Снега, снега

Бондаренко Андрей Евгеньевич

– Варяги, блин, прилетели, – деланно зевнул Лёха. – Без бород, понятное дело. Но – как и их морские собратья – сексуально-озабоченные. Не было печали у гусаров…

– Какие – варяги? Шуточки шутим?

– Если бы. И рад бы пошутить, но – ей-ей – не до смеха. Всё очень серьёзно и безрадостно.

– Расскажи, – попросила Ванда. – Только, пожалуйста, без своих обычных армейских подколов.

– Без подколов, так без подколов. Как скажешь… Это прилетели ребята с запасного аэродрома.

– С визитом вежливости?

– Нет. Они прилетели за тобой, моя длинноногая радость.

– За мной?

– Ага, – подтвердил Лёха. – За единственной женщиной – на многие тысячи километров. Жизненная проза, не более того. Я даже их – на подсознательном уровне – понимаю. И – в принципе – не осуждаю.

– Ты в этом уверен? Я имею в виду – суть происходящего… Вдруг, ребята прибыли сюда с добрыми намерениями?

– Если их намерения были бы добрыми, то самолёт приземлился бы рядом с метеостанцией. Как в прошлый раз. Зачем им было садиться за Чёрной грядой? Причём, незаметно подлетев с севера? Заложив для этого широченный круг? Нам ещё повезло, что ветер дует с моря. Случайно услышали звук работающего двигателя.

– Повезло, – грустно вздохнула Ванда. – Наверное, Алекс, ты прав. Все мужчины – законченные и похотливые козлы. Кроме тебя, естественно… А, что мы теперь будем делать?

– Придётся их убить.

– Убить? По-настоящему?

– Придётся, – подтвердил Лёха. – Нет другого выхода. Начинаются, милая графиня, так любезная моему глупому сердцу, серьёзные мужские игры. Извини, но слюнявое милосердие здесь не уместно… У нас очень мало времени. Надо готовиться к встрече незваных гостей.

– Хорошо. Будем готовиться. Как скажешь, – согласилась жена. – Сколько их будет?

– К нашему лагерю, скорее всего, подойдёт один боец. Остальные будут его ждать возле самолёта. Впрочем, не исключаю, что будет выставлен и промежуточный сторожевой кордон.

– Почему к нашим палаткам придёт только один потенциальный похититель?

– Азбука жадности. Мол, кто первый девушку позвал на ужин, тот её первым и танцует. Причём, столько раз, сколько захочет.

– Алекс, я тебя ненавижу!

– За что – на этот раз? Неужели, за своеобразный юмор?

– Угадал, морда плебейская. Именно за него… Что мне сейчас делать? Командуй.

– Я пойду в здание метеостанции, – поднялся на ноги Лёха. – Надо кое-что прихватить. Так сказать, слегка довооружиться. А ты пока присмотри дельное местечко, где можно спрятаться. То бишь, засесть в засаду. Где-нибудь там, – махнул рукой на северо-восток. – Визитёр, сто процентов из ста, придёт со стороны морского побережья. Надо, чтобы он располагался ко мне боком.

– А он…, – заволновалась Ванда. – Он не появится здесь во время твоего отсутствия? Прямо сейчас?

– Нет. Исключено.

– Почему?

– Видишь ли, все серьёзные диверсионные мероприятия – по жёстким законам жанра – принято проводить в так называемый «час волка».

– Это, собственно, когда?

– Незадолго до рассвета, – пояснил Лёха. – То есть, до того момента, когда солнечный диск высунется из-за восточной линии горизонта. Серая утренняя дымка, сквозь которую проглядывают застенчивые звёзды. Ночная темнота постепенно – прямо на глазах – отступает.

– Я поняла. Ты очень хорошо объяснил… Иди. И возвращайся как можно быстрее…

Он внимательно осмотрел выбранный арбалет.

«Правильно, братец, – одобрил много чего понимающий внутренний голос. – В таких делах шуметь нельзя. После громкой стрельбы – в обязательном порядке – подтянется подкрепление. По-тихому надо всё сделать. Как – в своё время – учили. Хорошо, надо признать, учили. На совесть… Арбалет? Надёжная игрушка. Двуствольная. Заряжается не стрелами, а тонкими стальными иглами. Годится. Не сомневайся…»

Подумав с минуту, Лёха прихватил с собой пятнистую плащ-палатку и прибор ночного видения.

– Как хорошо, милый, что ты вернулся! – обрадовалась Ванда. – А то меня уже – всю – колотит от липкого страха. Обними покрепче. Ещё крепче. А теперь поцелуй. Ещё…

– Что у нас с местом для засады? – через пару минут поинтересовался Лёха. – Высмотрела что-нибудь подходящее?

– Высмотрела. Я же у тебя – глазастая. Вот, сам посмотри. Узкий проход между двумя высокими камнями-валунами.

– Молодец, одобряю. Я, надев на голову прибор ночного виденья, лягу здесь, а ты накроешь меня плащ-палаткой. А поверх старательно обложишь болотным мхом и закидаешь сухими ветками.

– Ты, что же, прямо сейчас будешь ложиться? – зябко передёрнула плечами Ванда.

– Ага. Чего, собственно, тянуть? Перестрахуемся немного. Лучше перебдеть, чем шальную пулю словить…

– А мне что делать?

– Тебе, сероглазка? – изобразил глубокую задумчивость Лёха. – Лежи себе в палатке и через каждые семь-восемь минут громко постанывай.

– Зачем – стонать?

– Имитируя бурный оргазм, ясное дело.

– Зачем? Очередная солдафонская шутка?

– Чтобы коварный визитёр подумал, что в палатке находятся два человека. То бишь, занимаются жарким сексом, позабыв обо всём на свете.

– Когда мне вылезать наружу? – жалобно улыбнулась Ванда. – Как я узнаю, что всё… м-м-м, закончилось?

– Я заухаю полярной совой…

Ночь тянулась и тянулась. Иногда казалось, что она бесконечна. То есть, пришла навсегда.

«Наступит ли рассвет? – засомневался мнительный внутренний голос. – Может, наша древняя планета – после падения астероида – перестала вращаться? Тьфу-тьфу-тьфу, конечно. Постучи, братец, по дереву. Типа – за меня…»

Ночь. Чернота. Звенящая тишина. Только в низеньких кустиках вереска, растущих неподалёку, шелестел порывистый ветер, беззаботно гоняя по чёрным камням обрывки засохшего лишайника. Изредка подавали голос неведомые ночные птицы. Время тянулось нестерпимо медленно и вязко. С ночного неба – понимающе и мудро – подмигивали крохотные огоньки звёзд, окружавших со всех сторон одинокую Луну.