Сны куклы
Шрифт:
Но героиня благополучно приземлилась, изящно припав на одно колено. После чего бросилась оплакивать возлюбленного. Жрец грубо оттащил её прочь, заявив, что с этой минуты она принадлежит ему, и получил решительный отказ. Ни посулы мыслимых и немыслимых благ, ни угрозы, ни мольбы не помогли жрецу. Его отвергали раз за разом.
Тогда он решил добиться своего, подвергнув несчастную жестокой пытке: на сцене установили огромное колесо, утыканное острейшими лезвиями. Колесо вращалось внутри сетки, целью которой было не позволить жертве ускользнуть. Жрец грубо сорвал с девушки одежду, оставив
— Ты предпочтёшь умереть в мучениях, нежели принять любовь, избранного самим Багровым Солнцем? – пафосно вопросил жрец, сжимая в руке факел. Им он намеривался пережечь толстую лохматую верёвку, что удерживала колесо на месте.
К слову, пред тем, как приступить к экзекуции, жрец продемонстрировал зрителям работу устройства: во внутрь колеса он поместил большую тыкву. Когда колесо пришло в движение, клинки со звоном вылетали из гнёзд и втыкались в тыкву так, что через несколько минут она стала напоминать ежа.
После того, как прекрасная влюблённая девушка покачала головой, отвергая домогательства избранного, тот поднёс-таки факел и пережёг верёвку. Колесо начало медленно поворачиваться. Металлический звук заставил зрителей затаить дыхание, он означал, что пружины пыточного колеса готовы распрямиться и послать лезвия в беззащитную прекрасную плоть. Взмах рук, прыжок, сальто, и вылетевшие кинжалы ударились о защитную сетку, не причинив девушке никакого вреда. Чем быстрее вращалось колесо, тем головокружительнее становились немыслимые прыжки и увороты в замкнутом пространстве, а артистка, казалось, не испытывает усталости. Только пряди светлых волос лентой следовали за совершенным тренированным телом.
— Мне кажется, — сказала чародейка, — это просто фокус. Скорее всего, в тыкву втыкались настоящие клинки, а сейчас мы наблюдаем хорошо выполненную иллюзию. Не зря же свет мигает, колесо крутится в быстром темпе, не позволяя сфокусироваться на моменте вылета лезвий.
— Соглашусь в вами, но номер впечатляет, — Вил чуть наклонился, и Рика почувствовала аромат знакомого одеколона с запахом свежескошенной травы, — звуки ударов лезвий о колесо и сетку смешиваются с музыкой, что маскирует их источник. Думаю, звякают где-то за кулисами.
Когда девушке удалось счастливо избегнуть колеса, жрец просто проткнул её длинным ритуальным мечом. Крови, естественно не пролилось ни капли, актриса, держась за выступающую между грудей рукоять оружия, спела прощальную арию и рухнула на сцену.
Тут в дело вступило красноволосое божество, грозную фигуру которого из темноты выхватил прожектор. Его ария в сочетании с акробатикой под самым потолком обвиняла избранного в том, что его любовь вместо того, чтобы породить новую жизнь, посеяла лишь смерть, что столь жестокий человек недостоин титула избранного, после чего божество повторило испытание огнём. Вновь вспыхнуло пламя, сгорели в очередной раз одежды и лента для волос. Сам жрец снова остался в набедренной повязке.
Он согнулся невозможным образом, изображая сильнейшие муки. Казалось, его суставы сгибаются произвольным образом, конечности выворачиваются и
Божество вторило ему контрапунктом. В итоге жрец почил, а сила Багрового солнца воскресила влюблённых юношу и девушку, ставших новыми жрецами в храме. Одеяние актрисы, широкое и свободное, целомудренно прикрывало округлившийся живот, в котором зарождалась новая жизнь. Дождь из лепестков цветов просыпался на них во время финального дуэта.
Зал взорвался аплодисментами. Некоторые, особенно чувствительные особы женского пола, утирали слёзы, мужчины тоже были довольны. Возможно, душещипательная история любви и не затронула их сердца, зато трюки и женская нагота доставили немало удовольствия.
После овации и поклонов занавес опять был опущен, а магические светильники в зале начали потихонечку разгораться всё ярче и ярче.
— Действительно, — сказала Рика, пока они медленно продвигались к выходу, увлекаемые за собой толпой, — представление не то, чтобы отличалось высокой художественностью, но я понимаю, почему зал не пустует. Покойному господину Каслу сложно было противостоять такому удачному сочетанию, как трюки и пение.
— Да, согласился коррехидор, — пели достойно. И голоса, и сама музыка, и оркестр – всё на высоте. Особенно мне понравился голос жреца. Редкое случай, когда хрипотца идёт лишь на пользу, добавляя выразительности.
— А что скажете насчёт солистки? – чародейка вытянула шею, прикидывая в какую из дверей быстрее удастся выйти.
— Её я толком не разглядел, — последовал ответ, — фигура, конечно, заставляет трепетать сердце любого мужчины, а больше ничего сказать не могу. Сопрано неплохое, но чутья на мой взгляд не хватало. Акценты в пении бедноваты.
Наконец, они вышли в холл и встали в хвост долгой очереди в гардероб. Там три хорошеньких сотрудницы суетились, выдавая зрителям верхнюю одежду. Возле гардероба стоял осанистый пожилой мужчина в парадном сюртуке с белоснежной хризантемой в петлице. Он носил небольшую бородку по заморской моде, а его густые слегка вьющиеся волосы уже основательно тронула седина.
— Господин Рэйнольдс, ваше представление божественно, просто божественно, — восклицала женщина, рядом с которой, потупив глаза, стояла взрослая дочь, — нет сил сдержать восхищение! До слёз, до мурашек, до самого сердца! Вы просто волшебник, господин Рэйнольдс, самый настоящий волшебник, властвующий над душами и чувствами зрителей.
— Польщён, — чуть поклонился владелец цирка, — тронут и весьма благодарен за столь высокую оценку моего скромного труда, — тут чародейка заметила, что он опирается на элегантную трость с оголовьем в виде оскаленной морды борзой собаки, — всегда рад видеть вас снова.
Толпа унесла женщину прочь. Владелец «Лунного цирка» не без удовольствия оглядывал переговаривающихся людей, явно впечатление от спектакля его устраивало. Взгляд светло-карих глаз из-под поседевших бровей выхватил высокую фигуру четвёртого сына Дубового клана. Рэйнольдс подошёл к ним и поклонился: