Соблазненная принцем

Додд Кристина

— Не знаю, что и сказать, сэр, — сказал Дафидд. — Мне хочется убраться подобру-поздорову из этого раскаленного места.

— Я дам тебе десять процентов от всей выручки, — сказал Рауль.

Для Дафидда это было важным обстоятельством.

— Решено, — сказал он.

Рауль хлопнул его по спине и вместе с Томпсоном вышел из стойла. Он взял свою шляпу, и они оба направились к двери.

— Что нам делать с женщиной? — тихо спросил Томпсон. — С мисс Кардифф?

Они вышли из конюшни.

Рауль поднял лицо к солнцу, согреваясь в его лучах.

— Нам

необходимо что-то с ней сделать, не так ли?

— Учитывая, что Жан-Пьер кружит вокруг вас, словно собака-ищейка, нам абсолютно необходимо как-то ее утихомирить.

— Да.

Рауль впервые позволил себе, не перекрывая потока воспоминаний, вновь пережить нежные чувства, охватившие его, когда он обнял Викторию и поцеловал. Воспоминания зажгли желание, и он быстро, пока Томпсон не успел ничего заметить по выражению его лица, надел шляпу и направился к трибунам.

— Я позабочусь о мисс Кардифф. Откровенно говоря, во исполнение этой цели… я считаю, что настало время сорвать бал принца.

— Правда, сэр? — в нетерпении воскликнул Томпсон, услышав о претворении в жизнь долгожданного плана. — Я дам знать людям. Это их очень обрадует.

— Тогда иди и скажи им.

Глава 13

Первые признаки того, что происходит что-то очень нехорошее, Виктория почувствовала, когда возвращалась в свою комнату, отведя Мод и Эффи к их матери, чтобы та окинула критическим взглядом их бальные платья.

Миссис Джонсон платья одобрила, мистер Джонсон нахмурился, подергав себя за галстук, и Виктория ушла, оставив семейство со служанкой миссис Джонсон, которая должна была устранить последние мельчайшие недоделки в нарядах девушек.

Войдя в апартаменты, где проживала вместе с девочками, Виктория направилась к туалетному столику, на котором лежала небольшая кружевная наколка.

Наколка составляла важную часть ее костюма. Платье из темно-синего шелка, подаренного ей Джонсонами, было великолепно, но очень строгого покроя, и отделано идеально накрахмаленными белыми манжетами и воротничком. Но хотя в возрасте двадцати одного года она твердо знала, что ей суждено остаться в девицах, Виктория была хороша собой и надевала кружевную наколку, чтобы любому разохотившемуся джентльмену было ясно, что она не свободная женщина, а дуэнья. Она не вздохнула по этому поводу: так уж сложилась у нее жизнь.

Стоя перед зеркалом, она услышала какой-то шорох в гардеробной и, оглянувшись, увидела служанку с охапкой платьев в руках.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросила Виктория.

Служанка вздрогнула.

— Я взяла платья, чтобы погладить.

Виктория узнала девушку. Это была Амайя, которая говорила по-английски. Та самая, которая сегодня уронила поднос с посудой.

— Но они уже выглажены.

— Нет, мисс Кардифф. Девушка, которая должна была их выгладить, очень ленивая. Она плохо выполнила работу. Я сделаю это сама. Вы будете довольны.

Виктория сама осматривала платья после того, как их погладили. Работа была выполнена не идеально, но и не так уж плохо.

— Мы учимся, — добавила Амайя, как будто это объясняло все.

Виктория сдалась:

— Ладно. Но будь очень внимательна. Некоторые платья стоят огромные деньги.

— Да, мисс. Я все сделаю наилучшим образом, — сказала Амайя, отступая к двери, потом выскочила в коридор, оставив дверь открытой.

Виктория посмотрела ей вслед. Что-то в поведении девушки показалось ей странным… Все платья в руках у служанки были темного цвета — коричневое, черное, темно-синее. Заглянув в гардеробную, она посмотрела на крючки.

Предчувствия не обманули ее. Для того чтобы погладить, служанка взяла только платья, принадлежащие ей, Виктории. Может, она их решила украсть?

Но зачем красть самые дешевые и самые простенькие платья? Какой в этом смысл?

Виктория вышла за дверь и последовала за служанкой.

Но в этот момент из родительских апартаментов с сияющими глазами выскочила, горя нетерпением, Мод.

— Вот она, мама. Идемте же скорее!

Разгадку тайны, если в этом была какая-то тайна, пришлось отложить.

Мод и Эффи торопливо пробирались к тому месту возле стены бального зала, где среди других дуэний сидела Виктория.

— Можете себе представить такое? Принц сегодня не появится на балу! — заявила Мод, сжимая в кулачках розовый бархат юбки.

Виктория отложила рукоделие.

— Не мни свое платье, дорогая.

Мод разжала кулаки и разгладила ладонями роскошную ткань.

— Если верить тому, что сказали девушки, с которыми я разговаривала, он не появлялся на балу большую часть лета, с тех самых пор, как произошел унизительный случай, подстроенный отвратительными мятежниками. От этих бандитов можно ждать самых мерзких выходок по отношению к благородному принцу!

— А я слышала, как некоторые говорили, что на самом деле никакой он не принц, а член семьи узурпаторов, — с тревогой сказала Эффи, которая была менее легкомысленной, чем старшая сестра.

— Это глупо. Он человек одинокий. Оставили бы его в покое, чтобы он мог пойти на бал, — сказала Мод, раскрасневшись от возмущения.

— Юные леди, — осторожно вмешалась Виктория, — здесь масса джентльменов, причем некоторые из них вполне красивы и, несомненно, вполне…

— Богаты! — закончила за нее Мод.

— Я хотела сказать, что некоторые из них, я уверена, вполне хорошие танцоры. Я предложила бы вам, вместо того чтобы беспокоиться о принце Сандре, постараться повеселиться здесь. Это наша последняя остановка перед возвращением в Англию, а там правила поведения гораздо строже, чем здесь. Особенно это касается тебя, Эффи, поскольку ты еще слишком молода, чтобы стать дебютанткой.

— Вы совершенно правы, мисс Кардифф, — сказала Эффи, атласное вечернее платье которой было скромного покроя, приличествующего девушке ее возраста, но изготовлено итальянскими швеями. — Мод может страдать из-за принца сколько хочет, а я сегодня хочу танцевать!