Снежный блюз
Шрифт:
– Интересно, где можно найти кого-нибудь из парижских знакомых Лидии? – сказала она вслух, и слова эхом вернулись к ней.
Пора идти. «Сегодня вечером отправлюсь на разведку – посмотрим, что удастся узнать», – решила Фрина, вынырнув у края бассейна. Но кто такая эта роза? Человек? Место? Вряд ли это было предупреждение о взрывающемся букете. Какими свойствами обладают розы? Ароматом? Цвет у них может быть самый разный. Фрина отложила размышления до лучших времен, вылезла из воды и отправилась отмокать в горячую ванну.
В пять она уже была в отеле – как раз когда позвонила доктор Макмиллан.
– Дорогая моя, они поймали Мясника Джорджа! Мне только что позвонил тот душка полицейский. Ему пришлось вызывать полицейского хирурга. Наш знакомый Сес сломал челюсть этому ублюдку.
– Там была драка? – спросила Фрина.
– Насколько я поняла – нет. Просто Сес его ударил. У меня как гора с плеч. Его допросят, как только он сможет говорить, поэтому Элис не придется давать показания. А что вы расскажете о тех жутких мощах, которые вы мне вчера прислали?
– Волосы и ногти? Там есть мышьяк?
– Полным-полно, моя милая. Из анализа волосяного стержня следует, что мышьяк поступал в организм уже по крайней мере полгода. Вам следует заявить в полицию, Фрина. Вы взяли образцы с трупа?
– Нет, это живая дама. Я сообщу в полицию, Элизабет, когда посчитаю нужным. Сохраните эти образцы, они мне еще понадобятся. У вас сегодня есть время поужинать со мной?
– Нет. У меня здесь выкидыш, пациентка поступила только что. До свидания, Фрина, будьте осторожны!
Фрине показалось, что доктор Макмиллан встревожена. Люди постоянно волнуются за нее. «Что ж, тоже занятие», – подумала Фрина и начала переодеваться к ужину.
Она вернулась в свой номер около одиннадцати и нашла Дот за изучением жалких останков одежды из магазина «Пейнс». Высохшее платье скукожилось и покрылось пятнами, а подол, который порвала Дот, был зашит грубо и неаккуратно. Починка одежды была делом чести для Дот. Но Фрина лишь улыбнулась и сказала:
– Замечательно.
Она выглянула в окно, но на улице не было ничего интересного.
– Послушай, Дот, что тебе первым придет в голову, если я скажу слово «роза»?
Дот отвлеклась от мрачного изучения подола.
– Ну как же – цвет, мисс. Ну, такой розовый.
– Да, – произнесла Фрина, которая вдруг все поняла, да так ясно, что у нее закружилась голова. – Конечно. Я не знаю, когда вернусь, но дожидаться меня не надо. Пока меня не будет, Дот, пожалуйста, будь здесь и запри дверь. Не впускай никого, кроме меня. Все поняла? Да, и вот еще что: здесь твое жалованье на неделю вперед и рекомендация – так, на всякий случай.
– Хорошо, мисс. Помочь вам одеться?
– Да, закрой дверь на щеколду и принеси маскировку.
Дот сделала все, как ее просили, и помогла Фрине нарядиться в испорченное платье, искусно продырявленные чулки, стертые туфли и сплющенную шляпу. Три перышка, которые сломала Дот, теперь грустно болтались на плече платья. Фрина сняла все свои украшения и нацепила стеклянные бусы, дважды обмотав их вокруг шеи. Они свисали до самых подвязок с оборками.
– Ваксу, Дот! – провозгласила Фрина. – Я слишком чистая.
Она изобразила на своих шее и ногтях грязные разводы. Чтобы волосы не блестели, она нанесла на них пудру, а щеки густо намалевала румянами, которые Дот приобрела в универмаге Коулза.
– Отвратительно! – воскликнула Фрина, разглядывая себя в зеркало. – Который час?
– Половина двенадцатого. Как вы выйдете из «Виндзора» в таком виде, мисс? И что мне сказать, если кто-нибудь позвонит?
– Скажи, что я сплю и просила не будить и что если ты попытаешься, то будешь уволена. Я не собираюсь никого присылать сюда, Дот, поэтому закрой дверь на щеколду и держи оборону, пока я не вернусь. Если я не появлюсь сегодня ночью, выжди до полудня, а потом отнеси этот сверток полицейскому. Поняла?
– Да, мисс.
– Я не могу выйти в таком виде. Дай мне широкий черный плащ, а шляпу я понесу в руках. Так, все ли я взяла? Деньги, пистолет, сигареты, зажигалка… да. Прощай, Дот. Увидимся завтра – или позже.
Фрина закуталась в широкий черный плащ и ушла. Дот задвинула щеколду, как ей наказали, и начала волноваться.
Глава четырнадцатая
– Дядя, вы одобряете клубы для женщин?
– Да, но только если отделаться от них другим способом невозможно.
В спертом воздухе Литтл-Лонсдейл-стрит был растворен дух безделья, который действовал на Фрину как наркотик. Устроившись на улице, у входа в заведение Мамаши Джеймс, она сидела на грязной табуретке, пила отвратительный чай с таким видом, будто он ей нравится, и разглядывала находившихся неподалеку женщин.
Днем на улице было тихо и грязно, а ее истинная суть проявлялась лишь ближе к полуночи. Тогда окна убогих тесных лавок освещались, на улицах толпился народ, голоса и музыка отдавались эхом, как в каньоне, отскакивая от стен нескольких высотных зданий, задние дворы которых выходили на эту оживленную, но неприглядную улицу. В воздухе сильно пахло рыбой, картошкой, пылью, горящим мусором, немытыми телами и «Калифорнийским маком», ароматом которого были пропитаны волосы большинства молодых людей.
Фрина в течение часа наблюдала за тем, как в аптеке идет торговля, и абсолютно уверилась в том, что именно здесь находится центр распространения наркотиков, который она искала.
Магазинчик аптекаря представлял собой открытый прилавок, на котором стояли две огромные колбы с зеленой и красной жидкостями, которые в умах толпы должны были ассоциироваться с аптекой. За прилавком топтались маленький плотный человек и его помощница – русоволосая девушка в ярко-зеленом платье с бахромой, выдававшая посетителям пластыри и порошки. Некоторые покупатели подходили к прилавку и просили о чем-то шепотом; среди них попадались хорошо одетые люди и даже настоящий джентльмен во фраке. Им аптекарь отпускал розовые пакетики с порошком и брал за них по пять фунтов. Покупатели победнее покупали за десять шиллингов крошечные свертки, в которых порошка было не больше щепотки. Фрина изо всех сил напрягала слух, но так и не смогла расслышать ни единого слова, произнесенного такими покупателями.