Сначала жизнь. История некроманта
Шрифт:
Господин Амати вздохнул.
— Скажем так, я не слишком доверяю твоему новому другу.
— Кому? Тосю? — Мира издала сдавленный смешок. Новый друг, надо же. — Да он же мне как брат! Мы выросли вместе!
— Я знаю, знаю, — успокаивающе похлопал ее по руке приемный отец. — Но позволь мне иметь о нем свое мнение.
Мира попыталась возразить.
— Но это же бессмысленно!….
— Хорошо, пусть так, — не стал спорить эльф. — Ты же не запретишь своему старому отцу делать бессмысленные вещи? К тому же, если ты так уверена в этом парне, маячок не сыграет ровным счетом никакой роли. Он просто будет висеть и все. Прошу тебя, Мира, — он проникновенно заглянул ей в глаза, — это только ради моего спокойствия. Я знаю, что это не слишком умно, но я же твой отец. Я просто места себе не нахожу, когда ты с ним.
Он немного помолчал.
— Наверное, я просто ревную.
Миру захлестнуло чувство вины. Господин Амати столько для нее сделал. Она снова взяла его руку и поцеловала.
— Вам совершенно незачем ревновать. Я никогда вас не брошу, — она немного помолчала, приводя в порядок мысли. — Хорошо, можете ставить маячок, если вам так спокойнее. Но, господин Амати, вы должны мне больше доверять! Я люблю Тося, как брата и я…. я уверена в нем! Когда ваш маячок не сработает, вы должны будете признать, что были неправы по отношению к нему, иначе я обижусь!
Эльф улыбнулся.
— Я никогда подобного не допущу! — сказал он, целуя ее в лоб. — А теперь подумай, что нам взять с собой в поездку.
Когда Мира объявила Тосю, что через неделю она уезжает, он сначала растерялся, а потом пришел в бешенство. Он был уверен, что это сволочной эльф увозит Миру подальше от него, Тося. Приемный отец он ей, как же. Небось, сам хочет попользоваться человеческой девчонкой, вот и увозит подальше, где их никто не знает.
Тось растравлял злобу мерзкими мыслями, в которые и сам наполовину не верил, и укреплял решимость совершить давно задуманный подлый поступок страхом, что Мира опять исчезнет из его жизни, и он ее больше никогда не увидит.
С трудом сдерживая эмоции, он расспрашивал Миру, куда и зачем она едет, а сам лихорадочно придумывал повод заманить девушку к себе домой. Конечно, она ему доверяет, и долго над предлогом думать не придется, но дома надо все устроить так, чтобы ничего не помешало. Придется рассказать Зорику, но Зорик свой человек, он не будет мешать, а скорее наоборот поможет. А вот деду Уникию придется снотворного подсыпать, что ли. Чтобы не проснулся, когда не надо.
Как и ожидал Тось, Зорик отнесся к его затее положительно. Не стал насмехаться и вспоминать старые обиды, а напротив, принялся деятельно помогать. Перво-наперво они наняли двух немолодых женщин, чтобы привели дом в порядок. Потом Тось купил несколько комнатных цветов в глиняных горшках и расставил их по всему дому. Он вспомнил, что Мира любила такие, когда была маленькой. И напоследок заказал ужин знакомому повару в одной из соседских забегаловок.
И тут, как назло, умер дед Уникий.
Тось, нервы которого были на пределе, готов был разорвать труп старика на части, настолько не ко времени тот надумал отправиться на тот свет. Теперь вся затея Тося срывалась из-за возни с телом, похорон и обязательного в таких случаях траура. Можно не сомневаться, что Мира теперь и близко к его дому не подойдет. Тось готов был лезть на стенку от злости, но тут ему пришла в голову замечательная мысль.
Он прижал Зорика к стене и предложил поднять деда Уникия.
