Собрание народных песен

Киреевский Петр Васильевич

125

«Анюшенка по сеничкам ходила…»

Анюшенка по сеничкам ходила, Васильевна Ванюшечку будила: — Встань, Ванюшечка, послушайся меня! Как на нас с тобой невзгодушка пришла, Невзгодушка — небылые словеса: Хотят Ванюшку в солдатушки отдать, Хотят жизнь-радость в горнадеры записать. — Все сотские и десятские стоят, Все школьнички [27] принапудримши сидят, Один Ваня не напудрен, не убран, Сидит Ваня за дубовыим столом, Разбирает Ваня письменны дела, Набирается Анюшинова письма: — Подай, Аннушка, чернилы со пером, Подай, жизнь-радость, лист бумаги гербовой: Напишу я своеручное письмо, Отошлю-ли во Всесвятское село. — Во Всесвятском селе очень девушки были хороши, Поставили в чистом поле шалаши. Повадилися к ним ребятушки ходить, Целовались, миловались обнямши.

27

Приученные к порядку.

126

«Как загулил голубочек…»

Как загулил голубочек Рано на заре, Заплакали новобранцы. Стоя во строе. Ох, вы, братцы-новобранцы, Вы, товарищи! Отъезжайте в чужу дальню сторону, Вы скажите батюшке родному моему, Чтобы батюшка своих валов избывал, Из неволи свово сына выручал. — На что было б мне своих валов избывать, Из неволи свово сына выручать? — Как загулил голубчик Рано на заре, — Заплакали новобранцы, Стоя во строе. Ох, вы, братцы-новобранцы, Вы товарищи! Отъезжайте в чужу дальню сторону, Вы скажите моей матушке родной, Чтобы матушка свою перинушку избыла, Из неволи свово сына выручала. — На что б было мне свою перину избывать, На что б было из неволи свово сына выручать? — Как загулил

голубочек Рано на заре, — Заплакали новобранцы, Стоя во строе. Ох, вы, братцы-новобранцы, Вы товарищи!

127

«Как у Ванюшки голова болит…»

Как у Ванюшки голова болит, У Васильича платком связана, Гарнитуровым перевязана. Пошел Ванюша за реку гулять, На ту сторону, мимо городу, Мимо крепости государевой, Мимо стенушки белой каменной. Уж как шли-прошли два полка солдат, Два полка солдат развесёлые; Наперёд идут все со знаменами, А за ними идут с барабанами; Позади ведут коня сивого, Коня сивого сивагривого; На коне сидит добрый молодец; Он не пьян сидит, сам качается, На все стороны спокланяется, С отцом, с матерью распрощается: — Прости, батюшка, прости, матушка, Прости, род-племя, малы детушки! — С молодой женой не прощается: От жены пошёл во солдатушки.

128

«Как по Питерской по славной дорожке…»

Как по Питерской по славной дорожке Тут шли-прошли казаки молодые; Позади-то идут матушки родные, А еще-то идут жены молодые, Во слезах пути-дороженьки не видят, С возрыданьица словечка не промолвят. Как возговорят казаки молодые: — Вы не плачьте, наши матушки родные! Не горюйте, жены молодые! Не взмочить-то вам сырой земли слезами, Не наполнить синя моря горючими. — Не ясён сокол с тепла гнезда слетает, — Молодой казак с фатеры соозжает, Не отец, не мать казака провожает: Провожает душа красна девица, Его знамая, его прежняя сестрица; Провожала, слезно плакала, рыдала, С возрыданьица словечушко промолвит: — Ах, ты, матушка родима, спородила, Государыня, на белый свет пустила! Молодого казаченька полюбила, Полюбимши чужу сторону спознала. Чужа дальняя сторонка, незнакома, Незнакомая сторонушка, незнама! Ах, ты дай мне, боже, сизы крылья, Поднялась бы за казаком, полетела, Уж я села б у казака на окошке, Уж я стала голубкой ворковати, Об молодом казаке тосковати. Горевати, три ночки ночевати. Вы, товарищи! Отъезжайте в чужу дальнюю сторону, Вы скажите мому братцу родному, Чтобы братец своих коней избывал, Из неволюшки слово братца выручал. — На что б было мне своих коней избывать, На что б было мне свово братца выручать? — Как загулил голубчик Рано на заре, — Заплакали новобранцы, Стоя во строе. Ох, вы, братцы-новобранцы, Вы, товарищи! Отъезжайте в чужу дальню сторону, Вы скажите моей молодой жене, Чтобы жёнушка свое злато-серебро избыла, Из неволи свово мужа выручала. — Стану я свое злато-серебро избывати, Из неволи свово мужа выручать! Я не думала ни о чем в свете тужить, Пришло время, — начало сердце крушить: Злы люди примечают И ругают бра-нят!

