Снега, снега
Шрифт:
– Конечно. Камни на нашей планете, как известно, ног не имеют. Даже такие большие и тёмно-зелёные…
– А ты уверен, что излучатель сработает?
– Ага. Железобетонно. То есть, на восемьдесят пять процентов из ста. Вот, заодно и проверим…
Через некоторое время выяснилось, что возле чёрного валуна беззаботно пасётся, жадно поедая местные пышные мхи и разноцветные лишайники, здоровенный динозавр.
– Травоядный, на этот раз, – облегчённо пробормотал Лёха. – Не страшно… Красивый даже. Тонны на три с половиной потянет. Симпатичный такой толстячок.
– Симпатичный, – согласилась супруга. – Только слегка неуклюжий. Задние лапы – мощные и длинные, а передние – коротенькие, то есть, одно название, имеющее второстепенный характер… Как эта странная тёмно-зелёная махина называется?
– Кажется – «альбалофозавр» [6] … Ладно, подойдём поближе. Считай, сероглазка, шаги. На цифре «пятьдесят» – включай низкочастотный излучатель.
Рычажок прибора – с тихим щелчком – переместился направо.
Динозавр, громко и обиженно взвизгнув, бестолково закружился на одном месте.
6
Альбалофозавр – (лат. Albalophosaurus), относится к роду вымерших птицетазовых, имеет подотряд цераподов. Обитали на Земле во время мелового периода (примерно 140 миллионов лет назад), обитали на территории Азии.
– Не понимает, морда здоровенная, происходящего, – беря в руки увесистый камень, усмехнулся Лёха. – А, ну-ка, пшёл вон отсюда, бугай несообразительный!
Тяжёлый булыжник встретился с упитанным тёмно-зелёным боком ящера. Раздался глухой шлепок, и альбалофозавр – вприпрыжку – устремился на юг-восток.
– Перебирает лапами – прямо как испуганный лесной зайчишка, удирающий от голодного серого волка, – сообщила Ванда. – А ты, Алекс Петров, очень злой и жестокий человек. Зачем было в бедную ящерку бросать камень? Больно же, в самом деле… Впрочем, время-то военное. Ладно, замнём для ясности…
Дошагав до пологого холма, украшенного обугленным северным склоном, они потратили ещё добрых полтора часа на тщательное фотографирование места недавней трагедии, после чего вернулись к палаткам и слегка перекусили.
Вечернее солнышко уже вплотную приближалось к западной линии горизонта.
– Сейчас выйдем на связь с запасным аэродромом? – с аппетитом кусая мягкий бок консервированной груши, спросила Ванда.
– Обязательно, – подтвердил Лёха.
– Возьми меня с собой, а? Стоять одной – в сером предзакатном сумраке – возле входа в покосившееся здание метеостанции? Поверь, что это весьма неприятно. Удовольствие, как говорится, ниже среднего.
– Хорошо, возьму, – после короткого раздумья согласился Лёха. – Только ты будешь находиться в спальне. Спрячешься там. При открытых дверях весь разговор будет хорошо слышен.
– Почему – в спальне?
– Чтобы случайно не попасть в поле зрение видеокамер. Увидят на аэродроме, не дай Бог, какая ты у меня красивая, да и отправят сюда ещё один самолёт – с вооружённой до самых зубов командой.
– У них же есть моя фотография, – напомнила Ванда. – Сам же говорил вчера.
– Говорил. Но, когда и где делали эту фотографию?
– В нашем родимом «Чистилище». Примерно полтора с хвостиком месяца назад.
– Вот, видишь! – довольно улыбнулся Лёха. – Ты, конечно, и тогда была безумно-симпатичной. Но сейчас стала – во сто пятьдесят раз краше. Я имею в виду, после того, как стала счастливой и обожаемой женой. Моей – женой, понятное дело. Медовый месяц, опять же, в самом разгаре.
– Ты правду говоришь? – мило засмущалась Ванда. – Про мою неземную красоту?
– Истинную и святую правду! Чтобы мне – всю дальнейшую жизнь – оставаться штатским зачуханным гадом…
Ванда зажгла несколько масляных светильников. А потом, как они и договаривались, прошла в спальню, оставив дверь приоткрытой.
Лёха, первым делом, «перекачал» снимки – с фотоаппарата – на компьютерную память, а после этого отправил их на электронную почту запасного аэродрома.
Снимки, как это и не странно, ушли.
«Очевидно, какой-то трансляционный спутник в околоземном космическом пространстве – во время недавнего планетарного катаклизма – всё же, уцелел», – предположил Лёха. – «По крайней мере, тот, который обеспечивает устойчивую связь в приполярных областях…».
Выждав минут пять-шесть, он, введя нужный код, вызвал на связь Тима Джонса.
После нескольких голубых всполохов на экране монитора появилась помятая усатая физиономия.
– Добрый вечер! – поздоровался Лёха. – Дерьмово выглядишь. Всё пьёте и пьёте, отдыха не зная?
– Привет, – хмуро пробурчал в ответ Тим. – Пьём, конечно. Стезя такая, жизненная… Получил твои фотки. Мрак полный и окончательный… Как оно всё было?
– Обыкновенно. Ночью услышали сильный взрыв. Естественно, выбрались из палатки. На севере полыхало – минут восемь-десять – багрово-алое марево. До утра, как легко догадаться, уже не спали. Типа – сомневались, что делать дальше… После завтрака решили, всё же, пойти и посмотреть. Пришли, посмотрели… Скорее всего, динозавр напал на них сразу, как только самолёт приземлился. Горючее, находившееся в баках, рвануло. Бывает… Сфотографировали всё. Потом похоронили трупы. Вернее, человеческий обгоревший и обугленный материал… Сколько народу было в самолёте? Четверо? Больше?
– Пятеро.
– Соболезную, – скорчил скорбную гримасу Лёха.
– Принято, – вымученно улыбнувшись, отозвался Тим. – Спасибо, что похоронили ребят.
– Не за что. Каждый – на нашем месте – поступил так же…
– Это комендант Наката летел к вам. Хотел познакомиться. Поболтать немного.
– Понятное дело. Жаль, что так получилось.
– Всем жаль…
После полуминутной паузы усач сообщил:
– А второй наш самолёт летал на юг.
– И, как успехи? – заинтересовался Лёха.
– Хреново. Дальше Таймыра не пробились. Всё небо было завешано неправдоподобно-толстыми тучами, из которых безостановочно сыпал снег. Причём, снегопад сопровождался страшной грозой, а тучи висели над землёй очень низко, всего-то метрах в ста. Молнии сверкали – почти без перерывов – всякие и разные. Гром – по страшной силе – гремел… Ребята попробовали обойти этот грозовой фронт стороной, но ничего не получилось. Похоже, что он огибал всю планету. Может, и до сих пор огибает…
– Странные дела.