Снохождение

mso

— Оно ещё сохнет. Надо ещё немного солнца… Но если дело к спеху, то могу отдать, — смотрел он прямо на неё.

Миланэ вздохнула, погладила себя по загривку.

— Пусть сохнет, коль так. Время за полдень, мои планы и так все расстроились.

Немножко посидели, посмотрели друг на друга.

— Что ты делал в столь поздний час возле Сафского моста?

— Да так, были дела. У меня много дел. Жизнь такая.

— А чем занимаешься, решусь спросить?

— Да так, всем помногу. Сегодня одно дело, завтра — второе. Понемножку, понемножку… Вот так живу. То тем, то сем.

— Лев темнит, — вздёрнула она бровью, повела ухом: её редкий жест, её тайное оружие.

Похоже, оружие подействовало, но недостаточно сильно. После некоторой заминки Амон ответил:

— А что мне остаётся делать?

— Да признайся. Даю слово Ашаи, что не выдам, если здесь есть наличествует нечто… контроверсионное.

— Я — взломщик замков, шулер и аферист.

Миланэ засмеялась, а потом прикрыта рот ладошкой и замахала ею, мол, не обращай внимания на дурацкий смех.

— Миланэ, ты ведь не из Марны. Тебе сейчас надо куда-то уехать или тут остаёшься, в городе?

Спрашивал он как-то чётко, раздельно, подбирая слова.

— Я не из Марны, но у меня здесь дом.

— О, тогда не о чем беспокоиться.

— Я в Марне всего несколько дней, и мне условно ведомы лишь несколько главных улиц, немного Квартал Торговцев — у меня там дом, кстати — и некоторые главные места. Дворец Императора, Сады, Дом Сестёр. Библиотека Марны… С которой всё началось… Вся эта моя марнская жизнь, — чуть покачивалась она, роняя почти с каждым словом хвост на кровать.

— О, библиотека! С неё началась марнская жизнь? Было бы лестно услышать, что Миланэ там служит. Тогда у нас наверняка есть общие знакомые. Это так?

— Нет. А что?

— У меня там много знакомых, — увильнул он.

«Опа, опапа», — тут-то Миланэ и пригляделась к нему. — «Так-так-так».

— Ты там работаешь? — спросила прямо, в упор.

— Нет. Я же говорил: я — взломщик. Взломщики не работают в библиотеках. Им вообще не нравится работать.

— И не боишься в этом признаваться?

— Наш брат никогда не поверит словам имперчика, но верит слову Ашаи.

— Я не нарушу клятвы. Ашаи-Китрах — хранительницы клятв и доверия.

Сказав это, Миланэ вдруг громко рассмеялась. Это показалось ей очень смешным, неизвестно почему. Удивительно, но её примеру последовал и Амон; они долго и весело смеялись в унисон, без всякой неискренности.

— Ты, верно, пошутил? Так ведь? Амон ведь наговаривает на себя, правда?

— Вовсе нет. Могу при безупречной вскрыть какой-нибудь замочек, — продолжал смеяться он.

— Тогда и остальные утверждения, а именно насчёт шулера и пройдохи — верны?

— Боюсь, ещё как верны.

— Какой ужас. Кошмар. Не хочу больше говорить.

Она вдруг поняла, сколь фальшива. Словом говорилось нечто поверхностное, простое, имеющее мало смысла и ещё менее — чувства; но по иным нитям между ними вершился совсем другой диалог, точнее сказать, даже несколько. Они общались взглядами; она обнаружила, что её руки и пальцы складываются в невольные жесты, совершенно отличные от речи; что хвост живёт своей жизнью, равно как лапы; что уши навострены к нему и еле заметно играют, то прислушиваясь, то прижимаясь. Говорила Миланэ с неким придыханием, словно упрятывая загадку.

— Думаю, все мои одежды уже высохли.

Он неопределённо кивнул.

— Тогда я могу просить тебя об некоторой услуге, которая, скажем так, может показаться странноватой?

— Слушаю.

— Лев упоминал, что у него есть знакомые в Имперской библиотеке Марны.

— Наличны вполне хорошие связи.

— Тогда я бы хотела попросить…

Она начала лихорадочно думать. Её мысль ещё никогда не неслась столь молниеносно, лихорадочно, не впадала в крайности, ловушки и углы с каждым мигом.

— Так что же?

— Я… Я…

Миланэ прекратила говорить. Ничего не подбиралось ко слову. Что тут можно сказать? Эта незримая, невидимая связь, мистический союз взглядов. Рот её приоткрылся, обнажились слегка нижние клыки, совсем чуть, только верхушки; она склонила голову от неведомого смущения, хотя прежде она никогда взаправду не смущалась перед львом, и вспомнив о своей гордости, снова посмотрела на него, не шевелясь, даже не рискуя повести ухом. Амон наблюдал за нею с задумчивостью правителя. Нерешительная, чуть пристыженная, она посильнее укрылась покрывалом, почти до подбородка, и так сидела, спёршись о стенку и поджав под себя лапы, даже хвост вместе с кончиком скрыла под тканью.

Они оба чрезвычайно вздрогнули: где-то жалобно брякнула дверь.

— Амон, слышь… опа, прости, не помешал? — у входа топтался совершенно криминального вида львище, совсем страшный.

— Ты как думаешь? — без особого зла ответил тот. — Иди, потом поговорим.

— Добро.

Снова брякнула дверь.

— Принеси мне мои вещи, — тихо попросила Миланэ, обняв себе плечи.

Амон ни слова не сказал, он встал и вышел прочь. И когда он вернулся с её вещами и осторожно положил их на кровать, у её лап, уже совершенно сухие, кстати, вещи, она смогла облачить в слова то, что требовалось:

— Мне нужна одна книга, которая находится в Марнской библиотеке.

— Книга? Ты хочешь её достать? — деловито-быстро осведомился он. — Я умею доставать вещи, раз мы говорим откровенно.

— Тебе это покажется странным…

— Может быть. Но я слушаю.

— Если не покажется, то прошу выслушать меня серьёзно. В общем, эту книгу просто так не выдают, — взяла она свой светлый пласис.

— Догадываюсь.

— Да, — посмотрела и на шемизу. — Содержится книга в Седьмом зале, он же Особый зал, относится к первой группе. Я готова предложить практически… практически любую сумму за эту услугу, — бросила вещи обратно на кровать, всё так же сидя с поджатыми лапами и укрывшись.