Смертоносный груз «Гильдеборг»

Гейцман Павел

— Посмотрите и приведите в порядок грузовик миссис Шиппер.

— Слушаюсь! Сегодня же ночью? — спросил я для уверенности.

— Сегодня же ночью!

— Насколько это будет возможно, — сказала нетерпеливо сидевшая за рулем леди. — Потом я с вами рассчитаюсь.

Пальцы левой руки нетерпеливо барабанили по рулевому колесу.

— Насколько это будет возможно! — повторил капитан.

— Поеду вперед, — сказала она раздраженно. — Я уже слишком задержалась. Догоните меня по дороге. Благодарю вас, капитан.

Она завела мотор и двинулась к воротам.

— Поднажмите, ребята! — проворчал Гофман

— Слушаюсь!

— Подождите! — Он кивнул мне. — Эта дама

только что продала ферму с плантациями, просто со всеми потрохами. Бегут, — добавил он торопливо, и его поведение снова стало нормальным. — Нападение на Хармеров перепугало всех поселенцев в окрестности. Районный комиссар вешает его нам на шею, говорит, что мы не способны обеспечить безопасность области, что мы никого не поймали, что «гориллы» делают здесь все, что хотят. Ни старый Хармер, ни Шиппер не пользуются любовью у черных. С Хармером они уже покончили, у Шипперов не должно повториться ничего подобного, понимаете? Приведите им в порядок грузовик, пусть исчезнут отсюда как можно быстрее. Это все, что мы можем сделать для них. Черные могут проникнуть ночью куда захотят, даже если бы я имел парней в три раза больше.

— Ясно!

Через несколько минут в полном вооружении мы выезжали. Тенсер, Джоел и Вердинг — все из моего ремонтного отделения. Облако пыли указывало нам направление, в котором ехала госпожа Шиппер. Дорога была скверной, местами она терялась в саванне, местами от нее оставалась только полоса изборожденной колесами глины. Солнце катилось к западу.

Уже стемнело, когда мы въехали на плантацию. Госпожа включила фары, но мы ехали за ней без освещения, скрытно. Никто не должен знать, что у нее есть сопровождение. Дорога почти не изменилась, только промоины стали глубже и облаков пыли уже не было видно. Быстро начало холодать. С полей поднимались резкие горячие ароматы. Мне напомнило это летние вечера дома, в деревне. Васильки и дикие маки. Только аромат был чужой, и холод неприятно пробирался к телу. Я все еще не мог привыкнуть к скачкам температуры,

Я не имел представления, где лежит ферма Шиппера, и мы ехали, ориентируясь только на красный задний фонарь первой машины. Мы миновали несколько негритянских деревень с тусклыми отблесками костров перед круглыми хижинами и отзвуками незнакомых голосов. Женщины готовили ужин — как всюду, на всем белом свете. Понимают ли они, что делается вокруг них? На чьей они стороне? Или для них это только одно из стихийных бедствий, что преследуют их из века в век? А они живут между бурями, готовят ужин и надеются найти и ухватить кусочек своего ничтожного счастья. Я не знал их и не способен был их себе представить. Но ведь какое-то счастье у них было, пусть совсем крохотное, будничное. Возможно, только огонь и полная миска, кто знает, Я устал об этом думать.

Я предпочел мысленно вернуться к той незнакомой женщине, судьба которой на мгновение открылась предо мной, как перед случайным свидетелем. Что за драма разыгрывается, что уже кончается, и что начинается? Продала ферму и бежит. Сколько их уже ушло и скольких это еще ждет. Только черные остаются в деревнях и следят за дорогой, по которой когда-то Приходили, полные энтузиазма, те, что теперь уходят. Я снова почувствовал неимоверное облегчение оттого, что меня это не касается, что я тут чужой и не имею ни к этой стране, ни к этим людям никакого отношения. Каждый должен решить свои трудности сам, и я их решаю… собственно, ничего я не решаю — меня несет по течению. Сижу за рулем джипа и не знаю, вернусь ли я когда-нибудь. Неприятно об этом думать, но человек не может избавиться от мыслей. Мечта и отдаленная цель. Она все

более отдаляется и кажется только сном. Или стрелкой внутреннего компаса. Но рано или поздно кто-то бросит гранату, нажмет на спусковой крючок и…

— Не спи! — прикрикнул я на Тенсера, который сидел у пулемета. — Или нас прикончат.

