Смугляночка для бандита
Шрифт:
Я потянула Соньку за руку, и мы резко ворвались внутрь этого клуба. Быстро убегали, спасаясь от возможной погони. Правда, я не любила ввязываться в подобные авантюры, поэтому в висках ужасно стучал пульс, перебивая звуки музыки… Я снова ввязывалась в неприятности из-за него, хотя на этот раз он никак не мог на это повлиять.
Мне было ужасно паршиво. Хотелось забиться где-то в уголок, склонить голову на колени и дать волю собственным слезам. Но я… Я не могла позволить каким-то глупым, никому ненужным чувствам снова манипулировать мною.
Поэтому
В первые месяцы после аварии у меня не было музыки, я ничего не слышала… Только собственные мысли, которые то и дело повторяли «ты никчемная калека», «ты никому ненужная калека»… В какой-то момент мне казалось, что все… Я так больше не могу… Я устала от боли и пустоты в сердце…
А потом мне купили старенький дряхленький аппарат. Теперь я дорожила каждым мгновением, что я могла слышать. Оказалось, у всего есть свои звуки. И я раньше их не замечала… Я не обращала внимание, что рассвет солнца тоже звучит… Звучит громким чириканьем птиц, отдаленным гулом машин, одинокими дуновениями ветра… Я узнала, что ночь звучит журчаньем кузнечиков, порханием крыльев ночных мотыльков… А еще я узнала, что одиночество тоже имеет свой звук. Противный, жужжащий, невыносимый… Он разъедает тело изнутри, создавая глубокие язвы, но от него тебе не скрыться… Ну, почти…
Когда мне опять становилось паршиво, и казалось, что я не живу, а существую, я всегда включала любимые песни и просто пропадала в них. Мое тело само ловило ритм, само двигалось в такт вибрациям, которые улавливало не ушами, а кожей. Я растворялась в песнях, я растворялась в танцах… В них я жила…
И вот опять я пропала на несколько минут, что длилась эта музыкальная композиция. Я не сразу заметила тогда, что Соньку увели за собой ребята, с которыми мы учились вместе. Естественно, я ринулась на ее защиту, но было уже поздно. Когда я нашла подругу, она была не в себе… Такой я ее до сих пор не видела…
Ей хотелось танцевать, двигаться, веселиться. И я не могла запретить ей, потому что она давно мечтала просто развеяться. Но когда Сонька залезла на танцпол, отодвигая своим напором танцовщиц, я поняла, что с ней что-то не то…
И если бы не Данька, который впоследствии стал ее мужем, я не знаю, как бы закончился для нее тот вечер. И как бы он закончился для меня…
Но случилось так, как случилось. Я отпустила Соню с Даней, потому что в тот момент мне казалось, что другого выбора не было. Почему-то была уверена, что он ее не обидит, потому что он внушал мне доверие. Я всегда думала, что разбиралась в людях и не ошиблась на его счет (подробнее в книге «Беременность по контракту).
В тот момент я пожертвовала собой, оставшись
Я все еще не знала, узнал ли он меня. Но я чувствовала, как билось его сердце… Каждый удар распространялся на мое тело через его мощные руки, которыми он надежно меня зафиксировал.
Он проводил меня в кабинет охраны, а я, все еще пытаясь вырваться, периодически кричала, что вызову полицию, что напишу ужасный отзыв в жалобную книгу, что расцарапаю лицо этого мерзавца. Я все еще делала вид, что у нас с ним не было общего прошлого… Я не хотела вспоминать.
Он завел меня внутрь маленькой душной комнатки. Я слышала, как за нами защелкнулся замок.
– Это возмутительно! – продолжала орать я, как ненормальная. – Ты что, придурок, решил меня задержать здесь до утра? Ты совсем тю-тю? – я развернулась на него, смотря с вызовом.
Он ничего не говорил… Просто оценивающе скользил взглядом по моим волосам, лицу, опускался все ниже, отчего я чувствовала слабый дискомфорт.
Рома приближался ко мне, хмуря брови… Его кадык часто дергался, и я слышала, с каким трудом Роме давались эти глотки. Казалось, ему стало трудно дышать…
– Нет, это не можешь быть ты! Черт возьми! – он схватился рукой за голову. Развернулся в противоположную от меня сторону. – Мне сказали, что тебя больше нет! – резко ударил рукой о металлическую дверь. В ушах ужасно зазвенело. – Прости, я должен убедиться! – сжал меня, не дав ни малейшей возможности пошевелиться. Наклонил мою голову, и отодвинул мои короткие волосы. Он искал мое родимое пятно, расположенное прямо за ухом… - Это правда ты! – аккуратно дотронулся моего слухового аппарата. – Тебе больно?
– Больше нет… - хотелось плюнуть ему в лицо.
– Когда я вернулся из… Это очень длинная история, Микки… Первым делом я побежал к вам домой, только оказалось, что ты там больше не жила. Я не знал, где искать тебя… А Катя Михалкова сказала мне, что ты умерла и… - слова давались ему с трудом, и он часто останавливался, чтобы сделать очередной глоток воздуха. – Я сразу не поверил… Побежал туда, где видел тебя в последний раз, но мне сказали, что ты пыталась убить себя и тебя перевели в психиатрическую больницу…
– Бред, - пыталась солгать я, но Рома взял мою руку, перевязанную черной ленточкой. Он стал медленно развязывать ее, пока полностью не снял. Коснулся пальцами уже давно зажитого шрама, который я всегда пыталась спрятать от посторонних глаз.
– Это из-за меня? – я вырвала руку.
– Ты о себе очень высокого мнения, Рома… Нет, не из-за тебя. Я потеряла все в один момент, я не хотела больше жить… Но когда меня вернули с того света во второй раз, я поняла, какой дурой была… Жизнь одна, и надо ее прожить так, чтобы на предсмертном одре ни о чем не жалеть…