Снежная слепота
Шрифт:
Спускаясь на плато, Харп укрывался за выступами скал, стараясь по возможности избегать открытых пространств.
Когда до дома осталось метров сто, Харп присел, спрятавшись за широким каменным выступом, и, коротко взмахнув рукой, велел Марсалу сделать то же самое.
Снова достав монокуляр, он внимательно осмотрел буквально каждый метр открытого пространства вокруг хижины.
Не заметив никаких признаков опасности, Харп жестом велел Марсалу оставаться на месте и передал ему монокуляр.
Скинув с плеч вещевой мешок, он вытащил гарпун, после чего снял доху и, аккуратно свернув ее, положил поверх мешка.
Сбежав вниз по склону, Харп быстро пересек узкую полоску открытого пространства, отделявшую его от дома. Прижавшись спиной к стене слева от входной двери, он посмотрел на Марсала.
Марсал махнул рукой, давая понять, что не заметил никакого движения вокруг.
Перекинув гарпун в левую руку, Харп рывком открыл дверь, за которой находился тамбур. Ударом ноги распахнув вторую дверь, ведущую в жилое помещение, Харп ворвался в дом.
И замер на пороге.
Помещение почти не отличалось от того, где он прожил несколько дней у старого Бисауна: те же стены и пол, покрытые ворсистым синтетическим материалом, та же по-спартански простая мебель, те же крошечные подслеповатые окошки, прорезанные в стенах, та же яркая лампа-рефлектор под потолком, тот же большой металлический бак теплогенератора с тянущимися от него по всей комнате трубами. Вот только дальний конец комнаты, где в хибаре старого Бисауна располагалась женская половина, был отделен невысокой изгородью, сделанной из частой проволочной сетки, за которой копошились какие-то живые существа.
В помещении находился один-единственный человек. Это был старичок очень маленького роста с крошечным морщинистым личиком. Черты его были настолько мелкими, что казались полустертыми, абсолютно лысая голова густо усыпана темно-коричневыми пигментными пятнами. Но Харпа больше всего удивило отсутствие у старика бороды – только седая двухдневная щетина.
Старичок был одет в обычную серую рубашку, ярко-красную стеганую жилетку и синие ватные штаны.
Когда Харп, едва не высадив дверь, ворвался в дом, старичок сидел за столом под часами и не спеша прихлебывал кипяток из блюдца.
Взглянув искоса на оторопело замершего на пороге Харпа, старичок недовольно сдвинул тоненькие седые бровки, которых почти не было видно, и высоким, чуть надтреснутым голосом проворчал:
– Прикрывай дверь, а то все помещение выстудишь… – Вытянув губы, он с шумом хлебнул кипятка из блюдца, которое держал на растопыренной пятерне, после чего еще раз повторил: – Да, да… Непременно выстудишь… Именно так… Слышишь, что ли?..
Харп послушно прикрыл обе двери.
Старичок тем временем поставил блюдце на стол и вновь наполнил его кипятком из кружки.
– Ну, говори… – потребовал старичок. – Да… Говори…
Казалось, ему с трудом удавалось сдерживать раздражение, вызванное визитом Харпа.
– Ты здесь один живешь? – поинтересовался Харп.
– Один, – коротко кивнул старичок. – Именно так… Совсем один… Один… Потому что я отшельник… Да… Понял, что ли?.. Один… Совсем один…
Он, наверное, еще ни один раз повторил бы это слово, если бы Харп не перебил его:
– У меня там приятель, на улице…
– Ну, так зови его сюда, – тут же махнул рукой старик, хотя голос у него при этом по-прежнему был недовольный. – Да, да… Зови… Конечно, зови…
Харп выглянул на улицу и, отыскав взглядом Марсала, махнул ему рукой.
Марсал поднялся во весь рост, подхватил с камней доху и вещевой мешок Харпа и начал спускаться вниз.
– Закрывай двери! – прикрикнул на Харпа хозяин дома. – Слышишь, что ли?.. Выстудишь помещение!… Именно так!.. Непременно выстудишь!.. Да…
Чтобы не раздражать попусту старика, Харп поспешно захлопнул обе двери. Старик резким движением руки отодвинул на край стола кружку и блюдце и, наклонив голову, стал ногтем большого пальца ковырять поверхность стола.
Харп поставил гарпун у стены. Сняв ботинки, он остался в одних носках.
– Странно как-то пахнет у тебя в доме, – заметил он, поведя носом.
– Странно?.. – вскинув голову, недовольно глянул на него старик. – Странно… Да?.. Ты бы понюхал, чем от тебя самого несет!.. Как будто ты помер неделю назад, а тебя, вместо того чтобы сунуть в лед, оставили в комнате возле теплогенератора!.. Именно так!.. Воняет от тебя, парень! Воняет!.. Да…
– Тут мне возразить нечего, – смущенно усмехнулся Харп.
Сам-то он уже успел привыкнуть к неприятному запаху разлагающейся слизи снежного червя, покрывавшей все его тело и пропитавшей одежду, и почти не замечал его. Постороннему же человеку запах этот вовсе не должен был внушать дополнительного расположения к тому, кто принес его с собой.
Дверь за спиной Харпа приоткрылась, и в помещение протиснулся Марсал.
– Здрасьте, – смущенно и неловко поклонился он, увидев сидевшего за столом старика.
– Привет, – неприязненно буркнул в ответ хозяин дома. И, с укоризной глянув на Харпа, добавил: – А ты поздороваться и не догадался… Да, да.. Не догадался… Именно так…
– Здравствуй, отец! – Широко улыбнувшись, Харп раскинул руки в стороны так, словно собирался заключить старика в объятия. – Ты и представить себе не можешь, как мы оба рады видеть тебя!
– Рады… – Старик снова ковырнул ногтем крышку стол. – Еще бы не рады…
– Моего друга зовут Марсал. – Харп положил руку на плечо Марсала, который так и стоял на пороге в дохе и с вещевым мешком Харпа в руке. – А мое имя Харп.
– Харп… – Старик чуть приподнял скошенный подбородок, закатил глаза к потолку и пожевал губами, будто пробуя имя на вкус. – Харп… – еще раз повторил он и, переведя взгляд на Харпа, вроде как с укором произнес: – Странное имя!.. Именно так, странное…