129

«Ой во поле, поле елочка стоит…»

Ой во поле, поле Елочка стоит, Молодец лежит; Ворон конь стоит, Земельку сечет, Воды достает. Возговорит молодец Ворону коню: — Верно тебе, конюшко, Воды не достать, А мне добру молодцу От земли не встать; Как наедет армия, Да все москали, На тебя на коника Сядут, поедут, А мне добру молодцу Смерти придадут!

Село Павловское

Эпическая поэзия

130

ГОЛУБИННАЯ КНИГА

От каменя от Алатыря, От его головы от Адамовой, Посреди поля Сарачинского Выпадали Книга Голубиная. Ко той Книге Голубиныей Сходилися и соезжалися Сорок царей и со царевичем, А сорок князей со князевичем, Ко тому царю перемудрому Ко Давыду Евсеевичу. Как проговорит Володумер князь, Володумер князь Володумерыч: — Ой еси ты, перемудрый царь, Перемудрый царь Давыд Евсеевич! Ты прочти, сударь, нам Книгу Голубиную И расскажи, сударь, нам да про белый свет: От чего начался у нас белый свет, И от чего у нас началось солнце красное? От чего у нас млад-светёл месяц, От чего у нас звезды частые, От чего у нас ночи тёмные, От чего у нас зори утренни, От чего у нас ветры буйные, От чего у нас ум-разум, От чего у нас наши помыслы, От чего у нас мир-народ, От чего у нас телеса наши, От чего у нас кости крепкие, От чего у нас кровь-руда наша? Как проговорит перемудрый царь Давыд Евссевич, Давыд Евсеевич, ответ держал: — Эта книга да не малая, Долиной книга сороку сажень, Шириной книга двадцати сажень, Приподнять книгу — не поднять будет, Прочитать книгу — не прочесть будет, По строкам глядеть — не прочесть книгу. Я скажу вам, сударь, не выглядя, Проповедую по памяти, По памяти яко по грамоте, По старому, по писаному: У нас белый свет от господа, Самого Христа, царя небесного; Солнце красное от лица божьего, Самого Христа и проч.; Млад-светёл месяц от грудей божьих; Звезды частые от риз божиих; Ночи тёмные от дум господних; Зори утренни от очей господних; Ветры буйные от свята духа; У нас ум-разум самого Христа, Самого Христа, царя небесного; Наши помыслы от облац от небесных; Мир-народ божий от Адамия; Кости крепкие от каменя; Телеса наши от сырой земли; Кровь-руда наша от Черна моря. — Как проговорит Володумер князь, Володумер князь Володумерыч: — Гой еси ты, перемудрый царь, Перемудрый царь Давыд Евсеевич! Ты скажи, сударь, нам: И который царь над царями царь, И который град городам мати, И которая церковь всем церквам мати, И которая река всем рекам мати, И которая гора всем горам мати, И которое древо всем древам мати, И которая трава всем травам мати, И которое море всем морям мати, И которая рыба всем рыбам мати, И которая птица всем птицам мати, И который зверь всем зверям мати? — И ответ держал премудрый царь, Перемудрый царь Давыд Евсеевич: — Гой еси ты, Володумер князь, Володумер князь Володумерыч! У нас Белый царь над царями царь, Потому Белый царь над царями царь: Он принял веру крещёную, Крещёную, богомольную, Он стоит он за дом пресвятые Богородицы, Все орды к нему приклонилися, И все языцы ему покорилися: И потому Белый царь над царями царь. И который город всем городам мати? Иерусалим-град всем городам мати, Потому Иерусалим-град всем городам мати: Он стоит посреди земли, свету белого. И почему церква всем церквам мати? А потому эта церква всем церквам мати: И во этой церкви во соборныей, Во соборныей, богомольныей, Почивают ризы самого Христа, Самого Христа, царя небесного: Потому эта церква всем церквам мати. Которая река всем рекам мати? Иордань-река всем рекам мати. Почему Иордань-река всем рекам мати? Потому Иордань-река всем рекам мати: Окрестился сам Иисус Христос, С Иоанном Крестителем, Со всею силою со небесною: Потому Иордань-река всем рекам мати. Которая гора всем горам мати? Гор-гор гора всем горам мати. Почему Гор-гора всем горам мати? Преобразился на ней сам Иисус Христос, Сам Иисус Христос, царь небесный. Показал он господь славу Перед учениками своими: Потому Гор-гора всем горам мати. Которое древо всем древам мати? Кипарис древо всем древам мати. Почему кипарис древо всем древам мати: Был распят сам Исус Христос На том на древе кипарисове, Промежу двух воров, двух разбойников: Потому-то кипарис древо всем древам мати. Которая трава всем травам мати? Плакун-трава всем травам мати. Когда господь бог на распятье шел. Мать пресвятая Богородица Ходила-гуляла, и она плакала-рыдала О своем чаде возлюбленном, И ронила слезы пречисты на сыру землю; От тех от слез от пречистыих Зарождалася мать Плакун-трава; Потому Плакун-трава всем травам мати. Которое море всем морям мати? Окиян-море всем морям мати: Выходила церква соборная, Соборная, богомольная, Святого Климента попа римского, Явилися книги самого Христа, Самого Христа, царя небесного: Потому Окиян-море всем морям мати. Которая рыба всем рыбам мати? Кит-рыба всем рыбам мати. Потому Кит-рыба всем рыбам мати: Основана на ней вся земля, Вся земля, вся подсолнечна; Когда Кит-рыба потронется, Вся сыра-земля восколеблется: Потому кит-рыба всем рыбам мати. Которая птица всем птицам мати? Страфил-птица всем птицам мати. Живет она на синём море, Пьет она, ест из синя моря, И детей водит на синём море И богу молится за синё море; Когда Страфил-птица вострепенется, Все синее море всколыбается. Она топит

