Сновидения смертельно опасны
Шрифт:
Посасывая противные на вкус антиангинные леденцы, я лежала в постели и жалела себя изо всех оставшихся сил. Теперь мне, донельзя ослабленной болезнью, придётся выслушивать тёти Пашины поучения и смотреть, как в мусорном ведре исчезают вещи, хоть старые и ненужные, но такие любимые и дорогие.
Тётя Паша, или Пелагея Степановна, – наша с Сашкой старенькая няня. Когда мы были детьми, эта милая заботливая женщина не только воспитывала нас с братом, но и «строила» заодно всё наше семейство. В борьбе за дисциплину тётя Паша одержала сокрушительную победу над нашей фамильной безалаберностью. Всё семейство, в том числе и кошка, слушалось няню. Снимало обувь прямо за дверью и ежедневно чистило её щёткой. Убирало за собой посуду со стола. До конца закручивало краны в ванной и на кухне, не бросало окурки в унитаз. Не разбрасывало, где попало, вещи, ходило на цыпочках, не мяукало громко и говорило шёпотом.
Когда старушка воспитала после нас ещё и своих внучатых племянников, в семье её младшего брата стало тесновато. И моя мама предложила ей пожить у нас в Юсупово на свежем воздухе. Мол, лишняя пара рук, да ещё таких умелых, нам очень пригодится. С тех пор прошло полгода, тётя Паша всё живёт в Юсупово и по мере сил пытается приносить пользу.
Была у нашей старенькой няни одна всепоглощающая страсть – патологическая любовь к порядку. Поэтому я так панически боялась её приезда. Моему жилищу противопоказан идеальный порядок.
Кроме упомянутого пристрастия, у старушки есть ещё один маленький недостаток – изрядный склероз. Стоит зазеваться и бросить вещь там, где ей, по мнению тётушки, лежать не положено, старушка быстренько убирает сей предмет и забывает навсегда, куда положила. Пропавшее имущество ищут неделями, а иногда и месяцами. Случается, находят.
***
Некоторое время я бездумно кисла на диване, укрывшись тёплым пледом и потрёпанным детективом из давнего прошлого. Потом вспомнила, что как раз сегодня у меня назначена встреча с родителями классически идеального двоечника на предмет договора о занятиях по всем известным мне дисциплинам из программы седьмого класса. Кроме немецкого языка, разумеется. Надо бы предупредить людей о неприятном препятствии к началу занятий. Если даже удастся сбить температуру, идти к ребёнку нельзя, ведь я теперь заразная. Я прокашлялась и принялась набирать двоечный номер телефона.
– Алло, здравствуйте, Александра Петровна? Ксения Владимировна беспокоит. У меня возникла неприятность в виде ангины. Так что сегодня, к сожалению, не получится. Теперь, наверное, через неделю, пока заразность не исчезнет… Всего хорошего.
Тяжкие усилия, затраченные на разговор, свели на нет мой едва прорезавшийся голос. Зато у меня с прежней, доболезненной силой заработали мозги. Я кинулась спасать свое любимое старьё от вездесущей тёти Паши. На антресоли нашлось довольно много места для моих старых блузок, кофточек, слегка продранных джинсов и потрёпанных бестселлеров в мягких бумажных переплётах. Почти все заслуженные вещи уже были упрятаны, когда раздался звонок в дверь. Отправляясь встречать навязавшихся на мою голову посетителей, я придумала интересное средство по пресечению излишней няниной активности: познакомлю я с ней тётю Шуру. Обе дамы весьма разговорчивы, за взаимоприятным общением обо мне, глядишь, и позабудут…
На пороге стояли улыбающийся Саша с большой дорожной сумкой в руке и серьёзная тётя Паша. Хотя в последний раз мы с ней виделись всего две недели назад, старушка, едва шагнув через порог, повисла у меня на шее.
– Ксюшенька, деточка, ты стала совсем взрослая. Как замечательно ты выглядишь, вот уж не подумала бы, что у тебя ангина.
– Уже почти здорова, тёть Паш, – я укоризненно посмотрела на брата. – Зря ты беспокоилась, утомилась, небось, в дороге.
– Ничего мне не сделалось. А тебе нужно окрепнуть, так я за тобой присмотрю недельки две-три. Ведь вы, молодые, совсем себя не бережёте.
– Ну, я пошёл, – мой брат невозмутимо поставил сумку на пол в прихожей и исчез за дверью.
Тётя Паша направилась прямо в кухню, по пути снимая с себя кофту, тёплый платок и перчатки.
– Ага! Опять кофе пьёшь, деточка! Это вредно для сердца, желудка, цвета лица. И чего-то там еще, но я забыла, – с этими словами старушка взяла недопитый кофе и отхлебнула как следует, не беспокоясь о сердце, желудке и заразных микробах, оставшихся после меня.
– А как же твоё здоровье, тёть Паш?
– Я старая, мне уже не успеть испортить сердце и желудок, а цвет лица меня даже не волнует, хи-хи! Так что кофе придётся пить мне. А тебе нужно кашки есть, яички варёные, молочко с мёдом, – увещевала меня тётя Паша между глотками. – Мёд я привезла. Кстати, разбери вещи, пока я сварю тебе кашку.
Этого я долго не выдержу, особенно без кофе. Я уныло потащилась в комнату, намечая по пути план оборонительных мероприятий. Пока соседка Шура будет приручать тётю Пашу, надо бы спасти запасы кофе, коньяка и шоколада. И отнести всё это срочно к Кристине. Заодно помогу вещи расставить, если ей ещё нужно. В мгновение ока две пачки кофе, плитка шоколада, одна початая и одна полная бутылки коньяка исчезли в большом непрозрачном пластиковом пакете. И вовремя: тётя Паша уже возникла в дверях кухни с тарелкой каши для меня. Я осторожно отодвигалась к выходу.
– Тётя Паша, я пойду помогу соседке сверху вещи разбирать. Она только что переехала. Аппетита у меня нет пока, пропал от болезни. За работой должен обратно появиться.
– Правильно, Ксюша, деточка! Работа лечит, а поесть и потом можно. Я пока приберусь тут у тебя.
Однако вовремя я вещички попрятала. Я подмигнула грустной Алисе: должен же кто-то за ретивой старушкой присмотреть. И позорно сбежала из собственной квартиры, как была, в халате и шлёпанцах. Хоть бы только Кристина оказалась дома, больше мне податься некуда.
***
На моё счастье Кристина была дома. Она даже обрадовалась моему приходу и нисколько не удивилась. С готовностью взяла у меня из рук объёмистый пакет, и мы вместе вошли в комнату.
– Пришла вот помочь. А заодно вынесла из дома все неправильные продукты. У меня ведь теперь появился полицейский контроль в лице нашей с братом старенькой няни. Мама мне её прислала в порыве родительской любви и заботы… Так что кофе придётся теперь пить у тебя. Дома он мне, говорят, вреден.
– Ничего не имею против. Сейчас выпьем кофе с коньяком и бутербродами. У меня тоже был напряжённый день в академии.
– И сразу за работу. А то ты такими темпами будешь жить на чемоданах до самого Нового года.
Подкрепившись, мы энергично принялись извлекать из коробок и ящиков оставшиеся вещи. Минут пять молча доставали посуду, постельное бельё и полотенца. Затем Кристина сказала:
– Знаешь, мне придётся спать здесь, в гостиной. По крайней мере, до ремонта. В той комнате, которая была спальней у прежних хозяев, фотообои с морем и яхтой во всю стену. Много мокрой воды, пенные барашки, тучи… В общем, со сна я могу инфаркт получить от такого ужаса.