Собрание сочинений, том 17
Шрифт:
Если указанные условия смогут быть выполнены, а двухмиллионное население будет регулярно получать продовольствие, то Париж, несомненно, явится исключительно сильной крепостью. Заготовка продовольствия для жителей не представляет больших трудностей, если взяться за нее вовремя и осуществлять систематически. Весьма сомнительно, было ли это сделано в данном случае. То, что предприняло прежнее правительство, представляется принятой наспех и даже бессмысленной мерой. Создание запасов живого скота без фуража для него было явной нелепостью. Можно предположить, что если немцы будут действовать со своей обычной решительностью, то они обнаружат, что Париж плохо обеспечен продовольствием для продолжительной осады.
Но что можно сказать о главном условии — об активной обороне, о выступлениях гарнизона из крепости для нападения на неприятеля, вместо того чтобы поражать противника из-за крепостных валов? Чтобы полностью использовать силу своих укреплений и не дать неприятелю возможности воспользоваться слабой стороной крепости — отсутствием у
Однако все поведение французского командования в этой войне способствовало тому, чтобы лишить Париж этого единственного существенно важного условия его обороны. Из всей французской армии сохранились лишь войска, оставшиеся в Париже, и корпус генерала Винуа (13-й, первоначально корпус Трошю), всего быть может 50000 человек; это главным образом, если не полностью, четвертые батальоны и мобильная гвардия. К ним можно добавить, пожалуй, еще 20000—30000 солдат четвертых батальонов и неопределенное количество мобилен из провинции, необученных новобранцев, совершенно непригодных для военных действий в открытом поле. Мы видели на примере Седана, как мало пользы бывает от подобных войск в бою. Несомненно, когда за ними имеются форты, к которым можно отойти, они будут более надежными, а несколько недель обучения, дисциплинирования и боев, конечно, повысят их боевые качества. Но активная оборона такой большой крепости, как Париж, требует передвижения больших сил в открытом поле, боевых действий по всем правилам на значительном расстоянии впереди прикрывающих фортов и осуществления попыток прорваться через линию обложения или воспрепятствовать его завершению. Однако для нападения на более сильного противника, когда требуется внезапность и натиск, а войска для этой цели должны быть превосходно дисциплинированы и обучены, — нынешний гарнизон Парижа вряд ли окажется пригодным.
Мы предполагаем, что соединенные Третья и Четвертая германские армии численностью в 180000 человек появятся у Парижа в течение следующей недели, окружат его подвижными отрядами кавалерии, разрушат железнодорожные пути, тем самым уничтожат все шансы на снабжение в значительных размерах и подготовят правильное обложение, которое будет завершено по прибытии Первой и Второй армий после падения Меца. После этого у немцев останется достаточное количество войск для отправки за Луару, чтобы прочесать эту местность и помешать всякой попытке формирования новой французской армии. Если Париж не сдается, тогда должна будет начаться правильная осада, которая при отсутствии активной обороны может быть проведена сравнительно быстро. Таков был бы нормальный ход событий, если бы существовали только военные соображения; но теперь создалось такое положение, когда военные соображения могут быть оттеснены политическими событиями, предсказывать которые здесь не входит в нашу задачу.
Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1737, 7сентября 1870г.
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ. — XVII
Пока немецкие армии идут на Париж и, достигнув его, положат начало новому этапу войны, у нас есть время бросить взгляд назад на то, что происходило позади фронта полевых войск, у крепостей.
Не говоря уже о Седане, сдача которого была неизбежно сопряжена с капитуляцией армии Мак-Магона, немцы захватили четыре крепости: Ла-Птит-Пьер и Витри — без боя, Лихтен-берг и Марсаль — после непродолжительной бомбардировки. Бич они только блокировали, Страсбург осаждают, Фальсбур, Туль и Монмеди бомбардировали, пока без результатов, через несколько дней они намерены начать правильную осаду Туля и Меца.
