Соблазны бытия
Шрифт:
Себастьян долго молчал, обдумывая услышанное. Потом протянул руку и ласково погладил ее по щеке:
– Дорогая, тебе в любви повезло больше, чем мне. Наши истории довольно похожи. Несколько месяцев немыслимого счастья, а потом – долгие годы одиночества. Вот только я дважды терял любимую женщину.
– Себастьян, дорогой, я все это знаю. Вы вели себя с исключительным мужеством. Вы сумели преодолеть свою трагедию.
– Едва ли. Посмотри на бедняжку Изабеллу. Сколько лет я не желал признавать ее. Как она только все это выдержала? Ах, дорогая Барти, я не знаю, как тебе поступить.
– Вы так думаете?
– Да. Нельзя строить жизнь на лжи. Точнее, на многократной лжи. Дай мне подумать… – Себастьян замолчал. Он склонил голову и машинально стал разламывать хлеб на маленькие кусочки. Барти внимательно следила за ним. – Вот мое предложение, – наконец сказал он, поднимая голову. – Дорогая, это всего лишь предложение. Пойди на маленький обман. Я в своей жизни этим довольно часто пользовался. – (Барти молчала и улыбалась.) – Сейчас Дженна и Кэти дома не живут. Возможно, стоит переместить бизнес Чарли в другой город. Допустим, на какое-то время. Скажем, в Лос-Анджелес. Прекрасное место, где можно торговать старинными автомобилями. Ты, разумеется, поехать с ним не сможешь из-за своей карьеры, прочно удерживающей тебя в Нью-Йорке. Таким образом, даже в праздники вы бы жили порознь. Девочки смогли бы навещать его там. А внешне все выглядело бы так, что вы счастливая пара. На некоторое время этой уловки хватило бы. Думаю, с Чарли можно договориться. Мне он показался довольно покладистым.
– Нет, – покачала головой Барти. – Он лишь кажется таким.
– Что ж, тогда тебе придется поднажать на него. Но этот вариант представляется мне наиболее удачным. Ты можешь просто настоять. Как-никак финансы находятся в твоих руках. Если мистер Паттерсон хочет сохранять образ жизни, к которому, как я могу представить, он успел привыкнуть, ему придется согласиться на твои условия. И потом, дорогая, это всего лишь мое предложение. Оцени его.
– Я уже оценила его, причем очень высоко. – Барти наклонилась и поцеловала старого писателя. – Спасибо вам, Себастьян. Я очень тщательно подумаю над вашим предложением.
Адель решила не появляться на предсвадебном обеде, сославшись на необходимость поберечь силы для дня свадьбы. Встречаться с Барти она тоже отказалась. Огорченная Барти поехала к Венеции узнать, в чем причина. Та весьма холодно ответила, что Адель считает ее сторонницей Джорди.
– Как-никак это ты его открыла и начала издавать.
– Что за глупости! – удивилась Барти. – Если я открыла Джорди как писателя, это еще не значит, что я его сторонница. У нас с ним всегда были неплохие профессиональные контакты, и больше никаких.
– Да? А я думала, он из числа твоих близких друзей. Разве он не ездил в Саут-Лодж на День благодарения и на другие праздники?
– Венеция, не стоит нагнетать обстановку. – Тон Барти тоже стал холодным. – Я хотела увидеться с Аделью, если она не прочь встретиться со мной. Если нет, значит нет.
В отель она возвращалась расстроенной. Удивительно: столько лет прошло, а способность близняшек испортить ей настроение, их вражда и зависть, умение
В день свадьбы Адель проснулась почти в хорошем настроении. Вот он, ее день. День, когда она спокойно осуществит задуманное. Впервые за многие недели она встала еще до завтрака и спустилась в кухню, где няня кормила Клио. Дочка хмуро ковыряла в тарелке. Она так ждала, что папа приедет, а он не приехал.
Вчера Адель застала ее возле окна. Заплаканными глазами Клио смотрела на улицу. Высматривала отца.
– Он написал, что приедет. Нони получила от него письмо. Она мне читала. Ну почему он не приехал? Почему?
– Твой папа не всегда… знает, что делает, – сказала Адель, стараясь убрать из голоса все язвительные интонации. – Он сейчас далеко. Собирался приехать, а дела помешали.
– Он знал заранее, – возразила Клио. – Давным-давно. А свадьбу перенесли. У него было много-премного времени, чтобы все свои дела сделать. Он же знал, что я буду подружкой невесты. Нони ему сказала. Неужели ему не хотелось увидеть меня в красивом платье? А может, папа меня разлюбил?
– Ну что ты, дорогая! – Адель чуть не плакала. – Папа очень любит тебя и, конечно же, хотел увидеть тебя. Но у взрослых дела бывают сильнее желаний. Папа же не развлекаться поехал.
– Барти очень занята, а приехала. И Иззи тоже. И Нони. Все приехали. А он почему не может?
Адели было нечем утешить малышку. Она лишь обняла Клио и тоже заплакала. Но это были слезы гнева. Слезы отчаянной злости. Из всех чувств к Джорди у нее осталась только злость. Мерзавец! Самовлюбленный, высокомерный, жестокий. Очень похожий в этом на Люка. Но Люк хотя бы оказался смелым, способным на достойный поступок. А Джорди? Слабак, обаятельный трус. Адель ненавидела его. Сильно ненавидела, всем сердцем. Пусть Иззи забирает это сокровище. Она его вполне заслужила…
Детские горести излечиваются намного легче. Вчера Клио ложилась спать почти счастливой. Нони утешила ее, пообещав, что завтра в церкви все-все будут смотреть на нее, восхищаться ее красотой и удивительным платьем. А папе они пошлют целую кипу фотографий со свадьбы, и он увидит, какая у него чудесная дочка. Правда, ночью Клио дважды просыпалась и плакала. Адель, лежавшая без сна, слышала плач и уже была готова встать и пойти в комнату малышки, но Нони ее опередила. Когда Клио заплакала вторично, Нони просто забрала ее с собой в постель, обняла и уговорила заснуть. Адель подумала, что Клио будет намного лучше без нее. Какому ребенку приятно видеть вечно плачущую, безутешно страдающую мать?
– Я предлагала ей вместе собраться и поехать, – сказала Нони. – Обещала сделать ей прическу. Знаешь, я неплохо научилась делать прически. Мне в Нью-Йорке Кеннет показала один секрет: как закручивать волосы ракушкой, чтобы они не рассыпались. Maman, давай я и тебе сделаю.
– Нет, – торопливо отказалась Адель. – Прическу я сделаю себе сама. Спасибо, дорогая.
– А что ты наденешь?
– То, что купила. Темно-серое шелковое платье.