Снежный блюз
Шрифт:
– Нет, мне ничего не нужно, – ответила Лидия. – Просто приходите ко мне еще, – попросила она.
Фрина покинула хозяйку в глубокой задумчивости и довольно сильном раздражении.
Когда она вернулась в «Виндзор», Дот уже переоделась в свою обычную одежду. Она мирно штопала чулки и слушала радио. Слащавая обработка вальсов Штрауса оскорбила слух Фрины, и она поспешила в спальню, чтобы порыться в шкафу.
– Ради бога, Дот, выключи это. На сегодня с меня достаточно слащавости. И приготовь мне ванну. Ты справилась с одеждой?
– Она порядочно измялась, мисс, – ответила Дот, указывая на груду розового тряпья, намоченного и скрученного в узел. – К завтрашнему вечеру она высохнет и будет выглядеть так, что ни одна приличная девушка не решится такое надеть. Я стоптала туфли, да и шляпу уже не узнать, – добавила она.
– Молодчина. Но что же мне надеть на концерт? Золотое? Нет, слишком просто. Может, темно-синее… Да. Дот! Найди мои сапфировые серьги, черное белье, черные туфли и соболье манто.
Фрина сбросила черно-зеленый костюм и позвонила вниз заказать себе кофе по-турецки. Она хотела оставаться бодрой, насколько это возможно.
Глава двенадцатая
Я был тот мир, в котором шел я; видел я,
И чувствовал, и слышал лишь себя;
Я стал родней себе, оставшись незнакомцем… [46]
46
Перевод В. Бабенко.
Дом Сандерсонов производил впечатление, но в разумных пределах. Он больше напоминал дома богатых европейцев, нежели вычурные владения Крайеров. Дворецкий проводил Фрину в гостиную, отделанную со сдержанным изяществом, и все собравшиеся поднялись, чтобы поприветствовать девушку.
К удивлению Фрины, среди них оказался Бобби, soi-disant [47] досточтимый Мэтьюс, звезда крикета, а также Джон Эндрюс без жены и еще несколько политиков, так похожих один на другого, что Фрина не могла сказать наверняка, с кем беседует – с господином Тернером (демократом), господином Джексоном (лейбористом) или господином Берри (консерватором). Их жены явно одевались у одного и того же портного и покупали шляпки в одном и том же магазине, поэтому различить их было тоже непросто. Фрина сердечно поздоровалась с господином Сандерсоном и познакомилась с его женой – полноватой рассудительной женщиной с сияющими глазами. Прочие гости, казалось, не знали, как воспринимать мисс Фишер. Впрочем, Бобби Мэтьюс выказал недвусмысленную реакцию. Выбрав момент, когда на него никто не смотрел, он бросил на Фрину злобный взгляд. Она улыбнулась.
47
Самозваный ( фр.).
Гостям предложили шерри, и разговор перешел на общие темы. Фрина проскользнула сквозь толпу и слегка толкнула досточтимого Бобби в локоть, отчего он вздрогнул и едва не расплескал свой напиток.
– Так-так, Бобби, какая досада, что мы снова встретились! Тебя отправили в колонии, да? Интересно, за какие грехи колониям так повезло? Что ты делаешь в Мельбурне? Создаешь фиктивные компании? Продаешь акции аргентинских золотых приисков?
– Я участвую в нескольких деловых предприятиях, – надменно ответил Мэтьюс. – И мне не нравится ваш тон, мисс Фишер. Что вы сами делали в Париже все это время? Хотите, чтобы я рассказал всей компании о Дю-Ша-ки-Пеш?
– Разумеется. А я поведаю о твоем мастерстве игры в крикет. – Фрина ослепительно улыбнулась и вытащила сигарету.
Бобби поднес к ней зажигалку, всем своим видом показывая, что был бы счастлив, если бы на месте сигареты оказалась сама Фрина, и заговорщически произнес:
– Послушайте, мисс Фишер, оставьте меня в покое. У меня здесь хорошо идут дела. У этих колонистов слабость к титулам и британскому акценту. Если хотите, я готов поделиться.
– Сядь, Бобби, и успокойся. Я не собираюсь тебя выдавать… Но будь уверен, я непременно это сделаю, если ты навредишь кому-нибудь из моих друзей.
– Как я узнаю, от кого держаться подальше?
– Скажем так: ты можешь безнаказанно надувать всех присутствующих, только не доктора Макмиллан.
– Тогда мне есть где развернуться.
– Ты что-нибудь слышал о местных торговцах кокаином?
– Кокаином? Нет, я в такие дела не ввязываюсь.
– Добродетель не позволяет? – спросила Фрина, выдувая колечко дыма.
– Боюсь за свою шкуру. С этими людьми лучше не знаться. Но я кое-что о них слышал. Главного у них называют Снежным королем, но его настоящего имени никто не знает. Насколько я понимаю, товар везут сюда мешками, но это не мое дело.
– И давно правит этот Король?
– Кажется, три года. Он отстранил от дел всех мелких торговцев, некоторых из них нашли потом в Ярре, закатанных в цемент. Он действует довольно жестко. У меня есть приятель, работающий в этом бизнесе, он говорит: единственный способ выжить – это платить Королю, сколько бы тот ни запросил. Иначе тебя найдут в реке в спасательном жилете из цемента.
– Я намереваюсь соблюдать все меры предосторожности. Так что не стоит заранее радоваться, дорогой Бобби. Теперь расскажи мне все, что знаешь о семье Эндрюсов.
– Пока что, – улыбнулся Бобби, – это была лишь мелкая пожива. Эндрюс – полный идиот. К сожалению, я не нравлюсь его жене. У нее немало денег на собственном счету, но она отчаянно мне сопротивляется… Именно она – мозг этой семейки.
– Неужели? Как ей удалось устоять перед твоим обаянием, Бобби? Странно.
– Я тоже так думаю, – согласился Бобби без ложной скромности. – Большинство этих простолюдинок настоящие хищницы. У госпожи Эндрюс колоссальное количество прибыльных акций. Аргентинские прииски не для нее. К счастью, ее муж купил контрольные пакеты нескольких акционерных обществ – я предусмотрительно взял их с собой, когда меня выслали из страны. И совсем скоро мы с Эндрюсом собираемся заключить одну выгодную сделку. Если все сработает, мы разбогатеем.
– А если нет?
– Тогда разбогатею я.
– Удачи тебе, Бобби. Я сохраню твой секрет. Но если узнаешь, как выйти на Снежного короля, – скажи мне, это очень важно.
– Я пришлю лилии на ваши похороны, – пообещал Бобби.
Фрина переместилась к четырем политикам, чтобы принять участие в интереснейшей дискуссии о водоснабжении.
Она была приятно удивлена ужином: отлично приготовленная и прекрасно сервированная еда. Она подошла к хозяйке выразить свое восхищение.