Сны командора
Шрифт:
Одной из ярких примет поездки императрицы по городам российским было придуманное самой Екатериной мероприятие, которое позволяло всем показать ее милость, щедрость и богатство управляемого ею государства.
По приказу императрицы казначей выдавал перед въездом в каждый следующий город несколько сотен или даже тысяч золотых руб лей и полтин, которые переодетые в гражданское платье гвардейцы щедро кидали в толпу.
Это было поначалу столь неожиданно, что народ столбенел, задирал головы и следил за полетом сверкающих на солнце монет.
Гвардейцы, старательно подбрасывая монеты над толпой встречающих, с любопытством наблюдали, как руб ли сверкая падали в толпу, ударяя мечущихся людей по головам и спинам. Люди метались под золотым дождем, хватали монеты на лету, алчно сверкая глазами, вступали в свару за обладание упавшим рядом руб лем. Затем с дикостью кидались собирать упавшие, сверкающие золотом деньги, раскапывали снег голыми руками, выискивали дорогие кругляши, толкали в карманы, в шапки вместе со снегом и снова рылись в снегу, извлекая на свет монеты или замерзший помет.
Рубли и полтинники в большом числе терялись в снегу, но эффект был громким – все славили Екатерину и были ужасно довольны.
С каждым новым городом число встречающих все росло, так как слух о невиданной щедрости распространялся быстрее императорской колонны, и деньги таяли, вызывая сожаление и казначеев, и других служивых людей, приобщенных к действу.
Казначей раз за разом качал головой, выдавая монеты, и выговаривал неведомому собеседнику о пустоте глупой затеи, о таких неразумных тратах.
В один из дней, когда уже дело шло к прибытию в Киев, один из служивых попросил Николая на разговор и свел его с распорядителем поездки Новосельцевым. Распорядитель живо предложил заменять изредка часть золотых монет медными пятаками и серебряными гривенниками, а золотые тихонечко разобрать и таким образом устранить, эту, как ему казалось, глупость по разбрасыванию денег. Николай, будучи в этот момент в состоянии воодушевленном и полагая, что это не столь уж сложная и опасная затея, похожая скорее на шутку, согласие свое после недолгих колебаний дал.
Для реализации мероприятия Николай Резанов приготовил очередных двух гвардейцев, которых обещал упросить не распространяться о подмене, давая понять, что замена денег как бы санкционирована сверху и соответствует плану. При въезде в очередной городишко, после всех приготовлений и подмены золотых руб лей на пятаки и гривенники, провели мероприятие, и к вечеру Николаю принесли увесистый мешочек тяжелых монет с дорогим ему профилем Екатерины.
Незатейливо задуманное предприятие успешно было реализовано еще несколько раз, что позволило скопить поручику изрядный капитал и уже думать о том, что он сможет наконец помочь матушке своей, которая страдала от безденежья с младшими детьми без должной помощи отца, перебиваясь помощью родни.
Отец Николая Петр Гаврилович – служивый человек, волею судеб отосланный в Сибирь, в далекий Иркутск, отбывал срок в совестливом суде председателем. В Иркутске он задержался надолго, отлученный от семьи за уличение в растрате казенных денег. Следствие вели уже несколько лет, и конца этой выматывающей душу волоките не было видно.
Но гром грянул скоро, и спланированная, казалось бы, ответственными людьми затея всплыла и дошла до ушей самой Екатерины. Возмущенная обманом матушка-императрица потребовала выявить всех причастных к подлогу, что было сделано практически мгновенно. Оказалось, что, прикрываясь разбрасыванием медяков и серебряных полтинников, часть денег просто украли.
Все причастные к подмене и краже монет тут же были отданы под суд и отправлены в тюрьму уездного городка, через который проезжала Екатерина со свитою в этот раз, а Николая не тронули, но позвали к императрице.
– Что ж ты, братец, мало получаешь жалования от меня, коли позарился на золотые рубли? Это же глупость и подлость какая – воровать у меня! Нехорошо это. Не могу тебе верить теперь. Вон из гвардии! И чтобы в Петербурге не показывался, пока не заслужишь прощения, – гневно подвела черту под их отношениями Екатерина. Сурово насупившись и поджав губы в сожалении от всего случившегося, императрица смотрела теперь надменно, а взгляд её был устремлен над головой поручика.
Сказано было все спокойно, гневно и прямо в лицо. Возвратить деньги не потребовала, а более Николая никто не беспокоил. Теперь, сразу после разговора с Екатериной, он собирал вещи, а злополучный мешочек с золотыми рублями жег ему руки. Но, помня о матери, сестре и брате, о долгой дороге, деньги не вернул, а отправился в расположение полка, чтобы окончательно получить увольнение.
Дорога пролетела в размышлениях о дальнейшей судьбе, а на душе было горько и пусто. Поначалу на каждом посту он ждал, что его задержат, но сия чаша его миновала. Так, в раздумьях и тревогах, добрался Николай Резанов до Петербурга.
6. Псков. Платон Зубов
В Санкт-Петербурге, прибыв в расположение полка, Николай получил скорый расчет.
Писарь, с ехидцей поинтересовавшись:
– А куда теперь намерен направиться для службы? – выдал Николаю его документы, несколько стушевался под тяжелым взглядом упорно молчавшего поручика и передал наказ полкового командира зайти для последних наставлений.
Генерал-майор Александр Михайлович Римский-Корсаков принял Резанова без задержки и, оглядев внимательно и критически молодого офицера, заговорил о возможных вариантах продолжения службы.
– Николай, есть потребность в молодых офицерах в действующей армии. В гвардии тебе теперь служить заказано, но я могу похлопотать, и тебя без понижения чина определят в пехотную часть.
Это честь, Николай, для тебя. Искупишь проступок свой службой, отношение к тебе изменится. Там, глядишь, с повышением и в гвардию вернешься. Со шведом мы пока замирились, да, думаю, ненадолго этот мир. Полны рвения наши северные соседи отвоевать потерянные рубежи. Так что самое время начать службу на новом месте.