Смывая волной
Шрифт:
Я легко иду к своей смерти. Босиком или в сапогах — разницы нет. Но на этот раз я покончу с этим. Чтобы лишить жизни Сергея и его придурков и не дать им подвергнуть Лиама еще большей опасности.
Навечно и всегда. Именно так долго папа обещал любить меня. Я жалею только о том, что он так и не познакомился с Лиамом, с человеком, который показал мне не любовь мальчика, переодетого в мужчину, а любовь настоящего мужчины.
Он бы понравился папе. Это я знаю с полной уверенностью.
Как
Они оставили меня умирать, не ожидая, что я вернусь за ними. Может быть, память и стерлась на короткое время, но теперь она вернулась.
Как и жажда мести.
Глава 65
ЛИАМ
— Хождение взад-вперед, черт возьми, ни к чему хорошему не приведет. Если только тебе не нужна физическая нагрузка… — приподнимает бровь Святой, как будто проверяет, не прибавил ли я в весе. — М-м-м. Трудно сказать.
Отворачиваюсь от него и продолжаю вышагивать. Из меня сочится разочарование, и я запускаю пальцы в волосы, сжимая их и натягивая.
— Не могу поверить, что ты, блядь, позволил ей уйти.
Он испускает долгий, усталый вздох. Наверное, потому, что я говорил это уже не меньше дюжины раз.
У него дома.
По дороге в аэропорт.
Когда мы садились в самолет.
— Как ты мог просто, — я убираю руки с волос, сжимая пальцы в кулаки, — отпустить ее?
Святой барабанит пальцами по подлокотнику.
— Я же говорил тебе, что к ней вернулась память. Она хотела покончить с этим дерьмом и уберечь тебя.
Я смотрю на него так, словно он сошел с ума.
— И ты думал, что я не буду против?
Его глаза устремлены на меня.
— Отец этой женщины убил твою семью.
Он позволяет своим словам повиснуть между нами.
— Я был на их гребаных похоронах. И точно помню, как ты получил информацию о том, кто виновен в их смерти.
Наступает тишина, густая и приторная, с болезненными воспоминаниями, наступающими на пятки. Святой хлопает себя ладонью по центру груди.
— Я был там, когда ты поклялся отомстить убийце, — опускает брови Святой, меняя голос, становясь менее резким. — И я видел, как это дало тебе то, ради чего, блядь, стоит жить.
— Ты думаешь, я этого не помню?! — взрываюсь я, пригвоздив его стальным взглядом. Потом крепко сжимаю губы, раздувая ноздри, пытаясь успокоиться.
Мой голос стал менее громким, но я выдавливаю слова, крепко сжав челюсти.
— Юрченко был известен своим пристрастием к ножам и инсценировкой убийств как самоубийств.
Более того, он надрезал нужные точки на ладонях, чтобы их признали самоубийствами. Смерть от самопорезов, каждый раз попадая в важный орган.
То же самое говорили о моей семье. Что мой отец зарезал свою жену
Эти болезненные воспоминания заглушают мой гнев на Святого, оставляя меня с осознанием того, что я облажался с Алекс. Что не признался, когда должен был.
И теперь все стало еще более запутанным. Потому что женщина, которую я люблю — женщина, чей отец убил мою семью, женщина, которую я поклялся убить, чтобы отомстить за их смерть, — бежит прямо на арену дьявола.
Опускаясь на кожаное сиденье, я испускаю тяжелый вздох.
— В глубине души я понимал, что уход на пенсию выставит меня не в лучшем свете.
Святой издает насмешливый звук, но я не обращаю на него внимания.
— Не ожидал, что они захотят, чтобы я работал на них настолько сильно, чтобы нанести удар по моей семье.
— Но это сработало.
Я смотрю на него и практически вижу, как в его голове крутятся шестеренки.
— Что ты имеешь в виду?
— Это сработало. Сергей сделал тебя своим должником благодаря этой сделке.
Наклонившись вперед в своем кресле, он переплетает пальцы и смотрит в пол.
— Послушай, я по своему опыту могу сказать, что после травмирующих событий в жизни человека эмоции зашкаливают. Ты хуже замечаешь самые очевидные детали и в итоге совершаешь… неосознанную ошибку.
Понизив голос на октаву, Святой бормочет:
— Ты справляешься с собой только одним способом, чтобы тут же снова окунуться в адскую бурю дерьма.
Воцаряется напряженная тишина, прежде чем он приподнимает плечо в полупожатии.
— Слушай… она сказала, что ее отец был хорошим человеком. Что он изменил свои взгляды. — Его глаза встречаются с моими. — Люди могут меняться, Кинг. Ты тому доказательство.
Каждая клеточка моего тела замирает от его слов. Мой голос приглушен, как будто я на самом деле боюсь озвучить свой вопрос.
— Ты думаешь, она говорит правду? — Мое горло грозит распухнуть, потому что, черт возьми, я уже скучаю по ней, а прошло всего несколько часов.
Он выдерживает мой взгляд.
— Я знаю, что такое страдание и потеря, когда вижу их. И твоя женщина закутана в это так туго, что удивительно, как она вообще может дышать, — испускает долгий вздох Святой. — Но я так же знаю, как легко не замечать вещей. Недостатки тех, кого любишь.
Проводя рукой по лицу, он смотрит на ковровое покрытие, и выражение его лица становится задумчивым.
— Тебе нужно понять, что для тебя важнее. Отомстить за свою семью? Или понять, что пришло время отпустить все и по-настоящему жить своей жизнью.
Он откидывается на спинку сиденья, кладет одну лодыжку на колено и поднимает на меня глаза.
— Ты должен сделать этот звонок. Пришло время сказать ему, что ты, наконец-то, придешь сегодня вечером, чтобы выполнить условия вашего соглашения.