Смутные времена. Книга 7
Шрифт:
– Очень хорошо. Ты почти пришел. Русло это нам и нужно. Пройдешь еще на восток, от того места где остановился на ночлег, двести десять метров и увидишь в этом месте изгиб. Русло огибает каменную гряду. Она-то тебе и нужна. Остановишься и будешь искать разлом. Он не велик, но протиснуться в него можно. Обнаружить его – вот главная задача. Но я верю в тебя и помогу. Возьмешь в руку ладанку, которую тебе повесила на шею матушка на счастье. Она металлическая и когда ты станешь приближаться к разлому, то почувствуешь пальцами пощипывание. Значит, двигаешься верно. Главное найти расщелину,– Хрюкин проснулся ранним утром и на этот раз зуб на зуб у него не попадал, так что пришлось выпить котелок кипятка, пока отогрелся. Высунувшись из пещеры, он убедился, что никого вокруг нет и задерживаться в ней больше не стал. Двести метров это не то расстояние, к преодолению которого следует готовиться как следует. Так что через пять минут он уже был на месте и шарил по обрывистому берегу глазами, сжав в руке медальон "серебряный". Который ему действительно нацепила на шею Мария Кирилловна, заявив, что вещица ей эта досталась от деда Артурова. И что тот, кто ее носит, непременно помирает в постели от старости, потому как серебро это наговорено. Артур перечить мамаше не стал, и медальон, который Рер почему-то назвал ладанкой, на шею нацепить себе позволил и так привык к нему за последние месяца, что и не замечал его. Перемещаясь медленно вдоль берега, он почувствовал вдруг довольно ощутимый удар электротоком в пальцы и зашипел недовольно, отпустив в рукавице сжатый медальон. Сориентировавшись, Артур понял, что расщелина, скорее всего, находится прямо перед ним и занесена разумеется снегом. Саперная лопата с визгом вошла в промерзший снег, и через десять минут Хрюкин дорылся до расщелины. Кроме снега ее еще и довольно сильно затянуло грунтом, и прошлогодняя трава зазвенела под лезвием лопаты, как проволока. Хрюкин рубил ее с остервенением и расчистив землю промерзшую, взопрел, хотя мороз с утра был трескучий и перехватывал дыхание.
Еще полчаса энергичных раскопок принесли зримые результаты, в виде отверстия, из которого потянуло сыростью.
Артур рылся как крот, расширяя его и еще через полчаса в отверстие можно было вползти. Что он и сделал, предварительно припорошив свои следы. Хрюкин полз в темную нору, не видя ничего перед собой, волоча следом волокушу с золотом, и ему казалось, что прополз уже метров сто. В норе было гораздо теплее чем снаружи, но все равно холодно, так что когда уставший Хрюкин остановился чтобы передохнуть, то моментально замерз. Земля тянула в себя тепло из вспотевшего тела и озноб, пробравший его с макушки до пяток, заставил двинуться дальше. А еще через пять минут Хрюкин уперся в тупик и чуть не взвыл, поняв, что попался в ловушку. Обратно ему в этой норе развернуться вряд ли удастся, тем более, что волокуша сзади перегородила нору, буквально закупорив ее. Саперная лопата, с яростью вонзенная в земляную преграду, вошла в нее неожиданно легко. Грунт был сухой и пористый. Хрюкин выдернул лопату и ткнул опять ей впереди себя вслепую еще отчаяннее, и лопата провалилась, вместе с рукой ее сжимающей, в пустоту. Трясущимися руками Артур достал из внутреннего кармана коробок спичек и, чиркнув, осветил пространство перед собой. Перед ним чернело отверстие и из него тянуло не только сыростью, но и теплом. Настоящим, плюсовым. Спичка догорев, прижгла пальцы и Хрюкин зашипев, принялся вслепую орудовать саперной лопаткой, расширяя проход. Терпения у него хватило минут на пять. Ощупав руками образовавшееся отверстие, он прополз вперед еще на метр и снова зажег спичку. Огонек колеблющийся, высветил явно пещеру с каменным полом и такими же сводами, серыми с искринкой. Хрюкин выполз в пещеру и, встав на колени, зажег очередную спичку, которых осталось в коробке десяток последний. Но сейчас он не трясся над каждой, понимая, что на карту поставлена жизнь. Спичка вспыхнула, и Хрюкин понял, что ему повезло попасть в довольно просторную пещеру, которая расширялась и уползала плавно вниз. Уклон этот был заметен даже при слабом освещении и Хрюкин, оглядывающийся по сторонам, пока горела спичка, заметив это, выволок из норы волокушу с золотом. А затем вслепую отрезал от дерюжного мешка клок и намотав его на черенок лопаты, поджог.
