Смотри на меня
Шрифт:
В коридоре становится так тихо, что слышно как зудит лампа дневного света под потолком. Все оборачиваются и замирают в ожидании зрелища.
— Чё, сука, тёлки без «пыли» не дают? — шипит Егор, выталкивая парня на середину коридора.
Вертинский крепко держит его за грудки, несколько раз сильно встряхивает и что-то говорит, но не слышно, что именно.
— А чего, Верт, у тебя так подгорело? У неё классные сиськи, тебе одному, что ли, на них пяли…
Договорить ублюдок не успевает,
Друзья того парня лишь переглядываются, но даже не дёргаются. Все замерли, кто-то достал телефон и снимает.
Его же выпрут за это из университета. Это в лучшем случае. А ещё дисквалификация в спорте. А может и заявление в полицию.
И вдруг как вспышка ударяет в голову мысль, что всё это может с ним случиться из-за меня!
— Егор, стой! Хватит! — бросаюсь вперёд к дерущимся парням, но меня перехватывает Семён, удержав за локоть.
— Не лезь, Юля, — предупреждает. — Особенно сейчас. Перепадёт.
Семён оттесняет меня в сторону, но я слышу перепалку.
— Шлюхи они все, Верт! — парень пытается сопротивляться. — А ты впрягаешься.
— Заткнись, чмо. На тебя просто кроме шлюх внимания никто не обращает.
Вертинский отвлекается на выкрик из толпы, что рядом вроде должна быть камера, и им пора сворачивать драку. И в этот момент уроду удаётся столкнуть его с себя. Но хоть этот Меляев и тоже весьма крепкий и сильный с виду, Егору он не противник. Вертинский спохватывается и снова укладывает парня на лопатки.
— Где фотки? — рычит ему в лицо, придавив коленом грудь.
— А ты в живую не насмотрелся?
— Я спросил, где фотки, мудила? — снова бьёт.
А потом ещё раз. Может, Семён и прав, и мне не стоит лезть, но смотреть на это так просто я не могу.
— Перестань, пожалуйста, Егор, — бросаюсь к нему и хватаю за руку. — Чёрт с ним, с козлом. Пойдём!
Тяну за руку, в надежде оторвать его от Меляева. Но в ответ получаю быстрый и резкий как молния взгляд.
— Уйди, — выстреливает мне зло. — Пошла!
Отшатываюсь как от пощёчины. Народ вокруг продолжает наблюдать, как за увлекательным спектаклем. Так стыдно, что хочется исчезнуть. Раствориться, чтобы не пылать так под взглядами.
— Там препод идёт! — выкрикивает кто-то и толпа приходит в движение.
— Разнимай!
Семён подлетает к Вертинскому и пытается оттащить его, друзья Меляева помогают тому подняться.
— Тебе пиздец, Меляев, — вижу, что Егора аж трясёт. Если бы не его друг, уже бы снова повалил козла. — Я же достану тебя один хрен. Задницу через рот выверну, понял?
— Я тебе не ровня, чемпион, тут и ежу понятно, — тот отдышивается и вытирает кровь с подбородка, —
Вертинский сжимает челюсти так, что видно, как натягиваются желваки. У меня внутри всё холодеет от одного лишь предположения, о котором может пойти дальше речь.
— Или ты в эти игры не играешь, Егорка? — подмигивает глазом, что очень скоро превратится в опухшее фиолетовое нечто. — Сегодня на загородной трассе. В десять. Шесть кругов. Обойдёшь — честно отдам фотки. Нет — весь универ увидит прелестные сиськи твоей Конфетки.
— Твою ж мать, — слышу, как тихо высказывается Семён.
А я так каменею, что даже сказать ничего не могу. Я слышала об этих гонках, и это далеко не милые истории. В позапрошлом году парень погиб, но полиция так ничего и не прикрыла. Были случаи, что пострадавшими оказывались люди, просто проезжающие там на своих машинах. Егор всегда отрицательно относился к нелегальным гонкам, хоть и любитель скорости.
Но сейчас я вижу его ответ во взгляде.
— Не смей! — шепчу, схватив его за руку, но он её выдёргивает.
— Хорошо, — выплёвывает. — Ты просрёшь, а потом я затолкаю тебе в глотку твой телефон, на который ты её снял.
Он разворачивается и быстро уходит. Народ расступается, пропуская его. А мне кажется, что меня придётся выносить, настолько плохо становится. Мало того, что теперь о моих фотках знает весь универ, так ещё и Егор будет подвергать себя такой опасности! Это нелегальные гонки, если его сдадут, то точно исключат из университета. А если пострадает?
Я должна попытаться убедить его отказаться!
На следующую пару я не иду. Хватаю куртку в гардеробе и бегу в общежитие. На улице скользко, гололёд, я падаю по дороге несколько раз, больно ударившись коленками.
Дурак ты, Вертинский! На сегодня снег с дождём обещали и мороз. Водители в принципе на дорогу выезжать не стремятся, только по необходимости. А он на гонку!
К общежитию подлетаю запыхавшаяся и нараспашку.
— Забыла что-то, Юляшка? — комендантша на пропускном мило улыбается.
— Ага, — тыкаю пропуск к терминалу и пробегаю.
Знаю, что он уже у себя. Семён увёз его на своей машине, я видела.
Поднимаюсь на их этаж и тарабаню в дверь. Открывает мне Семён и тяжело вздыхает.
— Пропусти!
— Юль, может, не сейчас?
— Отойди, Сёма! Нам надо поговорить.
— Ну ок, — пожимает плечами, глядя неодобрительно, но пропускает меня.
Он забирает свой телефон и выходит из комнаты, прикрыв дверь. Я остаюсь вдвоём с Вертинским.
Егор выглядит крайне напряженным, даже злым. Он поднимает на меня тяжёлый взгляд, от которого по телу идёт дрожь и хочется сбежать.