Собрание сочинений Т.4 "Работа актера над ролью"
Шрифт:
ИЗ РЕЖИССЕРСКОГО ПЛАНА “ОТЕЛЛО”
Отрывки из режиссерского плана “Отелло” печатаются по рукописи, хранящейся в Музее МХАТ, частично написанной рукой Станиславского, частично под его диктовку И. К. Алексеевым (No 6209). Впервые опубликовано в книге: К. С. Станиславский, Режиссерский план “Отелло”, М.—Л., 1945, стр. 230—235 и 262—273. Этот режиссерский план был написан Станиславским в Ницце, где он проходил курс санаторного лечения в 1929—1930 годах, для постановки “Отелло” на сцене МХАТ (спектакль, выпущенный в отсутствие К. С. Станиславского И. Я. Судаковым 14 марта 1930 года, лишь отчасти отразил режиссерский план, предложенный Станиславским.)
Режиссерский план “Отелло”
Некоторые картины почти не мизансценировались Станиславским, так как они были достаточно разработаны самим Леонидовым, который уже “нафантазировал по поводу каждого момента [роли] целые поэмы”, и, по мнению Станиславского, некоторые сцены у него “шли превосходно”.
В публикуемых отрывках из режиссерского плана Станиславский делает разбор основной действенной линии роли Отелло (и других ролей), не останавливаясь подчас на режиссерско-постановочных моментах. Он стремится направить Леонидова по верному действенному пути, удержать его от чрезмерной и нерасчетливой растраты своих душевных сил и нервов в работе над этой труднейшей по трагическому напряжению ролью.
Режиссерский план “Отелло”, который послужил Станиславскому материалом для труда “Работа актера над ролью” (на материале “Отелло”), представляет большой, принципиальный интерес. Здесь определился новый методический подход Станиславского к работе режиссера и актера над пьесой я ролью, получивший дальнейшее развитие в его литературных трудах и режиссерско-педагогической практике 30-х годов.
Создавая свой труд “Работа над ролью” на материале “Отелло”, Станиславский предполагал широко использовать составленный им режиссерский план, что дает основание рассматривать публикуемые выдержки как иллюстрацию и дополнение к материалам по работе над ролью.
1 Третью сцену III акта трагедии Станиславский в своем режиссерском плане разбил на несколько самостоятельных эпизодов, происходящих в различной обстановке. В первом эпизоде — у бассейна (“Бассейн”) — Дездемона обещает свое заступничество Кассио и просит Отелло простить его, на что Отелло соглашается после некоторых колебаний. Второй эпизод (“Кабинет”) должен был проходить в рабочем кабинете Отелло, где Яго забрасывает в душу мавра первое зерно сомнения. Здесь же Эмилия подбирает оброненный Дездемоной платок, который попадает в руки Яго. Третий эпизод, заканчивающий третью сцену III акта, был назван Станиславским “Башня”.
Перед разбором сцены у бассейна Станиславский останавливается в режиссерском плане на взаимоотношениях Отелло и Дездемоны так, как они сложились к началу III акта:
“Пусть исполнитель не забывает, что Отелло вчера вечером стал мужем Дездемоны. Все стремления его теперь — к ней. Он должен был сегодня вступать в дела, но мысли его при этом были, конечно, все о Дездемоне. Словом, теперешняя встреча с ней происходит после первой ночи. Обыкновенно исполнители роли Отелло играют эту сцену, как будто бы Отелло — муж, который прожил по крайней мере года два-три со своей женой, и забывают, что они ведь молодожены, те самые молодожены, которые во всех углах целуются. А у Дездемоны не чувствуете ли вы появление маленького апломба? В разговоре с Кассио чувствуется, что со вчерашнего дня в ее руках какая-то сила и власть над Отелло. Она уже стала губернаторшей, которая говорит от имени мужа. События летят на всех парах. Подумайте только, что вчера ночью, на рассвете, они приехали, а уже сегодня днем, после первой ночи, Отелло усомнился в Дездемоне. Подумайте, каким он придет сегодня ночью к ней. Она уже не узнает его по сравнению со вчерашним. Подумайте, как такой темп обостряет их трагедию” (“Режиссерский план “Отелло”, стр. 213).