Дерюжка, пропитанная, за годы использования, человеческим потом, загаженная всеми отходами деревенской цивилизации, разгорелась с копотью и треском. Но, к радости Хрюкина, не тухла. Оставив мешок с золотом у входа, Артур двинулся по покатому полу пещеры, освещая себе путь импровизированным факелом.
Пещера плавно не только опускалась, но и загибалась явно. Ее неровные, каменные стены, то почти смыкались, принуждая Хрюкина двигаться боком, протискиваясь, то расширялись метров до десяти и тогда он прижимался плечом к той что справа, так как именно она явно поворачивала постоянно. Пройдя двести шагов, которые Хрюкин непроизвольно считал, он опять уперся в тупик. Осветив его и убедившись что дальше прохода нет, Хрюкин присел на корточки и начал грызть сухари. Голод, вдруг появившийся, заслонил все страхи и колени трясшиеся у него до сих пор, дрожать перестали. Догорала дерюга, коптя и осыпаясь, хрустели на зубах каменной крепости сухари и он сопел, давясь ими.– "Дальше что"?– мысль эта занозой завязла в голове, повторяясь снова и снова. Прожевав очередной сухарь, Артур запил его водой из фляги и привалившись спиной к вставшей на его пути каменной стене, устало вздохнул и уронив голову на колени, неожиданно для себя задремал. Глаза устало закрылись и он сразу же увидел "ангела".
– Ты пришел почти. Осталось сделать последнее усилие,– Рер оскалился в уже привычной для Хрюкина улыбке, демонстрируя два ряда крепких зубов, слегка желтоватых и так плотно слепленных друг к другу, что они казались сплошными костяными наростами на деснах.
– Делать что? Куда идти?– спросил Артур нетерпеливо.– Спички заканчиваются.
– Сейчас ты встанешь и простучишь стену перед собой. Она звучит. Попробуй повторить тональность голосом. Получишь проход,– ответил Рер и исчез. Очнувшийся от дремоты Хрюкин, увидел что факел погас и он встал на ноги, не попытавшись даже нашарить его в могильной темноте, окружившей его со всех сторон. Повернувшись к стене, Артур ударил по ней флягой, которую до сих пор сжимал в руке, и стена отозвалась гулко, будто он ударил в дно бочки.
– А-а-а-у-у,– попытался повторить он получившийся звук и ударил в другое место, переместившись на шаг в сторону. Стена снова отозвалась звуком бочоночным, и он снова аукнул, потом еще и еще. Долбил и орал, пока не выбился из сил. Присев на корточки Хрюкин пошарил, отыскивая саперную лопату и нащупав ее, намотал на черенок портянку, сняв ее с ноги. Сунув босую ступню в валенок, он поджег ткань и она, выдав выхлоп вони, разгорелась так ярко, что осветила весь проход, выхватив из мрака метров двадцать квадратных. При свете факела, Артур снова начал громыхать флягой и орать "а-у" до хрипоты.
"Нужно не орать, а петь",– вдруг пришла ему в голову мысль и он, отбросив в сторону флягу, ударил по стене костяшками пальцев. Звук получился совсем другим, не боченочным, насыщенным и не искажаемый металлическим скрежетом фляги.
– У-у-у-у-у-у,– завыл Хрюкин, попадая в унисон и стукнув снова, опять провыл, но теперь уже.– "О-о-о-о-о".