корабли гостиные Со товарами драгоценными: Потому Страфил-птица всем птицам мати. И который зверь всем зверям мати? Да Индрик-зверь всем зверям мати. Он ходит по подземелью, Пропущает реки, клядязи студёные, Он живет во святой горе, Он пьет и ест из святой горы И детей водит во святой горе, Богу молится за святую гору: Потому тот Индрик зверь Всем зверям мати. — Как проговорит Володумер князь, Володумер князь Володумерыч: — Гой еси ты, премудрый царь, Премудрый царь Давыд Евсеевич! Вечор мне спалося, Много слов виделося: Да будто два зверя соходилися И промежу себя подиралися? — И ответ держал перемудрый царь, Перемудрый царь Давыд Евсеевич: — То не два зверя соходилися, Соходилася Правда с Кривдою; Правда Кривду переспорила, Кривда оставалася на сырой земле, А Правда пошла да по поднебесью К самому Христу царю небесному. Кто будет Кривдой жить, Тот отчаянный от господа бога И не наследует себе царства небесного; А кто Правдою будет жить, 'Гот причаен будет к господу богу, Та душа себе наследует, Наследует царство небесное. — И еще старым людям на послушанье, И молодым людям да для памяти. Мы славу поем И Давыду и Евсеевичу, И во век его слава не минуется, И во веки веков, аминь.

