Снежная слепота
Шрифт:
– Да? – не оборачиваясь и не прекращая работать, отозвался Харп. – А тебе не кажется, что здесь становится душновато?
Марсал сделал глубокий вдох, ненадолго задержал дыхание и прислушался к своим ощущениям.
Не прошло и пяти секунд, как он почувствовал острую потребность вновь вдохнуть воздуха.
– Если мы не пробьем хода наверх, то через час-полтора задохнемся здесь, – глянув на Марсала, сказал Харп.
Марсал схватил вторую лопатку и кинулся на помощь Харпу.
– Оставь, – махнул на него рукой Харп.
Он уже прокопал небольшое углубление в снегу и, судя по всему, считал, что этого достаточно.
Воткнув лопатку в снег, Харп поглубже натянул шапку, застегнул липучку под подбородком и, встав на четвереньки, ткнулся головой в снег.
Снег был рыхлый, и, найдя опору для ног, Харп без особого труда протолкнул свое тело примерно на метр вперед. После этого он принялся двигать плечами из стороны в сторону, уминая снег и одновременно словно бур вворачиваясь в него.
Харпу пришлось изрядно потрудиться, прежде чем голова его оказалась на поверхности. Толщина снега, наметенного сверху, составляла около полутора метров. А с учетом того, что ход шел наклонно, проползти Харпу пришлось не менее четырех метров.
Едва выбравшись из лаза, Харп сразу же получил в лицо пригоршню снега: снаружи по-прежнему вовсю бушевала метель.
Спустившись вниз, Харп стряхнул с себя снег и с мрачным видом уселся на коврик из теплоизоляционного пластика.
– Все метет? – спросил Марсал, хотя теперь и сам слышал, как вверху завывает метель.
Харп молча кивнул.
– Такая метель может продолжаться сутки, – заметил Марсал, не подумав о том, что новость эта вряд ли обрадует его спутника. – А то и больше.
По-прежнему ничего не говоря, Харп поднял воротник дохи и, улегшись на бок, закрыл глаза. Спать он не хотел. Но заняться все равно было нечем, поэтому он предпочел сделать вид, что спит.
Марсал, и раньше не раз сталкивавшийся с превратностями местной погоды, отнесся к происходящему куда спокойнее. Усевшись поудобнее, он вытащил нож, который подарил ему Харп, достал из мешка небольшой оселок и принялся неторопливо, с чувством оттачивать и без того безупречно острое лезвие. По его мнению, даже такое на первый взгляд абсолютно бесполезное занятие было куда предпочтительнее, нежели полное бездействие.
Лежа на боку, Харп слушал, как негромко поскрипывает оселок, скользящий по острию ножа, и старался избавиться от недобрых предчувствий.
Основная неприятность заключалась в том, что закончился первый, бывший изначально неполным, бидон со слизью снежного червя. А это означало, что, если до вечера им не удастся продолжить путь, на обратную дорогу слизи им уже не хватит.
Другая проблема была личного характера. Последние пару часов Харп начал ощущать зуд по всей коже. Он полагал, что это связано с раздражением, вызванным слизью снежного червя, которая покрывала кожу вот уже почти сутки – без малого сто двадцать часов. То, что Марсал пока не жаловался на зуд, объяснялось скорее всего меньшей чувствительностью его кожи. Пройдет немного времени, и он тоже начнет ощущать нестерпимое желание запустить пятерню под рубашку и как следует поскрести тело ногтями.
Под тихое пение скользящего по стали оселка Харп незаметно для себя уснул. Он спал глубоким, спокойным сном без сновидений. А когда проснулся, вновь услышал тихий скрежет оселка.
Приподняв голову, Харп удивленно посмотрел на Марсала.
– Ты что, еще не ложился?
– Я уже проснулся, – не прерывая своей работы, ответил Марсал.
Харп отдернул рукав дохи и посмотрел на часы.
Он спал почти двенадцать часов.
Сев на теплоизоляционный коврик, Харп расстегнул доху и, заведя руку назад, с наслаждением почесал спину между лопаток. Затем он откинул голову и поскреб ногтями шею под подбородком.
– Как я нынче, не чудил? – как бы между прочим поинтересовался он у Марсала.
– Нет, – покачал головой тот. – Спал, как младенец.
– А что снаружи?
– По-прежнему метет. Пару часов назад я прочистил лаз, но, наверное, его уже снова завалило снегом.
Харп с досадой цокнул языком.
– Ничего не поделаешь, – с философским спокойствием отреагировал на это Марсал. – Стихия.
– Эта стихия может сломать все наши планы, – недовольно буркнул Харп.
Подтянув к себе вещевой мешок, он достал еду.
– Будешь? – спросил он, протянув Марсалу лепешку.
– Нет, – покачал головой тот. – Я уже поел.
Харп в одиночку принялся есть.
Осторожно наблюдая за Марсалом, Харп приметил, что он тоже то и дело запускает руку под доху и почесывается. Но, судя по всему, зуд донимал Марсала пока не слишком сильно, и он не придавал этому особого значения.
– Что я больше всего ненавижу, так это ждать, – сказал Харп, закончив есть.
– Займись чем-нибудь, – посоветовал Марсал.
– Чем? – скептически скривил губы Харп.
Марсал с безразличным видом пожал плечами. Харпу он ничего посоветовать не мог, а самому ему занятия с ножом и оселком должно было хватить не на один день.
В отличие от Харпа, Марсал знал, что, если на улице метель, лучше всего не думать о том, когда она закончится. Стихия будет бушевать столько, сколько ей вздумается, вне зависимости от предсказаний, которые делают на сей счет люди.
Однако на этот раз прогноз, сделанный Марсалом, оказался на удивление точным: метель закончилась только к утру следующего дня.
К этому времени нож Марсала сделался острее бритвы, а Харп настолько извелся от безделья и кажущегося нескончаемым ожидания, что, едва лишь стихло завывание ветра снаружи, тут же подхватил свой вещевой мешок, давно уже собранный, и кинулся к выходу.
Небо было таким ясным, как будто в мир вечных снегов наконец-то пришла весна. Казалось, достаточно протянуть открытую ладонь в сторону зависшего над горизонтом небольшого оранжевого шарика солнца для того, чтобы почувствовать его тепло, которое на этот раз уж непременно растопит снега и льды, покрывающие землю.