Сначала жизнь. История некроманта
Шрифт:
— Я уже называл, — ответил Тось, отказываясь отвечать на бессмысленные вопросы.
Сидящие за столом замерли.
— Ваше имя? — снова повторил третий слева.
Тось вздохнул. Такая история происходила каждый раз.
— Антосий.
— Откуда вы родом?
— Из Старицы, — привычно соврал Тось. Они с Денитием проезжали через это село. Там почти все население за несколько дней вымерло от неизвестной хвори. Тось видел, как на двух телегах вывозили выживших, в основном это были глубокие старики и малые дети.
— Это ложь, — спокойно сказал третий слева. — Мы проверили ваши слова. По утверждению
У Тося по спине побежали мурашки.
— Из Старицы, — твердо произнес он. — Произошла ошибка, проверьте еще раз!
— Хорошо, — согласился третий слева. — Назовите имена своих родителей, мы наведем справки о них.
— Марий и Фелисия, — брякнул Тось первое, что пришло на ум. Мельком удивился, что в такой момент в памяти всплыло имя отцовской возлюбленной.
Третий слева взял со стола какую-то бумагу.
— Таких имен нет в списке, — спокойно произнес он. — Повторяю, вы лжете. Отвечайте правду. Откуда вы родом?
— Из Старицы, — с ненавистью ответил Тось. — Вы нарочно стараетесь меня запутать, чтобы я начал говорить неправду. Вы мне мстите за то, что я хотел переспать с дочерью Ани. Я давно это понял! Слушайте, я же во всем признался, чего вам еще надо? Хотите судить — судите, хотите отправить за решетку, на каторгу или куда там еще отправляют в таких случаях — отправляйте! Я даже сопротивляться не буду, сам знаю, что заслужил. Чего вы из меня душу вынимаете?
— Мы давали вам шанс во всем признаться, — сказал третий слева.
— В чем — во всем? — уже не сдерживаясь закричал Тось. — В том, о чем я понятия не имею?
Третий слева молча кивнул крайнему справа, и тот встал и подошел к темной нише в углу и за руку вывел оттуда деда Уникия. Старик выглядел очень бледно, весь в трупных пятнах, похоже, беднягу совсем не кормили.
— Где твой хозяин? — громко спросил поднятого крайний справа. Лицо деда Уникия, осветившись радостью, тут же повернулось к Тосю. — Иди к нему! — приказал голос из-под темного капюшона, и дед Уникий энергично направился к своему бывшему ученику.
Тось вскочил со стула, не обращая на боль в раздавленной ступне.
— И что? — истерически завопил он. — Что вы хотите этим сказать? Вы же командуете им, а не я!
— Мы хотим сказать только то, — третий слева спокойно посмотрел на Тося, — что если раньше мы еще сомневались, то теперь твердо уверены.
— Почему? В чем? — Тось решил бороться до конца.
Третий слева посмотрел на него с некоторым сочувствием.
— Уверены в том, что вы — нарушивший несколько законов некромант. А почему? Во-первых, потому, что вы много врете. А во-вторых, на вашего компаньона, господина Зория, этот зомби совершенно не реагировал в течение целой недели. Мы надеялись, что отреагирует, когда проголодается, но… ничего. А вот на вас он отреагировал мгновенно, хотя это и явилось для нас некоторым сюрпризом. Итак, я повторю вопрос, на котором мы остановились. Откуда вы родом?
— Да идите вы! — злобно сплюнул Тось. Пусть делают, что хотят, но признания они от него не дождутся. — И этого с собой заберите! — он начал отступать от надвигающегося на него деда Уникия. Запах от старикана шел такой, что с ног сшибало. — Пошел вон, придурок, не смей ко мне приближаться!
Дед остановился, грустно посмотрел на Тося и спросил голосом, полным скорби и обиды голосом:
— Зачем же ты так, внучек, то есть, хозяин? Они мне обещали, что ты меня покормишь….
Тось замер. Он совсем забыл, что из-за Миры запретил деду говорить, а любое обращение к поднятому, который находится под запретом, воспринимается тем как разрешение почесать языком. С тем кузнецом, дядькой Вахаром, ведь было то же самое!
Тось невольно оглянулся на семерку в темных балахонах. Те перешептывались и выглядели довольно ошарашенными. Вдруг двое из них встали и направились к Тосю, а третий слева поднялся со стула и объявил:
— Поскольку подозреваемый упорствует во лжи, данной мне властью я дозволяю использовать крайние методы допроса! Уведите зомби!
Отчаянно сопротивляющегося Тося подхватили под руки и потащили к одному из механизмов. Молодой некромант завыл в голос, наконец-то сообразив, что этот механизм есть ни что иное, как приспособление для пытки. Его кое-как уложили на какой-то топчан, привязали, затем засунули здоровую ногу Тося в похожую на сапог штуку и начали выворачивать. Тось взвыл теперь уже от боли. Именно в этот момент он окончательно понял, что ему конец. Наверное, от отчаяния его вдруг осенило.
— Мясо! — что есть мочи закричал он смирно стоявшему в сторонке деду Уникию, к которому направлялся один из инквизиторов, чтобы увести. — Вот эти, которые рядом со мной — мясо! Убей и ешь!!!
Дед сорвался с места так, как будто им выстрелили из пращи. С ревом, переходящим в голодное рычание, он набросился на одного из державших Тося инквизиторов и вцепился ему в горло. Тот заорал, но быстро смолк. Послышалось бульканье, которое тут же заглушило громкое чавканье.
— Дурак, сначала остальных убей, потом жри! — снова заорал Тось на непутевого поднятого.
Сам он ухитрился выпростать из веревок руку и выхватить у стоявшего рядом инквизитора, который уже плел какое-то заклинание против деда, висевший за поясом нож. Тот заметил, мигом забыл про заклинание и начал отбирать. Завязалась неравная борьба. Тось так не хотел отдавать нож, что чуть не отрезал себе пальцы, но инквизитор оказался сильнее. Конечно, его же не избивали последние несколько дней. В общем, в результате нож вонзился в Тосев больной бок, и, если бы не дед Уникий, набросившийся на инквизитора сзади, то жизнь молодого некроманта оборвалась бы в этот момент. К счастью, дед Уникий отвлек на себя все внимание, с диким воем разорвав очередное инквизиторское горло.
Оставшиеся инквизиторы на счастье молодого некроманта повели себя гораздо осторожнее своих товарищей. Они не стали бросаться на него, предпочтя заняться упокоением слишком активного зомби. Вытаскивая из раны нож, Тось краем глаза видел, как они бросали в деда Уникия заклинания от которых тот, по идее, должен был загореться, превратиться в глыбу льда, расплющиться в лепешку, растечься слизью и рассыпаться в прах. Правда, заклинания почему-то срабатывали довольно слабо. Дед Уникий отмахивался от файерболов, как от мух, чесался, как блохастый пес, от замораживающих заклинаний, но продолжал довольно успешно избегать упокоения от рук инквизиторов.