131

ЕГОРИЙ ХРАБРЫЙ

Во городе во Иерусалиме, При Федоре Стратилаторе, Жила царица благоверная, Святая София Перемудрая. Породила она сына Егория: По колена ноги в чистом серебре, По локоти руки в красном золоте, Голова у Егория вся жумчужная, По всем Егорье часты звезды. Испроведал царище, Самодержавнище, бусурманище; Приступал он ко городу к Иерусалиму, Увозил Егория в свою землю, Увозил в свою землю во неверную. И стал он Егория распрашивать, Распрашивать и разговаривать: — Ты скажи, Егорий, не утой своей веры Ты которой вере веруешь. Ты которому богу молишься? — Святой Егорий глаголует: — Я не верую к сатане и ко дьяволу, И к тебе, царище самодержавище, Верую в веру крещеную, Во крещёную, богомольную, Самому Христу, царю небесному, Во мать пресвятую Богородицу, Еще в Троицу неразделимую, — Повелел Егория больно мучити И он муками разноличными. Повелел Егория во пилы пилить: Не сдобре Егория пилы берут, У пилы зубцы приломалися, У мастеров руки опущалися, Ничего святому Егорию не подеялось. Повелел Егория в топоры рубить, Не сдобре Егория топоры берут: По обух лезвея приломалися, У мастеров руки опущалися, Ничего святому Егорию не подеялось. Повелел Егория по гвоздям водить: От ног гвозди приломалися, Ничего святому Егорию не подеялось. Повелел Егория на воде топить: Не сдобре Егория вода топит. Святой Егорий поверх воды плавает, Поёт стихи херувимские, Гласом гласит свет архангельским. Повелел Егория на огне жечи: Святой Егорий посреди огня стоит, Поёт стихи херувимские, Гласом гласит свет архангельским. Повелел Егория во смоле варить: Смола кипит, яко гром гремит, Не сдобре Егория смола берёт, Святой Егорий поверх смолы плавает, Поёт стихи херувимские, Гласом гласит свет архангельским. Изыскал же он таких мастеров, Повелел глубок погреб копать: Глубиной погреб сороку сажень, Ширина погреб двадсяти сажень; Посадил святого Егория во глубок погреб, Закрывал досками железными, Задвигал щитами дубовыми, Забивал гвоздями полужёными, Засыпал песками крутожёлтыми, Засыпал он и притаптывал, И притаптывал, и приговаривал: — Не видать Егорью света белого, Не видать Егорью солнца красного, Не слыхать звона колокольного! — И сидел Егорий тридсять лет. А как тридсять лет исполнилось, Святому Егорию во сне виделось: Явилася ему пресвятая Богородица, Еще солнце красное. От того от города Иерусалима Поднималися ветры буйные, Разносило пески крутожёлтые, Разметало щиты дубовые, Поломало гвозди полужёные, Пораскрыло доски железные, — Выходил святой Егорий на святую Русь, На святую Русь, на сыру землю; Увидел Егорий свет белый, Он свет белый, солнце красное; Услышал Егорий колокольный звон; И пошел Егорий по сырой земле, Ко тому ко городу ко Иерусалиму. Во том во городе во Иерусалиме Нет ни старого и ни малого: Стоит одна церковь соборная, И во церкви во соборныей, Во соборныей, богомольныей, Стоит его матушка родимая Святая София Перемудрая. Не дошедши она Егорью поклонилася, И стала Егория распрашивать, Распрашивать, разговаривать: — Ты куда, святой Егорий, идёшь, И куда тебе путь лежит? — — Государыня, моя матушка, Святая София Перемудрая! Я иду далече во чисто поле, К тому царищу-самодержавнищу, Открыть ему кровь бусурманскую, Утвердить веру християнскую. — — Пойди же ты, святой Егорий, в чистое поле, Бери ты коня богатырского, Со всей сбруею богатырскою, За двумя надесять цепями железными. — Святой Егорий поезжаючи. Святую веру утверждаючи, Наезжаючи на те горы толкучие: Гора с горою сойдется, Сойдется и не разойдется; Святому Егорью не проехать будет. Святой Егорий глаголует: — Вы горы, горы толкучие! Разойдитеся, расшатнитеся: Я срублю на вас церковь соборную, Церковь соборную, богомольную. — Святой Егорий поезжаючи, Святую веру утвержаючи. Да еще Егорий наезжаючи На лесы на дремучие: Лес с лесом приклонится, Святому Егорью не проехать будет. Святой Егорий глаголует: — Вы лесы, лесы дремучие! Встаньте и расшатнитеся, Расшатнитеся, раскачнитеся: Я срублю из вас церковь соборную, Церковь соборную, богомольную. — Святой Егорий проезжаючи, Святую веру утвержаючи, Да еще Егорий наезжаючи На то на стадо звериное, На серых волков на рыскучиих; Пасут их три пастыря, Три сестры родные. Не дошедши святому Егорю поклонилися; На них тела, яко еловая кора, Влас на них, как ковыль трава; Святому Егорью не проехать будет. Святой Егорий глаголует: — Вы, три пастыря, три сестры родные! Пойдите вы на Иордан реку, Умойтесь, искупайтесь, окреститеся: Набрались вы духу нечистого От того царища-самодержавнища. — Святой Егорий глаголует: — Вы, волки, волки рыскучие! Разойдитеся, расшатнитеся, По тем лесам по дикиим, По тем лесам по дремучиим, И по два, и по три, и по единому, Ешьте повелёное, благословленное От святого Егория Хороброго, — Святой Егорий проезжаючи, Святую веру утвержаючи, Святой Егорий подъезжаючи К тому ко городу Киеву; На тех на вратах на Херсонскиих Сидит Черногар птица. Держит в когтях осетра-рыбу: Святому Егорью не проехать будет. Святой Егорий глаголует: — Ох ты, Черногар-птица! Полети ты на синё море, Пей ты, ешь из синя моря, Богу молись за синё море. — Святой Егорий проезжаючи, Святую веру утвержаючи, А ещё Егорий наезжаючи На того царища-самодержавнища, Самодержавнища, бусурманища. Кричит он по звериному, Визжит он по змеиному; Святой Егорий не устрашился, На добром коне приуправился: Открыл он кровь бусурманскую, Утвердил веру християнскую. Святому Егорию много пения, И день и ночь, и во веки веков, аминь.

