шевелились желваки на скулах, ходил кадык на горле. Одну руку он просунул Ричарду за спину, другую положил на плечо.
Я обошла вокруг, чтобы видеть лицо Ричарда. Глаза у него были закрыты, лицо спокойно. Наверное, он почувствовал, что я смотрю, потому что открыл глаза. В них была злость – частично на меня тоже. Он злился не только потому, что должен был убить Маркуса – еще и потому, что отдавал кусочки своей человеческой сути. Я этого не понимала раньше. Теперь поняла.
Ричард тронул Джейсона за плечо.
– Хватит.
Но Джейсон только прижался к ране крепче, как сосущий щенок. Ричард оторвал его от своей шеи. Вокруг раны уже налился синяк.
Джейсон лег на спину, наполовину на руках у Ричарда, облизывая губы, подбирая последние капли. Он хихикнул и откатился прочь, встал на полу на колени, потерся лицом о ногу Ричарда.
– Я никогда ничего подобного не испытывал. Маркус не умеет так делиться силой. Кто-нибудь в стае знает, что ты умеешь?
– Скажи им, – ответил Ричард. – Всем скажи.
– Ты действительно собираешься убить Маркуса? – спросила я.
– Если он не даст мне другого выбора – да. Теперь иди, Джейсон, тебя ждет твой другой хозяин.
Джейсон встал, чуть не упал, но сумел сохранить равновесие, стал потирать руки и нога, будто купался в чем-то, мне невидимом. Может быть, это была теплая пушистая сила, в которую он пытался завернуться. И он снова рассмеялся.
– Если будешь так меня кормить, швыряй меня в стену, когда захочешь.
– Пошел вон, – сказал Ричард.
Джейсон вышел вон.
Ричард все еще сидел на полу. Он посмотрел на меня.
– Теперь ты понимаешь, почему я не хотел этого делать?
– Да, – сказала я.
– Может быть, если Маркус узнает, что я умею делиться кровью, силой, он отступит.
– Ты все еще надеешься его не убивать, – сказала я.
– Дело не только в убийстве, Анита. К нему еще многое прилагается. То, что я сейчас сделал с Джейсоном. Сотня еще всяких вещей, и все они не слишком человеческие.
Он поглядел на меня, и в карих глазах была скорбь, которой раньше я там не видела.
И вдруг я поняла.
– Это же не только убийство? Раз ты взял стаю кровью и силой, тебе придется дальше держать ее кровью и силой?
– Вот именно. Если бы я мог как-то изгнать Маркуса, если бы мог заставить его отступить, тогда была бы свобода маневра, чтобы действовать по-другому. – Он подошел ко мне, его лицо светилось энтузиазмом. – Я от половины стаи добился поддержки или хотя бы нейтралитета. Они уже не поддерживают Маркуса. Никто никогда не раскалывал стаю без нескольких смертей.
– А почему вам не разделиться на две стаи?
Ричард покачал головой:
– Маркус никогда этого не допустит. Вожак стаи получает дань от каждого ее члена. Раскол уменьшит не только его власть, но и богатство.
– А ты получаешь от них деньги? – спросила я.
– Все пока что платят Маркусу. Мне эти деньга не нужны, и это еще один пункт для споров. Я считаю, что дань следует отменить.
Я видела свет в его лице, его мечты, его планы. Он строил власть на честности и бойскаутских добродетелях – и это с тварями, которые могут перервать тебе горло и сожрать. Он верил, что у него получится. Глядя в его воодушевленное мужественное лицо, я тоже верила – почти.