Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 1
Шрифт:
Два шага сделал ты над бездною ужасной:
Шаг к матери один и на расстрел - второй.
Был взрослый посрамлен, а мальчик был герой.
К ответственности звать тебя никто не вправе.
Но утренним лучам, ребяческой забаве,
Всей жизни будущей, свободе и весне -
Ты предпочел прийти к друзьям и встать к стене.
И слава вечная тебя поцеловала.
В античной Греции поклонники, бывало,
На меди резали героев имена,
Парижский сорванец, и ты из той породы!
И там, где синие под солнцем блещут воды,
Ты мог бы отдохнуть у каменных вершин.
И дева юная, свой опустив кувшин
И мощных буйволов забыв у водопоя,
Смущенно издали следила б за тобою.
Вианден, 27 июня
ИСКУССТВО БЫТЬ ДЕДОМ
ОТКРЫТЫЕ ОКНА
Утром - спросонья
Я слышу голоса. Сквозь веки брезжит свет.
Звон колокола. Крик купающихся: - Нет,
Сюда нельзя! Назад!
– плеск, хохот молодежи.
Щебечет птичка, с ней щебечет Жанна тоже.
Мой Жорж ее к себе зовет. Пропел петух.
Стук, грохот мостовой. Жужжанье летних мух.
Певучий звон косы, срезавшей дерн росистый.
Вдали военный марш. Смех чей-то серебристый.
На крыше - маляра тяжелый, грузный шаг.
Шум гавани. Свистки машин: то верный знак,
Что утро началось. На набережной говор.
Над рынком гул стоит. С торговкой спорит повар.
В далеких кузницах гром молотка растет, -
И, день приветствуя, мой реполов поет,
И пароход пыхтит, волнам бурливым вторя.
В окне звенит комар. В лицо мне дышит море.
ЛЕГЕНДА ВЕКОВ
ПЕСНЯ КОРАБЕЛЬНЫХ МАСТЕРОВ
На боевой оснастке флота
Сверкает наша позолота.
Над прозеленью волн крутых
Разгуливает ветер шалый.
Природа с тенью свет смешала
В несчетных бликах золотых.
Шквал бешено и прихотливо
Ломает линию прилива.
Случайность на море царит.
Куда ни глянь - игра повсюду.
Подобен призрачному чуду
Наш раззолоченный бушприт.
Волна грозит ему изменой,
Но блещет золото надменно -
Изделье нашей мастерской.
Оно само мишень для молний,
Но взор вперяет, гнева полный,
В седой туман, в простор морской.
Король взимает дань двойную.
Султан, несчетных жен ревнуя,
Добычи новой не лишен, -
Сегодня на галдящем рынке
Рабынь скупил
Всех без разбора, нагишом.
Белы или чернее сажи,
Красавицы на распродаже.
Все, из каких угодно стран,
Товаром станут окаянным.
Так входят в сделку с океаном
Работорговец и тиран.
У деспота и урагана,
У молнии и ятагана
Хозяйство исподволь растет.
Здесь отдыха ни у кого нет:
Шторм непрестанно волны гонит,
Царь подданных своих гнетет.
А мы любым владыкам служим,
Поем, трудясь над их оружьем.
Эмир, в глазах твоих свинец, -
Меж тем как в песне нашей честной,
Как в гнездышке, в листве древесной,
Трепещет маленький птенец.
Природа-мать спокойно дышит
И колыбель свою колышет
И пестует чужих детей.
Пусть наша песня дальше льется,
А в ней невольно отдается
И гул громов, и стон смертей.
Мы лавры с пальмами подарим
Владычественным государям, -
Но им не задержать зато
Ни звездного круговращенья,
Ни штормового возмущенья, -
Там не подвластно им ничто.
Богат цветеньем знойный полдень,
Он женской прелестью наполнен, -
Здесь вечный праздник, вечный смех,
Там от борзых бегут олени...
Но мир вблизи и в отдаленье
Ханжей отпугивает всех.
И если надобно султанам
Жить в опьяненье непрестанном,
Пускай выходят из игры
В разгар грехов, в цвету желаний.
Но есть в лесу у каждой лани
Темно-зеленых мхов ковры.
Любой подъем с пареньем связан.
Любой огонь затлеть обязан.
Могила ищет старика.
Над пляской волн, над пеньем бури,
Над зыбким зеркалом лазури
Ползут часы, летят века.
Красавицы ныряют в волны.
Хмельным броженьем, жженьем полный,
Мир очарован сам собой.
Сверкает море в лунных бликах.
Так отражен на смертных ликах
Небесный купол голубой.
На золотых бортах галерных
Ты шесть десятков весел мерных
Движенью вечному обрек.
Они легко взлетают к высям.
Но каждый взмах весла зависим
От каторжников четырех.
РОЗА ИНФАНТЫ
Она еще дитя. Ее ведет дуэнья.
Сжав розу в пальчиках, глядит без удивленья,
Глядит бессмысленно. На что?.. Вот водоем,
Дробящий в зеркале таинственном своем
Седые пинии. Вот лебеди белеют.