— Я не сплю, обдумываю, — сказал он тихо. — Пока в Африке были такие женщины, как эта, у нас здесь была какая-то надежда. Теперь у нас нет ничего, только понос, — добавил он удрученно.

Джоел, сидевший возле меня, довольно заржал и сказал:

— Как только заработаю денежки, наплюю на все это, у меня нет охоты сдохнуть, как Маретти. Чуть было не взял из-за него грех на душу, из-за этой свиньи. Хотя, в сущности, он был неплохой парень, — и он снова, захлебываясь, рассмеялся. Беглый официант, наемник и авторемонтник в корпусе Гофмана.

— У меня есть предложение, парни, — сказал тихо сидевший на заднем сиденье Вердинг. — Когда поедем в Солсбери за запасными частями, ограбим банк. В этом нет ничего сложного, двоих ребят с автоматами в этих мундирах вполне достаточно. Потом дадим деру через Заир в Анголу, там нас не выдадут. Ну? — спросил он строго.

Это было серьезное предложение, подходящее для этой дороги и ночи.

— В Анголе нас пристрелят, — зевнул Тенсер. — Это я, сынок, знаю. Как только раскусят, что мы служили у Гофмана, получишь пулю в лоб. Для них дело не в деньгах или в том банке, а в "Анти-Террористической Унии". Шефа там не любят.

Тишина. Только гул мотора. На темную равнину неба выскользнул огромный мерцающий месяц. Равнодушное женское лицо, латунный диск с кратерами и тенями. Холодная маска! Она одна видит вещи в истинном свете. Она видит не просто дорогу и на ней джип и вездеход «форд», а пропасть между людьми на дороге и теми, что живут на континенте. Видит вечную армию, жаждущую покорить черный континент. Такую же, как сто, двести, лет тому назад. Слоновая кость и золото! Чем мы отличались от них? Только регулярной, при любых обстоятельствах, выплатой жалованья. Кто выживет, вернется далеко не бедным.

Вдалеке возник рой дрожащих светящихся точек. Деревня и ферма. Мы были на месте. Госпожа несколько раз громко просигналила — видимо, тем, кто был в доме. Бешено залаяла собачья свора. Голоса собак, хриплые и дикие, далеко разнеслись в ясной ночи,

Силуэты хижин вдоль дороги. Примитивная, всюду одинаковая архитектура. Мы проехали деревню и через несколько минут остановились перед широкими железными воротами.

Весь дом и хозяйственные постройки были обнесены высоким проволочным забором. Свора собак яростно подпрыгивала за воротами и приветствовала госпожу. Потом ворота автоматически открылись, и мы въехали внутрь. Собаки кучей бросились на машины, но это не было проявлением недружелюбия. Перед низким белым домом, выстроенным в старинном колониальном стиле прошлого столетия и окруженном цветочными клумбами, вспыхнула цепочка огней. Однако прислуга нигде не появлялась. Только между белых стеклянных дверей стоял, сгорбившись, пожилой человек в полосатой пижаме с автоматом в руке,

Бернард Шиппер, пришло мне в голову.

Собаки теперь бесновались около него. Подскакивали и жались к его ногам. Мы остановились прямо под террасой.

— Я уже стал опасаться за вас. — сказал он слабо и обнял девочек одну за другой. — Доставляете мне только хлопоты, Корнелия.

— Все в порядке, Бернард, — сказала ласково госпожа. — У нас была неисправность, но нас взяли на буксир господа из "Анти-Террористической Унии". Капитан Гофман был очень любезен. Они осмотрят наш грузовик.