2 Проводя последовательную логическую линию поведения, мыслей и переживаний действующих лиц на всем протяжении сценической жизни образов, Станиславский уделял особое внимание событиям, происходящим в “антрактах”, то есть между появлениями актеров на сцене. Прохождение актеров через все промежуточные “закулисные” моменты жизни роли, что Станиславский в шутку называл “игрой для Аполлона”, подготавливает правильное самочувствие для последующих действий на сцене.
3 Обращает на себя внимание, что, вопреки существовавшему ранее традиционному мнению о том, что “Отелло” является трагедией ревности, Станиславский утверждает здесь, что “Отелло совсем не ревнивец”.
Это утверждение опирается на мнение А. С. Пушкина, что “Отелло от природы не ревнив — напротив: он доверчив” (А. С. Пушкин, Полн. собр. соч., т. VII, М.—Л., 1951, стр. 515). Прямое указание Станиславского на то, что он в своей трактовке “Отелло” опирается на мнение Пушкина, имеется в блокноте (No 817).
4 Гастрольной паузой Станиславский называет прием, которым часто пользовались крупнейшие трагические актеры-гастролеры (Сальвини, Росси и другие). В поворотных, кульминационных моментах роли актер создает немые мимические сцены, расширяющие и углубляющие трагическое содержание роли. Эти паузы, насыщенные активным бессловесным действием, по утверждению Станиславского, “помогают превращать отдельные фразы короткого монолога в целые полосы или периоды человеческой жизни” (“Режиссерский план “Отелло”, стр. 230).
5 “Вольтаж” — термин, заимствованный Станиславским из электротехники, обозначающий применительно к сценическому искусству звуковую или эмоциональную форсировку, искусственный нажим, напряжение, заменяющие собой естественное развитие чувств в кульминационные моменты роли.
РАБОТА НАД РОЛЬЮ [“РЕВИЗОР”]
РЕАЛЬНОЕ ОЩУЩЕНИЕ ЖИЗНИ ПЬЕСЫ И РОЛИ
Публикуемая рукопись представляет собой черновик начальной главы книги “Работа над ролью”. Это—последний по времени вариант сочинения Станиславского на данную тему.
Рукопись относится к числу последних литературных работ Станиславского по “системе”. Новый метод работы над пьесой и ролью, примененный Торцовым на материале “Ревизора”, отражает режиссерско-педагогическую практику Станиславского в последний период его деятельности.
Публикуемый материал состоит из двух тетрадей. На обложке первой тетради (No 594) рукой Станиславского написано: “Р_а_б_о_т_а н_а_д р_о_л_ь_ю. О_р_г_а_н_и_ч_е_с_к_и_й п_р_о_ц_е_с_с о_б_щ_е_н_и_я (добавление к главе “Общение”). Ф_и_з_и_ч_е_с_к_и_е з_а_д_а_ч_и (л_и_н_и_я). Реальное ощущение жизни пьесы и роли”. Внизу листа надпись: “Предварительно написано для будущей книги”.
Заголовок “О_р_г_а_н_и_ч_е_с_к_и_й п_р_о_ц_е_с_с о_б_щ_е_н_и_я (добавление к главе “Общение”)” относится к материалу, опубликованному в приложениях ко второму тому Собрания сочинений (повидимому, первоначально оба эти рукописных материала хранились вместе).
На титульном листе первой тетради имеются надписи: “1_9_3_6. Б_а_р_в_и_х_а. Р_а_б_о_т_а н_а_д р_о_л_ь_ю. Д_о_б_а_в_л_е_н_и_е к [г_л_а_в_е] В_н_у_т_р_е_н_н_е_е с_ц_е_н_и_ч_е_с_к_о_е с_а_м_о_ч_у_в_с_т_в_и_е. Р_е_а_л_ь_н_о_е о_щ_у_щ_е_н_и_е ж_и_з_н_и п_ь_е_с_ы и р_о_л_и”. Внизу листа: “Предварительно написано для продолжения “Внутреннее сценическое самочувствие”.