Стукнув и провыв раз двадцать, он явственно услышал шорох, а к его ногам посыпались мелкие камни сверху. Подняв факел повыше, Хрюкин разглядел в своде пещеры щель, а наклонившись, обнаружил такую же у ног. Не долго думая, он сунул в нее лезвие ножа и попробовал подковырнуть, но нож согнулся, изготовленный из плохо закаленной стали и Хрюкин плюнув в досаде, выпрямил его в щели. Ломать лезвие ему не хотелось. Подумав, он осторожно сунул штык лопаты в щель, стараясь не погасить факел на черенке, и надавил. Сверху, на голову посыпались камни и грунт, сплошным потоком и схватившийся инстинктивно за голову руками Артур, скользнув подошвой по черенку, сбил коптящую портянку и вмял ее в пол. Оставшись опять в темноте, он выругался, отводя душу и яростно пнул ногой стену. Сверху опять посыпался щебень и затем на голову Хрюкину свалился такой крупный камень, что у него искры брызнули из глаз. Упав на пятую точку, он шипел от боли, радуясь, что шапка защитила его от более серьезной травмы. Отдохнув минут пять и, собравшись уже пустить в ход вторую портянку, Артур вдруг заметил, что тьма стала не такой уж и могильной. Он зажмурился несколько раз, убеждаясь, что ему это не мерещится и понял, что свет сочится из щели в основании стены. Подполз и принюхался. Явно сквозило и в глаза, придвинутые вплотную, сочился явно свет. Слабый, едва уловимый, но свет. Хрюкин нащупал лопатку и осторожно сунул ее лезвие в щель. Лопата вошла металлической частью почти до половины и уперлась. Расстегнув полушубок и натянув его на голову, поверх шапки, Хрукин надавил на черенок обеими руками и приготовившись получить на спину камнепад, замер. Однако камнепада не получил. Сверху посыпался мелкий щебень и грунт, а стена сдвинулась вверх.
– Вверх уползаешь,– просипел Хрюкин и зацепившись руками за нижний выступ, увидел свои руки. Сумрачно, едва различимо, но увидел. Сомнений не осталось, стена сдвигалась вверх и он рванул ее изо всех сил. И она поползла, с треском и шорохом, поднявшись еще на метр. Ощупав отверстие получившееся и поняв, что стена всего оказалось сантиметров двадцать толщиной, Артур сунул голову в отверстие, встав на четвереньки и оказался в полумраке, позволявшем видеть в метре от себя. Откуда и что освещало пространство за перегородкой он понять не смог, но ломать голову над этим не стал и пролез под перемычкой. Здесь он осторожно встал на ноги и пустил на факел вторую портянку. Осветив помещение, в которое попал, Хрюкин сразу заметил торчащие на высоте трех метров, штыри, то ли металлические, то ли каменные с утолщениями на концах. Разглядывая ближайший к себе, он поднес к нему факел и утолщение, задымившись тотчас же, вспыхнуло, так ярко, что он невольно прикрыл глаза ладонью.
– Факелы это,– догадался Хрюкин и поджег еще пару штук. Свет от "факелов" рассеял мрак окончательно и Артур увидел, что находится не в пещере, а зале. Практически круглом, или, если точнее, то эллипсном. Довольно просторном, и ничем не загроможденном. Пустом совершенно. Правда, в его центре торчал какой-то прямоугольный выступ, но не очень высокий, в полметра не более. Но он не загромождал, а будто бы дополнял помещение и Хрюкин прошел к нему, шлепая валенками. Выступ был изготовлен из камня и отшлифован так, что в нем отражались огни "факелов", сияющие ослепительно и дыма не дающие. Квадрат – три метра примерно на три, был нежно розового цвета и в его центре просматривался опять же эллипс метр на полтора, но серого цвета. Нагнувшись вперед, Хрюкин коснулся эллипса и понял что это металл. Пальцы почувствовали холодную, гладкую поверхность и в них как от медальона, слегка кольнуло током. Руку Хрюкин рефлексорно отдернул и взглянул на свои пальцы, грязные, с давно не стриженными ногтями. Они дрожали и он пробормотал:
– Люк что ли, как в танке?– голос прозвучал в пустом пространстве глухо, но отразился эхом и вернулся в уши едва слышным "анке, анке, анке".
– Танк,– прошептал Хрюкин и встал на колени, взобравшись на полированную поверхность. Склонившись над люком, он стукнул по нему костяшками и запел вслед за услышанным звуком.
– У-у-у-у-у-у,– стукнув несколько раз и провыв в унисон получающийся звук, Хрюкин толкнул, выступающий на пару сантиметров эллипс и тот легко скользнув в сторону, открыл перед его носом темный провал такой же формы.
– Точно – люк это,– Хрюкин достал коробок спичек и чиркнул, освещая провал. Огонек высветил уходящий вниз колодец, глубиной метров пять с совершенно гладкой вертикальной поверхностью.
Глава 3
Вертикаль через метровые промежутки, с двух сторон, была аккуратно прорезана овальными отверстиями-углублениями, явно предназначенными для спуска. Хрюкин повертел головой, не решаясь спуститься в овальный колодец и спрыгнув с квадратной возвышенности, прошел к "факелу". К его удивлению он подпрыгнув, легко выдернул его из отверстия в стене и при этом, коснувшись случайно лицом огня, ожога не получил. Набалдашник светился, едва нагревшись.