Сначала жизнь. История некроманта
Шрифт:
— Клянусь, — равнодушно бросил Тось. — Сами подумайте, какой вред может быть покойникам?
— И то верно, — отозвался кто-то из крестьян, — они ж уже все одно мертвые….
— Да им, небось, в охотку поработать, — раздался откуда-то с задних рядов веселый молодой голос, — належались, поди, за столько-то лет!….
Раздался смех, даже Тось не удержался от улыбки, но староста снова сжал в кулаке свою многострадальную шапку.
— Так-то оно так, — нерешительно проговорил он, — а все одно, как-то все это… не по-людски, одним словом. Ладно, ваша милость, копайте свой ров, но больше чтоб ни-ни! Итак, чую, добра нам всем от этого не будет!
Тось кивнул в знак согласия, вот еще, нужны ему их доходяги, там же полкладбища гнилые скелеты, а остальные в таком состоянии, что нельзя в приличном обществе показать. Хорошо, хоть лопаты ухитряются как-то держать.
Сначала Тось, чтобы не пугать народ, хотел выводить покойников на работу только по ночам, но на следующий вечер случился небольшой казус — два крепких с виду мужика ни с того ни с сего слегли с лихорадкой. К Тосю тут же заявилась знахарка с претензиями, что это он виноват, заразил мужиков от своих покойников, и потребовала немедленно прекратить эксперименты над живыми людьми. Честно говоря, Тось и сам понял, что не стоило живым и мертвым копать одними и теми же лопатами. Близость мертвых на живых действует не слишком хорошо. Делать было нечего, пришлось крестьян отпустить по домам, а мертвым позволить работать и днем, хотя зрелище они из себя представляли, мягко говоря, неприглядное.
Впрочем, работали зомби хорошо, и через несколько дней ров был почти готов. Тось надеялся, что успеет закончить и заполнить его водой, чтобы уж совсем, как в старинном замке, но не получилось. На рассвете пятнадцатого дня месяца таленя его разбудил звонкий голос рога.
Наскоро одевшись, Тось набросил на плечи новенький черный балахон, сшитый ему Цинькой — деревенской сиротой, которую Тось взял в дом в качестве прислуги, и выскочил во двор. Там задержался на некоторое время, приосанился, негоже злобному черному некроманту нестись навстречу черноборцам, как провинившемуся школяру. На специально выстроенную для этого случая небольшую деревянную башню он поднялся совсем с другим настроением — неторопливо и с достоинством. Фаравий и остальные личи уже были на своих местах, с заклятьями наготове. Тось заметил, что на бывших коллег его поднятые поглядывают весьма и весьма недружелюбно, и сделал для себя вывод, что предательства с их стороны можно не опасаться.
Между тем, прибывшие по Тосеву душу черноборцы выглядели довольно устрашающе. Полтора десятка крепких мужиков в темно-серых балахонах, восседающих на крупных лошадях, выстроенных в боевой клин. Еще недавно Тось уже трясся бы, как осиновый лист, но сейчас ему почему-то было совсем не страшно. У него вообще чувства в последнее время несколько притупились. Молодой некромант предполагал, что это очередной побочный эффект его дурного полуподнятия, честно говоря, не слишком приятное ощущение, как будто завернули в вату, однако в данный момент такое бесчувствие было даже на руку.
— Эй, кто посмел беспокоить меня в такую рань? — крикнул Тось, решив сразу показать, кто здесь хозяин.
В рассветной тишине его голос прозвучал неожиданно громко и внушительно.
— Это ты некромант по имени Антосий, которого обвиняют в попытке изнасилования дочери Ани, в незаконном поднятии покойников и использовании их в своих интересах, а также в побеге из исправительного учреждения? — хорошо поставленным голосом поинтересовался кто-то из черноборцев.
— Ну я, — пожал плечами Тось, полагая, что скрывать правду бессмысленно. — И что?
Тот, похоже, немного опешил от такой наглости.
— То есть, ты признаешь себя виновным по всем пунктам обвинения? — прозвучал удивленный голос.
— Этого я не говорил, — усмехнулся Тось. Вот еще, признание им подавай. Может, еще и на костре себя сжечь, чтобы им работать поменьше? — Я всего лишь признаю, что я — тот самый Антосий, которого во всем этом обвиняют!
— Понятно, — отозвался тот же голос. — Тогда тебе интересно будет узнать, что суд, состоявшийся три дня назад, признал тебя виновным по всем пунктам и приговорил к высшей мере наказания! Ну что, ты доволен, некромант?
Доволен ли он? Тось пожал плечами, удивляясь про себя, что почти ничего не чувствует. А ведь, наверное, должен был бы. Все-таки к смерти приговорили. Раньше бы гораздо сильнее испугался.
— Да мне как-то все равно, что там решил ваш суд, — честно ответил он. — Вы сюда приперлись, чтобы сказать мне об этом?
— Нам поручено привести приговор в исполнение, Хельфово отродье! — рявкнул уже другой черноборец, явно не такой терпеливый, как первый.
— Так с этого и надо было начинать, — зло бросил Тось, спускаясь на второй уровень башни, под защиту стены. — Между прочим, Хельф — такой же бог, как и все остальные….
Последнюю фразу он произнес, разумеется, для себя, а не для черноборцев. Разве эти упертые праведники оценят свежую мысль? Заняв заранее оговоренное место рядом с Фаравием, Тось приник к узкой обзорной щели. Страх так и не пришел, вместо него некроманта начало потряхивать от нервного любопытства.
Черноборцы, выровняв строй, двинулись к воротам. Остановились возле рва (мост им, само собой, никто не собирался опускать), и тот, который шел впереди, высоко поднял руки и начал читать заклинание, в котором Тось без труда узнал так называемое «Войтово копье».
— Не дергайтесь, хозяин, — сказал ему Фаравий, тоже делая пассы руками. — Прикроем.
Само собой, Тось тоже не собирался ждать, пока его размолотят в щепки этим «копьем». Он сосредоточился, внимательно глядя на читающего заклинание черноборца.
— Будьте осторожны, хозяин, — отвлек Тося от процесса второй стоявший рядом с ним бывший инквизитор, которого звали Вератий. — У них могут быть защитные амулеты!
Тось беспечно отмахнулся.
— У тебя тоже был амулет, много он тебе помог?
Еще учась в университете, Тось кое-что читал о всяких амулетах и талисманах и одно время серьезно опасался, что они чего-то стоят в качестве защиты от таких, как он. Но когда выяснил, что на поднятых им инквизиторах тоже были такие штуки, а он их даже не заметил, то перестал об этом думать.
— У нас были обычные, — внимательно наблюдая за черноборцами, отозвался Вератий. — А этим наверняка дали лучшие из храмовых хранилищ!
— Ладно, сейчас посмотрим, — Тось снова сосредоточился на черноборце.