Вдвоем. У него, Тося, мол, тоже дар прорезался от долгой учебы в университете. Так что, если они вдвоем напрягутся, то у них все получится. Компаньон сначала немного поупирался, ведь одно дело мечтать о стезе черного-пречерного некроманта, и совсем другое — прямо сейчас совершить противоправное действие, за которое можно оказаться в руках инквизиторов. Но глаза Тося, в которых играло безумие, а также его твердые пальцы на Зориковой шее оказались весьма убедительны, и Зорик согласился.
Поздней ночью они оттащили тело деда Уникия вниз, вымыли, переодели в чистое белье, чтобы тот не пришел в себя обмочившимся, как младенец, и встали возле него, взявшись за руки. Зорик при этом дрожал, как осиновый лист. Тось так не понял, сделал ли тот хоть что-нибудь, или всю работу ему пришлось выполнять самому. Однако когда дед Уникий поднялся (Тосю показалось, что старик толком и не понял, что с ним произошло), Зорик обрадовался, как ребенок.
— У нас получилось, Тось, — повторял он, то и дело потирая руки. — У нас получилось! Теперь мы настоящие некроманты!
Тось не разделял его восторгов, слишком хорошо представляя, чем это может кончиться для них обоих. Но дед Уникий нужен был ему «живым» всего на несколько дней, и он надеялся, что все обойдется.
И вот, когда до отъезда Миры оставалось всего два дня, Тось решился.
Они встретились, как обычно, после занятий в университете и сначала долго гуляли по кривым улочкам Тирту, которые Мире хотелось еще раз увидеть, чтобы подольше сохранить в памяти. Они разговаривали обо всем на свете, но Тось, не теряя контроля над ситуацией, тем временем аккуратно подводил Миру к похоронному околотку. И когда они оказались недалеко от него, предложил как бы между прочим:
— Не хочешь посмотреть, где я живу? Пойдем, здесь совсем рядом!
Мира слишком поздно поняла, что оказалась в ловушке. По ее лицу было видно, что похоронный околоток — последнее, что она хотела бы увидеть в Тирту, но отказаться не смогла. Тось заранее состроил обиженную физиономию на случай, если она не согласится.
— Хорошо, — кивнула она, натянуто улыбаясь. — Идем, покажешь. Ты никогда не приглашал меня сюда раньше.
— Боялся, что тебе не понравится, — объяснил Тось, беря ее за руку. — Но ничего страшного у нас тут нет, можешь не трястись!
— Я и не трясусь! — оскорблено ответила Мира, храбро ступая на улицы околотка, но по лицу и напряженной осанке Тосю было видно, каких усилий ей это стоит.
Он не знал, чувствует она здешний запах смерти или нет, но ему не хотелось, чтобы она связывала это неприятное ощущение с ним, Тосем. Между тем, похоже было, что она все-таки связала, потому что вдруг выдернула свою руку из Тосевой ладони и спрятала обе руки в широких рукавах своего форменного светло-серого одеяния. Как ни старался Тось отвлечь ее разговорами, видно было, что ей здесь очень неуютно. Но тут Тось ничего сделать не мог. Единственным лекарством от подобной чувствительности было лишение дара, и именно его он и собирался ей прописать.
Наконец, показалась контора деда Уникия, вернее, теперь уже их с Зориком контора. Тось, потея от напряжения, предложил:
— А вот дом, где я живу. Зайдем?
Мира заколебалась, и он уже ждал, что она откажется, но она вдруг кивнула:
— Хорошо, давай зайдем.
Еле уняв бешеную дрожь в пальцах, Тось открыл перед ней дверь и повел внутрь.
Нарядный Зорик и невероятно чистенький и опрятный дед Уникий уже ждали их в гостиной. Не будь тут Миры, Тось обязательно присвистнул бы от вида старикана — тот редко выглядел столь презентабельно при своей полностью занятой заботами о чужих покойниках жизни. Мира при виде деда Уникия слегка поежилась, но ничего не сказала.