Сновидения шамана
Шрифт:
– Гррр…
– Я тебе больше расскажу, кончай ты его, – посоветовал я Гору не мучить ни себя, ни подранка.
Зверь открыл было рот и вновь заклокотал, зарычал, но Гор отсёк ему голову, а потом на острие мечеобразного тесака, поднял на уровень глаз, заглядывая ему под верхнюю челюсть.
– Узнал его? – спросил я Гора не без иронии.
– Тёмное порождение, – сплюнул он, отбрасывая обезображенную голову в траву.
– Это точно. Место здесь, похоже крайне проклятое. Видишь дома, какие крепкие? Крыш нет давно на половину, а они словно не гниют. Словно застыли во времени. Видишь у него под шкурой, словно одежда старая? По моему предположение, гаданию и разумению, это будут его бывшие жильцы. До того как лес опоганился, они были нормальные люди. Но видоизменились слегка. Не смотри на меня зверем Гор. А куда им идти? У них тут земля родная была. Вон кладбище опять же… Да только могилы разрыты. Что же они, поесть там искали что-ли? Ну-да это ничего. Главное что мы им теперь покой дали. Как их вернуть в былой вид, я всё равно не знал, а с тобой или без тебя, сразить бы мне их своим светом пришлось. Я ведь тоже мимо случайно почти что шёл. А тут смотрю, ты бабахаешь, решил помочь. Вдруг человек ты добрый, да разумный.
– Добрый, – заряжал опустевшие магазины к пистолету Гор, прямо на ходу. – Ты не сомневайся.
– Ну вот, значит и не зря всё. Раз человек добрый, отчего думаю тебе не помочь. Раз дело твоё хорошее.
– Хорошее, – кивнул Гор. – Где говоришь Яна, найти можно?
– Сложный вопрос Гор. Но есть у меня подозрения, что он в районе «Драконьего загривка» обитает.
– Значит, пока сработаемся. А где это?
– Это местечко на севере такое. Слишком много туда, последние дни ведёт ниточек. Но не тех, что сами собой тянуться из этого поганого во всех смыслах леса. Логических ниточек. Да и твоё появление на моём пути, как бы говорит мне, взять тебя с собой. Идти-то тебе всё равно некуда, а я в этих краях, может не самый большой, но специалист изрядный.
– Уговорил. Специалист. Пойду с тобой. Здесь мне одному, точно делать нечего, – Гор убрал в длинное, боковое отделение тактического рюкзака дробовик, и вытерев, качественно о траву меч, сунул в жёсткие ножны на поясе.
– Вот смотрю на тебя и дивлюсь. Куда может зайти портное дело, если ему придать сугубо военный окрас.
– Нравится?
– Определённо.
– Мне тоже. Так куда идём-то? Лууч.
– Никуда. Стемнеет ровно через двадцать минут. Давай лучше тела в одну кучу свалим и запалим, а потом на костерок, но уже из нормальных дров и ночной постой, устроимся. В темноте я никуда не пойду.
– Боишься?
– Смелости хватает. Да опыт такой имеется, вот потому желания и не возникает.
– Добро Лууч. А жечь то их зачем? Вонять будут на всю округу. Плюс лишний расход нашей энергии.
– А ты хочешь, чтобы они ночью воскресли и стали чем-нибудь другим? Помимо своей и так малопонятной антиприроды.
– Тут и такое возможно?
– Скорее и не «такое», а похлеще. Деревня-то проклятая. Выводы делай сам.
Сложив все тела и навалив рухнувших брёвен из обломков, с округи, мы прямо посередине главной улицы устроились на ночлег. В свете огромного пламени под шесть ярдов, вспыхнули звериные тела. Запахло остро жжёным мясом и палёной шерстью. Вонь, вскоре ушла, но я намеренно подкидывал в наш небольшой костер по соседству, ароматного свежего лапника и пучков сухой травы, чтобы отбить дурную вонь общего смрада.
Часто из темноты, можно было уличить зырканье чужих недобрых глаз, но подходить к свету никто не решался. Все, кто бы там ни сторонился, видели, что бывает с самыми смелыми. Хотя может те кто жил в местных лесах надеялись на дармовое барбекю, из соседей или сородичей. Кто их знает. Мы не спрашивали. Они не говорили. Чтобы Гор немного успокоился и не сидел, сжимая в руках дробовик, до белых костяшек, я спел одну песню, перевода которой так и не выучил.
