Снова в школу
Шрифт:
— Мы хотим выбраться из этой комнаты, — говорит Майкл.
— Ладно. Кто-нибудь еще?
— Нам нужны деньги, — ухмыляется Дэвид. — Вам платят за то, что Вы пришли сюда, мы тоже должны получать за это деньги.
Шестеренки в моем сознании крутятся, соединяя советы Элисон и систему жетонов, которую моя сестра использовала со своими детьми, когда они были маленькими, и слова Гарретта.
"Ключ к контролю над твоим классом — это выяснить, чего хочет каждый ребенок…
— Вы знаете, чего хочу я? — спрашиваю я.
— Нам все равно, — Брэдли смеется, но никто больше не присоединяется к нему.
— Я хочу поставить пьесу. К концу года. Только со студентами театра.
Джули Шрайвер уже много лет не ставила пьес в Лейксайде. Я быстро прокручиваю в голове сценарии — что-то с небольшим актерским составом, с запоминающимися песнями, что-то с неудачником… что-то, что им понравилось бы.
— "Магазинчик ужасов". Вы, ребята, знаете о чем это?
Некоторые из них качают головами. Остальные не отвечают.
— Речь идет о растении из космоса. И парень, флорист, которым всю жизнь помыкали, находит его и заботится о нем. Затем… Он режет на куски всех, кто когда-либо был с ним груб, и скармливает их своему растению.
Они смеются.
— Черт! Прямо как "Пила" на Бродвее, — говорит Тоби.
— Ужасно. — Дэвид кивает. — Там есть кровь?
— Есть, — киваю я.
— Я ни за что не выйду на сцену, — усмехается Симона. — Я бы предпочла, не срывать мое кольцо в пупке с тела. И кольцо в носу тоже.
Брэдли вздрагивает и прикрывает нос.
— Тебе и не придется, — отстреливаюсь я в ответ. — Не все из вас будут актерами. Нам понадобится… помощник режиссера — кто-то, кто будет следить за тем, чтобы все шло гладко. Сценическая команда для изготовления и перемещения декораций. Звуковая команда, световая команда. Нам понадобятся гримеры и художники по костюмам.
— Я буду в Вашей пьесе. — Брэдли поднимает руку. — Но только, если я смогу поцеловать действительно горячую цыпочку.
Я была на достаточном количестве сцен, чтобы знать, когда моя аудитория очарована. Прямо сейчас это так, так что я продолжаю в том же духе.
— Второй мальчик, которого я когда-либо целовала, был в пьесе, сценический поцелуй. Он засунул свой язык мне в горло, хотя не должен был этого делать, перед аудиторией, полной людей.
— Это неправильно, — говорит Симона.
— Так и было. После выступления мой парень вышиб из него все дерьмо.
Голос Лейлы тихий и мелодичный, но я ее слышу.
— Это был тренер Дэниелс, верно? Вы, ребята, встречались, когда учились в средней школе?
Я слегка усмехаюсь.
Откуда они все это знают?
Нет смысла отрицать это сейчас.
— Верно.
Затем я
— Итак, как насчет этого? Вы работаете со мной, а я буду работать с вами. Мы начинаем работать над пьесой, и я буду вручать подарочную карту на сто долларов лучшему студенту театрального факультета в конце каждого семестра.
— Вы можете это сделать? — спрашивает Майкл.
Я пожимаю плечами.
— Мы назовем это стипендией. Я не буду говорить мисс Маккарти, если вы не будете. Если мы не знаем, что нарушаем правила, значит, на самом деле мы их не нарушаем, не так ли?
— Пятьсот долларов, — говорит Дэвид со спины, бросая на меня дерзкий взгляд.
Я поднимаю подбородок и резко киваю.
— Договорились.
Мой голос бодр и властен, даже без усилий, когда я возвращаюсь за свой стол.
— Майкл, я бы хотела, чтобы ты был моим помощником. Прослушивания начнутся на следующей неделе, и нам нужно будет вывесить списки участников. Ты хорошо с этим справишься?
— Э-э… — его глаза за очками круглые, как у совы, которая понятия не имеет, как он оказался на этой конкретной ветке. — Да. Конечно.
— Хорошо. Что касается остальных из вас, то перед прослушиванием нам нужно изучить некоторые основные актерские приемы. — Я щелкаю пальцами и указываю на небольшую приподнятую платформу в углу — импровизированную сцену. — Дэвид, ты первый.
Он расправляет плечи и поправляет свои светлые волосы, затем встает и запрыгивает на сцену. Он поднимает одну ногу, как фламинго, держит правую руку над головой, а левую вытягивает в сторону.
Я откидываюсь на спинку стула и складываю руки на груди.
— Что ты делаешь?
— Я становлюсь деревом. — Он хитро ухмыляется. — Разве не в этом суть театра? Прочувствуй дерево, будь деревом.
Дети смеются, и я присоединяюсь к ним.
— Театр заключается в том, чтобы взять то, что делалось тысячу раз раньше — Шекспира, Оскара Уайльда, Артура Миллера — и заставить это снова чувствоваться чем-то новым. Сделать это по-своему. Так что забудь о дереве… Вместо этого будь листьями.
Ты справишься, Кэлли.
И я думаю, что смогу.
Глава одиннадцатая
Гарретт
Медленно, но уверенно я захватываю теплый, ожидающий рот Кэлли. Ее губы мягки, как лепестки розы, и с каждым вдохом я вдыхаю ее сладкий, восхитительный аромат.
Я и забыл о поцелуях. Простых поцелуях.
Как хорошо это может быть — как горячо — само по себе. Так горячо, что кажется, будто мое сердце вот-вот выскочит из груди, а мой член вот-вот прорвется сквозь молнию.
Я забыл. Но каждое прикосновение губ Кэлли напоминает мне об этом.