Со мной не соскучишься
Шрифт:
— Вы, конечно, захотите взглянуть на статью, прежде чем она будет опубликована? — справилась я деловито, убирая блокнот в сумку.
Он только вяло кивнул.
— Тогда я завтра же приду, — пообещала я, — я приду завтра и покажу вам, что у меня получилось.
— Хорошо, — безразлично согласился Иратов, занятый, похоже, одной мыслью — как бы побыстрее от меня избавиться. — Проводи даму, где ты там! — крикнул он племяннице.
Женщина явилась немедленно и снова под конвоем повела меня в прихожую.
— Я приду завтра, мы договорились, — сказала я, переступив порог,
Выйдя из подъезда, я подняла голову и отыскала окно комнаты Иратова, в нем как раз дернулась штора — жизнь в квартире возвращалась в привычное русло. Я зачем-то постояла у дома, словно в ожидании тайного знака, но знака не последовало. Тогда я медленно пошла в сторону метро, пытаясь анализировать свежепоступившую информацию. Увы, и на этот раз приходилось констатировать, что картина не слишком прояснилась. Ну хорошо, Ольга у него работала, но я и прежде это знала, разве нет? Что еще? Ага, десять лет назад Иратова обокрали и, если верить тому, что под горячую руку наговорила его племянница, коллекционер почему-то обвинял в краже собственного сына, вскоре погибшего. Загадка на загадке и загадкой погоняет. Детектива из меня не получалось: чем больше я вникала в это дело, тем сильнее запутывалась. Как будто мне до сих пор мало было ребусов?
За то время, что я провела в квартире старого коллекционера, на улице еще сильнее похолодало, я невольно поежилась под своей шубой и прибавила шаг. Людей на улице было предостаточно — час «пик», конец рабочего дня. То и дело меня кто-нибудь обгонял, задевая плечом или сумкой. Поэтому я не обратила внимания на человека, который шел вровень со мной, дыша мне в ухо застарелым перегаром. Я бы и дальше шла себе спокойно, раздумывая, что предпринять дальше, если бы незнакомец не произнес до странности знакомым голосом:
— Ну и что сказал Иратов?
Я вздрогнула и повернула голову: это был тот самый тип в заношенной куртке, что плел мне в кафе всякую белиберду насчет черепа князя Святослава и КГБ.
Я пошла быстрее, он тоже. Я побежала, он догнал меня и недоуменно спросил:
— Ты что, боишься меня, что ли?
Я не выдержала и, резко остановившись, крикнула ему в лицо:
— Что ты ко мне пристал? Почему ты за мной следишь? Хочешь, чтобы я милиционера позвала?
У него побледнело лицо, лишь нос от мороза оставался красным.
— Не позовешь ты никакого милиционера, — беззлобно заметил он, дрожа от холода. Как назло к морозу прибавился порывистый ветер, закруживший хороводом колючие снежинки.
До метро оставалось каких-то двадцать метров. Неужели он собирался преследовать меня и дальше? Войдет со мной в один вагон и станет плести свои небылицы, только этого и не хватало! Пока я соображала, как поступить, ненормальный шмыгал носом за моим плечом, но, когда я наконец набралась решимости с ним поговорить, он был уже далеко, шел размашистым шагом сквозь метель.
— Эй ты! — крикнула я ему вслед, сжимая кулаки. — Отстань от меня, слышишь?
Он остановился и заговорщицки мне подмигнул:
— Поезжай-ка ты сейчас в «Колорит» —
Через минуту он уже исчез в снежном мареве так же неожиданно, как и появился.
Конечно, я могла бы его и не слушать — мало ли что скажет какой-то сумасшедший, который взял себе привычку мне досаждать всякими глупостями? Конечно, я могла пропустить мимо ушей его последнюю фразу, но, как вы, наверное, уже догадались, я этого не сделала, наоборот, я бросилась ловить машину, чтобы побыстрее попасть в «Колорит». В первый раз я испугалась за Рунова: вдруг с ним что-нибудь случилось? Что, если Карен осуществил свой страшный и коварный план, а он у него имелся, в этом не было сомнений.
Мне повезло: из белой пелены вынырнуло такси с зеленым огоньком. Я, обуреваемая дурными предчувствиями, бросилась ему наперерез в страхе, что автомобиль пролетит мимо. Завизжали тормоза, водитель высунулся в окошко и обложил меня длинной и витиеватой руганью, причем «дура», «кикимора» и «драная кошка» были самыми безобидными в его репертуаре.
— Ладно извини, я очень тороплюсь, — взмолилась я.
Таксист посмотрел на меня из-под нависших густых бровей и согласился, преодолевая внутреннее сопротивление:
— Ладно, садись, самоубийца.
Я тяжело плюхнулась на заднее сиденье и сказала, куда ехать. Мое сердце стучало в груди, как птица, в отчаянии бьющая крыльями по прутьям клетки.
— Быстрей, быстрей! — повторяла я, точно заклинание.
— Куда еще быстрей? — огрызался таксист, — врежемся. Не видишь, что ли, какой снег?
Мне показалось, что мы добирались целую вечность, хотя в действительности на поездку ушло не более пятнадцати минут. Когда мы подкатили к «Колориту», небо неожиданно прояснилось и вместо густой белой каши сыпался редкий снежок.
Таксист притормозил и спросил через плечо, выключив «дворники»:
— Сюда, что ли?
Я кивнула и с тоской вспомнила, что у меня нет денег, чтобы расплатиться. Той мелочи, что в кармане, хватило бы только на метро.
— Черт, кажется, я забыла кошелек, — произнесла я, стараясь придать голосу больше естественности и для убедительности извлекла из кармана мятую тысячерублевую бумажку. — Подожди минутку, я сейчас вынесу.
— Ну нет, — отозвался бровастый водила, решительно заглушив мотор, — я тебя не отпущу. А то ты вильнешь хвостом, а я останусь при своих.
— И что делать? — растерялась я.
— Что-что, пойду с тобой.
Ладно, против подобной постановки вопроса я не возражала. Но я не успела выбраться из такси — меня остановил истошный женский вопль. От неожиданности мы с таксистом оба замерли.
Пятачок перед особняком, в котором помещался «Колорит», теперь, когда метель затихла, был виден как на ладони. Дверь дома резко открылась, и на ступеньках на наших глазах разыгралась нелепая сцена: двое здоровенных парней в белых халатах выкручивали руки маленькой пожилой женщине. Они тащили ее прочь от особняка, а она упиралась, выкрикивая что-то нечленораздельное, причем упиралась довольно успешно, потому что мужчины справлялись с ней с видимым трудом.