Смертельный яд

Сэйерс Дороти Л.

— Если они станут настолько дисциплинированными, то не останется ночных клубов, из которых вы могли бы выползать.

— Нет, останутся — природа им отомстит. Они будут сбегать с Правительственных Общественных Игр, чтобы раскладывать пасьянсы в катакомбах за чашкой нестерилизованного обезжиренного молока. Мы приехали?

— Да. Надеюсь, что кто-нибудь нам откроет, если Сильвия и правда повредила ногу. Да… я слышу шаги. А, это вы, Эйлунд. Как Сильвия?

— В целом неплохо, только нога немного распухла. Подниметесь?

—

А она принимает гостей?

— Да, конечно, она будет вам рада.

— Вот и хорошо, потому что я привела к ней лорда Питера Вимси.

— О! — сказала девушка. — Как поживаете? Вы ведь расследуете разные дела, да? Вы ведь пришли не за трупом?

— Лорд Питер Вимси занялся делом Харриет Вэйн — он взял на себя ее защиту.

— Правда? Это хорошо. Рада, что кто-то наконец решил ей помочь. — Эйлунд была низенькой крепко сложенной молодой особой с воинственным носом и огоньками в глазах. — А какая версия у вас? Я вот лично считаю, что он сам убил себя. Он был из тех, кто очень себя жалеет, знаете ли. Хэлло, Силь, пришла Марджори со своим знакомым, который обещает вызволить Харриет из каталажки.

— Сию минуту предъяви его мне! — донесся ответ из комнаты. За дверью оказалась небольшая спальня-гостиная, обставленная аскетически просто. Ее обитательница, бледная молодая женщина в очках, полулежала в большом раскладном кресле, пристроив забинтованную ногу на упаковочный ящик.

— Не могу встать — я как кукольная швея из «Нашего общего друга»: спина у меня болит и нога не ходит. И кто же этот рыцарь и защитник, Марджори?

Вимси представили, и Эйлунд Прайс сразу же довольно неприветливо осведомилась:

— Он пьет кофе, Марджори? Или ему требуются мужские напитки?

— Он благопристойный праведник и трезвенник, и пьет все, что ему предложат, кроме какао и шипучего лимонада.

— А! Я спросила только потому, что некоторые мужчины жить не могут без спиртного, а у нас ничего этого нет, и паб вот-вот закроется.

Она затопала к буфету, а Сильвия сказала:

— Не обращайте на Эйлунд внимания: ей нравится быть с ними суровой. Скажите мне, лорд Питер, вы уже нашли что-нибудь? Какие-то улики?

— Не знаю, — признался Вимси. — Пока я только запустил такс в несколько нор. Надеюсь, что кто-нибудь высунет нос с другого конца.

— Вы уже встречались с кузеном — этим типом Эркертом?

— Договорился о свидании на завтра. А что?

— У Сильвии теория, что преступник — он, — объяснила Эйлунд.

— Это интересно. Почему?

— Женская интуиция, — без церемоний встряла Эйлунд. — Ей не нравится, как он зачесывает волосы

— Я просто сказала, что уж больно он тихий да гладкий, — запротестовала Сильвия. — И кто еще мог его убить? Я уверена, что это не Райленд Воэн он — мерзкий осел, но искренне горюет о случившемся.

Эйлунд презрительно фыркнула и удалилась, чтобы наполнить чайник из крана на лестничной площадке.

— И что бы ни говорила Эйлунд,

я не могу поверить в то, что Филипп Бойс покончил с собой.

— А почему? — спросил Вимси.

— Он слишком много говорил, — объяснила Сильвия, — и был о себе слишком высокого мнения. Не думаю, чтобы он добровольно лишил мир счастья читать его книги.

— Нет, лишил бы, — возразила Эйлунд. — Он сделал бы это из вредности, дабы скорбело о нем безутешное человечество. Нет, спасибо, — остановила она Вимси, когда тот хотел помочь ей с чайником. — Я вполне способна донести шесть пинт воды без посторонней помощи.

— Опять меня поставили на место! — сокрушенно вздохнул Вимси.

— Эйлунд не признает общепринятые правила вежливого поведения между мужчинами и женщинами, — объяснила Марджори.

— Прекрасно, — добродушно ответил Вимси. — Я готов превратиться в пассивное украшение. Мисс Мариотт, а у вас есть идеи относительно того, почему этой хитрой лисе, этому чересчур гладкому нотариусу могло понадобиться избавиться от своего кузена?

— Абсолютно никаких. Я просто опираюсь на правило старика Шерлока Холмса: когда вы отбросили все невозможное, то оставшееся в результате, каким бы невероятным оно не казалось, должно быть истиной.

— Дюпен высказал эту мысль еще до Шерлока. Я готов принять ваш вывод, но в данном случае вынужден поставить под сомнение мотивы. Спасибо, сахара не надо.

— А я считала, что всем мужчинам нравится превращать свой кофе в сироп.

— Да, но ведь я — человек очень необычный. Разве вы еще этого не заметили?

— У меня было слишком мало времени на наблюдения, но готова засчитать кофе в вашу пользу.

— Огромное вам спасибо. Послушайте… Вы не могли бы мне сказать, как мисс Вэйн приняла известие об убийстве?

— Ну… — Сильвия на минуту задумалась. — Когда он умер, она, конечно, расстроилась…

— Она была удивлена, — вмешалась мисс Прайс, — но, по-моему, была рада, что избавилась от него. И неудивительно. Эгоистичное животное! Он сосал из нее соки, использовал ее, нещадно пилил в течение целого года — а под конец еще и оскорбил! Алчный честолюбец, он не отпустил бы ее! Достойный представитель вашего пола! Она была рада, Сильвия — и что толку это отрицать?

— Да, наверное. Для нее было облегчением знать, что с ним покончено. Но в тот момент она не знала, что он умер не своей смертью.

— Да. Убийство все испортило — если это было убийством, во что лично я не верю. Филипп Бойс все время старался быть жертвой, и ужасно досадно, что в конце концов ему это все-таки удалось. Я считаю, что именно ради этого он и покончил с собой.

— Люди и в самом деле совершают подобное, — задумчиво проговорил Вимси. — Но доказать это трудно. Я хочу сказать, что присяжные всегда более склонны поверить в какой-нибудь понятный мотив, например — финансовый. Но я никак не могу найти в этом деле деньги! Эйлунд рассмеялась.