Смывая волной
Шрифт:
Когда первый из них видит тело своего товарища, скорчившегося у переднего пассажирского сиденья, он не окликает его, а бросается к упавшему человеку. Я прыгаю к нему и наношу первый удар ножом, но встречаю сопротивление.
На нем бронежилет. Приспосабливаясь к этой проблеме, я наношу удар другим ножом, перерезая ему горло и прокладывая прекрасный путь для истечения крови. Он падает на землю как раз вовремя, чтобы второй мужчина успел подойти ближе.
Даже в тени его глаза расширяются, прежде чем злобно сфокусироваться на мне.
—
Когда он достает пистолет из кобуры, я поднимаю бровь в молчаливом вызове и показываю ему свои ножи. На мгновение мужчина сжимает пальцами кобуру, но потом достает нож, пристегнутый к поясу.
Один нож против двух.
Один человек, который, скорее всего, не настолько опытен в бою на ножах.
Словно по волшебству, я слышу в глубине своего сознания слова папы, произнесенные им шепотом много лет назад.
«Не позволяй никому себя запугивать. Ты — Юрченко. Красивая. Храбрая. Смелая. И никогда не стоит недооценивать себя. Верь в себя, и ты никогда не потерпишь неудачу».
Мудак щелкает лезвием, и оно сверкает в лучах лунного света, пробивающихся сквозь облака.
Моя улыбка полна злобного ликования, когда я дразню его.
— Мои покрыты кровью. Твои — тщедушные и неиспользованные. Очень похоже на что-то другое?
Черты его лица темнеют от ярости, но это то, чего мне хочется. То, что я могу использовать в своих интересах. Неконтролируемые эмоции, такие как ярость, могут завладеть человеком и ухудшить его навыки. Слишком горячая голова — и движения становятся неаккуратными. Ярость может ослепить человека и перечеркнуть все, чему он научился в бою.
Он не разочаровывает, когда бросается на меня, сжимая клинок в крепкой хватке. Я уклоняюсь от него, смещаясь в сторону, и вонзаю нож ему в бедро. Потом быстро выдергиваю его и отпрыгиваю в сторону, наслаждаясь моментом, когда тот почувствует зубья пилы на шипе клинка. Он издает резкий стон боли, но справляется с собой.
Этот придурок намерен заставить меня потрудиться.
Когда он вновь бросается на меня, я успеваю увернуться. Затем наношу удар по руке и ввожу острие другого ножа в нежную часть между горлом и нижней частью челюсти.
Набросившись, он рассекает мою правую руку около локтя, прежде чем я успеваю отскочить от него. Стискиваю зубы от жгучей боли. Когда мужчина смещается в сторону, его боевая стойка нарушена из-за раны на ноге, я перехожу в оборонительную позицию, и мы кружим друг вокруг друга. Знаю, что он пытается сделать, но тот не понимает, что я к этому готова.
Как только я оказываюсь спиной к грузовику с ножом наготове, он резким движением бросается вперед. Жду до последнего момента и поворачиваю верхнюю часть туловища в сторону, импровизируя и используя быстрые, повторяющиеся удары обоими ножами по его рукам и боковой части шеи. Он падает на землю, зажимая раны.
Шансов, что он выживет после пореза на артерии, практически нет, но это не моя проблема.
Я разворачиваюсь, готовая прорваться внутрь ангара, но сталкиваюсь
Мой взгляд устремлен не на лицо ублюдка, а к его пальцу на спусковом крючке. Двигаться или не двигаться… Будет ли его реакция быстрой или достаточно медленной, чтобы я успела уклониться и убить его первой?
Прежде чем я успеваю сообразить, как через секунду раздается приглушенный звук. От удара пули голова этого придурка откидывается назад, и из задней части черепа брызжет мозговое вещество и кровь.
Глава 68
АЛЕКСАНДРА
Тело падает на землю, открывая вид на Сергея и его ублюдочного помощника. Каждый из них нацелил на меня свои пистолеты.
Тот, кто сделал этот выстрел откуда-то сзади, возможно, помог мне, но я не могу поверить, что они не играют в свою собственную игру.
Потому что с этими ублюдками все так и есть. Игра на жизнь и смерть, и ни капли раскаяния.
Мой взгляд останавливается на помощнике, который стремительно надвигается на меня. Я оцениваю его, когда он останавливается в паре метров от меня. С двумя пистолетами в руках, пальцы на обоих спусковых крючках, я потрясенно моргаю, когда на меня обрушивается осознание.
Это тот самый ублюдок, который стрелял в меня той ночью на яхте. Тот, кто издевался надо мной все это время.
«По договору ты должна быть жива. В нем не говорилось, что в тебе не может быть нескольких дырок».
Его пристальный взгляд на меня порождает ощущение, будто по моей плоти ползают миллионы скорпионов. Однако мой тревожный ответ на этом не заканчивается. Блеск в его глазах создает у меня впечатление, что он посвящен в то, чего не знаю я. И ему не терпится похвастаться этим.
Его верхняя губа изгибается в усмешке
— Брось оружие.
Я выдерживаю пристальный взгляд ублюдка, наполовину задаваясь вопросом, не проделает ли он во мне еще раз все те дырки. Его палец сгибается на спусковом крючке как раз в тот момент, когда Сергей говорит командным голосом.
— Еще нет, Дэв.
Дэв. Наверняка это сокращенный вариант его имени. Заметное сужение черт его лица, напряженные линии, обрамляющие рот, говорят о том, что он не любит, когда Сергей говорит ему, что делать. Ни капельки.
Глаза становятся ледяными, его отрывистая команда хлещет, как кнут
— Я сказал, брось оружие.
Дэв не похож на типичного члена русской Братвы. У него странный акцент, нос более выпуклый на конце, а линия челюсти более округлая и гораздо менее выразительная.
С яростью, пылающей в моих глазах, я выдерживаю его взгляд и отбрасываю ножи. Он явно недооценивает меня, предполагая, что на этот раз я подготовлена не лучше.
Дэв прищуривает глаза, словно он изучает новый интригующий экземпляр.