Ей любил промышлять перед сном в беседке КерукЭде. ХайСыл всегда ему подпевал, перевода мне никогда не говорили, а языка я не знал. Скорее всего, ХайСыл и сам его не знал. Настолько древним и не местным был этот язык. А из какого мира он был, загадка. Однако твари глазастые, как-то все вместе разошлись и больше не повизгивали, не щёлкали зубами и не порыкивали на нас из темноты. Только одна всё не унималась. Как бы громко я не пел, воспроизводя все звуки и слоги, так что КерукЭде, смог бы быть мною доволен, как хорошим репликатором его голоса и манеры петь, тварь всё не унималась. Единственная, из всех. Казалось, она была ближе всего к нам. Всё скулила, скулила, скулила.
– Вот сука! – не выдержал Гор, когда я устал петь и стал укладываться спать. – Давай подойдём и я её доконаю.
– Не надо. Завтра утром, оборвём её мучения.
– Ага, с первыми лучами солнца. Мать её.
– Знаешь Гор, в таких местах, зло-то оно и не так заковыристо в свои лапы, человеков приличных заманивает. Может это уловка.
– Вкурсе.
– Откуда, позволь спросить уважаемый?
– Я на этом специализируюсь.
– Так ты мой новый друг – коллега.
– Ты тоже из местной аналогичной Службы Контроля? Или как это у вас здесь называется?
– Не всё так вульгарно, как в нашем общем мире, но если смотреть только с точки одного градуса из девяти сот девяносто девяти, то да.
– Так кто же ты? Профессия какая?
– Эм, как бы тебе сказать Гор. Я змеелов, травник и можно сказать лекарь.
– Ага, вон тем дотлевающим уродам в огне это скажи. Тем, что ты стрелы в бошки повтыкал, с той же скоростью, что я стреляю навскидку, на более короткие дистанции.
– Ну, это просто часть моей профессии, без неё некуда.
– Ладно, не юли. Мы друг друга поняли.
– Взаимопонимание, это хорошо. Это по-нашему. Спокойной ночи Гор.
– Стой. Ты куда собрался?
– Да я только плащ второй возьму с седельной сумки Черёмухи, – когда я отошёл от костра, изо рта при разговоре, у меня шёл пар. – Тебе кстати. Так теплее будет. Ночи здесь чувствую, холодные очень.
– А не боишься, что я тебе глотку ночью вскрою? А вдруг новые звери придут?
– На запах падали, придут, конечно. Не только звери. Сущности тоже придут. Мертвечину они любят. Особенно с душком насильственной смерти. Хотя в их случае, это благословение, оружие у меня всё светоносное.
– Ага. У меня тоже.
– Да нет. Твоё «заточено» убивать. А моё, именно нести свет и раскрепощать, так сказать, чтобы тебе было понятнее, заблудшие души. С другой стороны, можешь и вскрыть, конечно. Я про горло. Если есть желание, до конца дней светлых, ходить здесь кругами, не находя выхода из заколдованного проклятого круга, в поисках пожрать, обрастая постепенно разноцветной шерстью, клыками и когтями. Падальщиков не бойся, они огня бояться и нас. А тех, что не боялись, я слегка поубавил сегодня днём. Так что я пока посплю, а ты раз на таблетке чудо своей, то карауль. До первых пропащих в сумерках звёзд, а там моя очередь.
– Так звёзд не видно.
– Их и не будет видно. Солнца тоже. Место уж здесь такое, особенное.
Только-только, я ранней ночью, стал склеивать обрывки вещих сновидений, чтобы получить цельную картину, как вдруг меня заставил очнуться чужой голос.
– Ооо! – горестный голос, принадлежал человеку. – Ооо! – повторялся голос, с той стороны, откуда шёл скулёж, под который я заснул, примерно тремя часами ранее.
– Кончать его надо, – дробовик Гора так же мирно покоился у него на коленях, сам он безотрывно смотрел в темноту.