ПЕСНИ, ЗАПИСАННЫЕ В ВЕРЕЙСКОМ УЕЗДЕ МОСКОВСКОЙ ГУБЕРНИИ

ЛИРИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ

132

«Ты, злодейка изменьщица…»

Ты, злодейка изменьщица, Злакоманка, преметница, Ты, душа, красна девица, Изменила свое слово, Обманула всех подруженек: Ты сказала, что замуж не пойду И во век не подумаю Ни за князя, ни за барина, Ни за того сына гостиного. Ты на что, душа, прельстилася? Иль на орешки, иль на прянички? На садовы-ль сладки яблочки? На Ивана-ль русы кудри, На Иваныча расчёсаны?

133

«Разлилась, разлелеялась по лугам вода вешняя…»

Разлилась, разлелеялась По лугам вода вешняя, Унесла, улелеяла С широка двора три корабля: Первый-то корабль уплыл С сундуками коваными, А другой-то корабль уплыл Со ларцами красна дерева, А третий корабль уплыл Со душой красной девицей. Не бела лебедь вскрикнула, — Мать по дочери всплакнула: — Воротись, моё дитятко, Воротись, моё милое! Позабыла ты, дитятко, От терема золоты ключи Со шёлковым поясом И с кольцом со серебряным. — Как возговорит красна девица: — Не забыла я золотых ключей И со шёлковым поясом, Со кольцом со серебряным. А забыла-то я волю батюшки, И твою негу, матушка, И свою косу русую Со лентою алою, Я свою красу девичью.

134

«Вы, подружки, голубушки…»

Вы, подружки, голубушки, Мои белые лебёдушки, Вы прикройте мою голову Вы полами, душегрейками, Еще штофными шубенками: Уж как едет погубитель мой, Уж как едет разоритель мой, Уж как едет расплети-косу. Расплети, подруженька, Ленту вывяжи, голубушка.

135

«Не в трубушку трубют рано по заре…»