Снова в школу
Шрифт:
Моя сестра фыркает в свои руки позади меня, звуча как возбужденный гусь.
— Я хочу, чтобы они остались в больнице еще на день или два для наблюдения, однако, учитывая их возраст, ваши родители на удивление здоровы.
Да. Это их пороки сохраняют их молодость.
Мои родители отправили нас с Коллин в католическую школу, но не из-за этого мы росли "хорошими девочками". Это было потому, что ничто из того, что делают твои родители, никогда не может быть крутым. Именно поэтому некоторые модели поведения переходят через поколение. Если у твоих родителей есть татуировки,
Эпоха расцвета моих родителей пришлась на 70-е годы: дискотеки и брюки-дудочки, Вудсток и психоделические наркотики — они ели все это ложками… буквально. И в их сознании 70-е — это всегда будут 70-е. Рак легких? Это заговор жаждущего денег медицинского истеблишмента (власть имущие, правящие круги, политическая элита) — вперед, зажгите еще одну ментоловую сигарету. Болезнь печени? Она поражает только слабых — налейте мне еще виски с кислинкой. Моногамия? Это противоестественно — где следующая свингерская вечеринка? Да, до того, как мы с сестрой появились на свет, наши родители были свингерами.
По крайней мере, пожалуйста, ради Бога, пусть это будет "были".
Я вытесняю эту мысль из головы и сосредотачиваюсь на том, что говорит доктор Чжэн.
— Учитывая их преклонный возраст, кости будут заживать гораздо дольше. Им потребуется обширная физиотерапия — в течение нескольких месяцев. Я передал Вашей сестре все документы.
Я ошеломленно киваю.
— Хорошо. Спасибо, доктор.
Я поворачиваюсь и смотрю на Коллин, которая прислонила свою белокурую голову к стене.
— Как это вообще произошло? — спрашиваю я.
Моя сестра поднимает руки.
— Как это произошло? Это совсем другая история.
Я вздрагиваю.
— Хочу ли я ее слушать?
— Нет, — она злобно ухмыляется. — Но мне пришлось, так что и тебе придется.
Коллин фиксирует свой взгляд позади меня.
— Райан, ты вернулся. Как раз вовремя.
Я оборачиваюсь и смотрю на него — Райан Дэниелс — полицейский из Лейксайда. Я этого не знала. Он также старший брат моего школьного бойфренда — я практически жила в его доме все те четыре года. Помню, в последний раз я видела его, когда он рано вернулся из колледжа и застал нас с братом, совокупляющихся на диване в гостиной его родителей. Отлично.
Он тепло улыбается мне.
— Привет, Кэлли. Рад тебя видеть.
— Привет, Райан.
Ему сейчас, наверное, тридцать шесть или тридцать семь, но он выглядит почти так же, как я помню — только с новыми легкими морщинками вокруг глаз и несколькими прядями седины в его темных волосах. Но он по-прежнему широкоплечий, высокий и красивый, как и все парни Дэниелс.
— Итак… Я еще раз просмотрел отчет и, простите, но мне придется выписать вашему отцу штраф за аварию. Без этого никак не обойтись. Неосторожное вождение.
Коллин кивает, подавляя хихиканье.
— Все в порядке.
— Это не нормально! — кричит мой отец из больничной палаты. — Я никогда в жизни не
Затем он начинает петь "Нахрен полицию" группы NWA.
— Папа! — кричу я. — Прекрати! Мне так жаль, Райан.
— Они накачали их большим количеством обезболивающих, — объясняет Коллин.
Он усмехается.
— Без проблем.
— Нахрен, нахрен, нахрен полицию…
Я сжимаю зубы.
— Откуда он вообще знает эту песню?
— Новый Бьюик, который он купил, был с бесплатной подпиской на спутниковое радио, — говорит моя сестра, — он слушал Urban Yesterday, там вся классика — NWA, Run-DMC… Vanilla Ice.
Мой отец перестает петь и снова переходит на крик.
— Я помню, Райан Дэниелс, как ты блевал в наших кустах роз после того, как выпил этот дерьмовый ликер, который ты принес на шестнадцатилетие Коллин! — затем он делает точную пародию на «Лицо со шрамом», — ты не выпишешь мне ни одного вонючего штрафа.
Розовый румянец ползет по шее Райана.
— Ого. У твоего отца очень хорошая память, — он заходит в палату: — Извините за те кусты роз, миссис Карпентер.
— Ничего страшного, милый, — отзывается хрипловатый голос моей матери, — ты можешь срыгивать в мои кусты в любой день — при условии, что после этого ты придешь в себя.
Я прикрываю глаза. Молюсь, чтобы разрыв пространственно-временного континуума поглотил меня целиком.
— Итак, штраф за неосторожное вождение? — спрашиваю я Райана. — Папа обычно отличный водитель, что случилось?
— Он не думал о дороге, это уж точно, — отвечает Коллин.
Румянец Райана горит ярче.
— Ваши родители были…любящими… во время аварии.
— Любящими? — повторяю я, счастливо ничего не понимая.
Пока Коллин не испортила все.
— Мама делала папе минет, — вырывается у нее, а затем она заходится от ужасающего смеха.
Мне кажется, я кричу. Потому что эти слова никогда, никогда не должны звучать в одном предложении.
— У нас была хорошая ночь на игровых автоматах в AC, — кричит в ответ моя мама. — Мы праздновали, — затем ее тон становится отвратительно гордым. — Я все еще могу это сделать. Хотя, думаю, что снятие зубных протезов могло бы помочь.
Я ошеломлена, потеряла дар речи — боюсь сказать что-нибудь, что могло бы сделать все еще хуже. С моими мамой и папой всегда может быть хуже.
— Твои родители намного забавнее моих, — говорит Райан, и теперь он смеется вместе с моей сестрой
— Да ну? — я поднимаю брови. — Хочешь поменяться?
~ ~ ~
Возвращение домой в Лейксайд всегда кажется каким-то странным — все кажется меньше и в то же время совсем другим. В этот раз прошло больше времени с тех пор, как я возвращалась… годы. Я смотрю в окно, когда моя сестра везет нас из больницы в дом моих родителей, проезжая мимо улиц, которые я так хорошо знаю, и милых призраков, которые живут на каждом углу. Коллин рассказывает мне о последних событиях в городе — у кого родились дети, кто разводится. Несколько месяцев назад в аптеке Брюстера случился пожар, но они ее восстановили и покрасили в уродливый оранжевый цвет.