За исключением Меца, защищенного отдельными фортами, расположенными на значительном расстоянии от города, все остальные крепости, оказавшие сопротивление, подверглись бомбардировке. Эта мера всегда являлась составной частью боевых действий при правильной осаде; первоначально ее основной целью было уничтожение складов продовольствия и боевых припасов осажденных, но с тех пор, как их стали обычно хранить в специально сооруженных погребах с укрытием от бомб, бомбардировка все больше и больше применяется для поджога и разрушения возможно большего количества построек внутри крепости. Уничтожение имущества и продовольствия жителей данной крепости стало средством давления на них, а через них на гарнизон и на коменданта. В тех случаях, когда гарнизон был слабым, плохо дисциплинированным и деморализованным, когда комендант не был энергичен, то часто одна лишь бомбардировка приводила к сдаче крепости. Так обстояло дело особенно в 1815 г. после Ватерлоо [55] ,
55
В сражении при Ватерлоо (Бельгия) 18 июня 1815 г. во время войны седьмой антифранцузской коалиции против наполеоновской Франции армия Наполеона I была разбита англо-голландскими войсками под командованием Веллингтона и прусской армией под командованием Блюхера. Поражение при Ватерлоо привело к окончательному падению империи Наполеона после кратковременного восстановления ее в марте 1815 года.
Хотя в современных войнах бомбардировка частных зданий в крепости и получила признание, все же не следует забывать, что эта мера всегда является очень суровой и жестокой и к ней не следует прибегать, по крайней мере, без достаточной надежды добиться сдачи крепости и когда это в известной степени не вызвано необходимостью. Если бомбардируют такие крепости, как Фальсбур, Лихтенберг, Туль, то это можно оправдать тем, что они запирают горные проходы и железные дороги, непосредственное обладание которыми чрезвычайно важно для вторгшегося противника, причем есть основания ожидать, что эта цель будет достигнута в результате нескольких дней обстрела бомбами. Если две из этих крепостей до сих пор держатся, то это делает тем больше чести гарнизону и жителям. Но что касается бомбардировки Страсбурга, предшествовавшей правильной осаде, то здесь дело обстоит совершенно иначе.
Страсбург — город с населением свыше 80000 человек; он окружен укреплениями устаревшего типа, относящимися к XVI веку и усиленными Вобаном, который построил цитадель вне города, ближе к Рейну, и соединил ее с крепостными валами города непрерывными линиями, что в то время называлось укрепленным лагерем. Так как цитадель командует над городом и способна к самостоятельной обороне после капитуляции города, то самый простой способ захватить и цитадель и город — это сразу атаковать цитадель, с тем чтобы избежать необходимости проведения одну за другой двух осад. Но укрепления цитадели настолько сильнее, а ее расположение в болотистой низменности близ Рейна настолько затрудняет быстрое сооружение траншей, что обстоятельства могут, как это обычно и происходит, побудить атаковать сначала город, с падением которого дальнейшая оборона одной только цитадели в глазах нестойкого коменданта в значительной мере теряет свой смысл, за исключением лишь того соображения, что это может обеспечить ему лучшие условия сдачи. Но при всех случаях, если будет взят только город, то останется еще овладеть цитаделью, и упорный комендант сможет продолжать сопротивление, держа под огнем город и расположившиеся в нем войска осаждающих.
Какая же польза при таких обстоятельствах от бомбардировки города? В лучшем случае жители могли бы деморализовать большую часть гарнизона и заставить коменданта, покинув город, перейти с наиболее надежными из своих солдат в количестве 3000—5000 человек в цитадель, продолжать там оборону и держать город под обстрелом. Характер же генерала Урика (такова, — а вовсе не Ульрих — фамилия этого храброго старого солдата) достаточно хорошо известен, чтобы кто-нибудь заподозрил, что его можно запугать, заставив сдать город и цитадель, какое бы количество снарядов ни было выпущено в них. Сама по себе бомбардировка города, у которого имеется самостоятельно расположенная цитадель, командующая над ним, является бессмысленной и бесполезной жестокостью. Конечно, случайные снаряды или редкая артиллерийская стрельба при осаде всегда причиняют ущерб осажденному городу, но это ничто в сравнении с разрушениями и жертвами среди гражданского населения во время регулярной и систематической шестидневной бомбардировки, которой был подвергнут этот несчастный город.
Немцы говорят, что им необходимо скорее захватить город ло политическим соображениям. Они намерены удержать его за собой после заключения мира. Но если это так, то бомбардировка, жестокость которой не имеет себе равной, была не только преступлением, но и грубой ошибкой. В самом деле, прекрасный способ добиваться симпатий обреченного на аннексию города путем поджогов и убийства множества его жителей разрывными снарядами! Приблизила ли бомбардировка капитуляцию хотя бы на один день? Этого не видно. Если немцы хотят аннексировать город и искоренить симпатии жителей к французам, им следовало бы захватить город посредством возможно более кратковременной правильной осады, а затем осадить цитадель и поставить коменданта перед выбором: либо отказаться от некоторых средств обороны, имеющихся в его распоряжении, либо подвергнуть город обстрелу.